Арктика проверяет на силу духа. Бывший моряк рассказал о службе в ВМФ в 1970–80-е годы

В 1970–80-е годы Михаил Хлусов проходил срочную службу на подводной лодке, затем семь лет работал турбинистом на атомных ледоколах. О жизни в экстремальных условиях и специфике арктических экспедиций он рассказал нашему корреспонденту. Летние месяцы наполнены праздниками, связанными с морем, – День моряка, День кораблестроителя, День работников морского и речного флота, День рыбака. Венчает это многообразие, пожалуй, самый значимый – День Военно-морского флота РФ. Житель посёлка Коренево Михаил Фёдорович Хлусов ощущает свою причастность практически к каждому из них. В эти дни, а также в День подводника, 19 марта, он встаёт с утра пораньше, поднимает на удилище-флагштоке флаг Военно-морского флота Советского Союза. Мужчина гордится, что 10 лет из прожитых на земле посвятил морским глубинам. Детская мечта Моряком Михаил Фёдорович мечтал стать с детства: строил парусники, знал все названия парусных кораблей. В школьные годы занимался судомоделированием, даже сам разработал чертёж корпуса катера, а потом построил его с помощью учителя трудового обучения В.П. Швайкина. Дорогая его сердцу модель попала на областную выставку, но назад к своему создателю уже не вернулась. «Украли, – сокрушается Михаил Фёдорович. – Уж очень крутой был катер, с красивыми обводами…» После окончания Кореневской средней школы №1 парень целенаправленно отправился поступать в город Череповец Вологодской области, в речное училище. Сдал экзамены, прошёл медкомиссию. Но после года учёбы будущего моряка речного флота, ещё не успевшего овладеть какой-либо специальностью, призвали на срочную службу. Так Михаил попал в учебный отряд «Школы подводного плавания» в городе Северодвинске Архангельской области. За полгода приобрёл там профессию турбиниста (в гражданской классификации – «машинист паровых турбин атомных и энергетических установок») и был направлен служить в посёлок Гаджиево Мурманской области (там в 70-е годы располагалась одна из трёх советских флотилий, около 70 подводных лодок!). Круглосуточно в боевой готовности Вскоре его перевели в новый экипаж, на современную подводную лодку, оснащённую 12 баллистическими ракетами с атомными боеголовками и дальностью стрельбы до 10 тысяч километров. Будущих моряков направили учиться в Эстонию. Под Таллином, в закрытом городке Палдиски, находился секретный учебный центр. Каждый из подводников: турбинисты, трюмные машинисты, электрики, акустики, радисты, радиометристы, «СПС-ники» (специальная правительственная связь) и т.д. – повышал квалификацию по своей специальности. На боевых постах, в своих отсеках, отрабатывали нештатные ситуации, действия по тревоге, при поступлении воды в отсек, пожаре и т.д. Заканчивал службу наш земляк в 1975 году в Комсомольске-на-Амуре, на Дальнем Востоке. Там экипаж принял в эксплуатацию новейшую подводную лодку. Пришлось участвовать в её ходовых испытаниях с многочисленными погружениями на глубину 325 метров и всплытием, с ракетными стрельбами из 100-метровой глубины в Японском море. Первое погружение случилось через 1,5 года службы. В районе боевого дежурства «барражировали» до 2,5 месяцев. Круглосуточно находясь в боевой готовности, в экстремальных ситуациях, моряки-подводники действовали согласно заданиям, поступавшим на корабль в скоростных зашифрованных радиограммах. Благодаря мастерству командира подводной лодки, которого мой собеседник считает «богом на судне» (а англичане «первым после бога»), – где подлодка погружалась, там она и всплывала. «На огромной скорости управлять 138-метровым подводным кораблём без окон, который стремится быть невидимкой – дано не каждому», – уверен Михаил Фёдорович. Он до сих пор искренне считает, что служить на атомных подводных кораблях должны опытные грамотные специалисты не ниже мичманов – никак не срочники! Баллистические ракеты новой подлодки целились по мишеням наземного полигона, который находился на расстоянии 7 тысяч километров! Интересно, что командиром нового корабля был наш земляк, капитан 1-го ранга полковник Бажанов из Солнцева. Две трети моряков на судне составляли офицеры, специалисты, остальные – солдаты-срочники. Названия атомным подлодкам в то время ещё не давали – такая была секретность. После службы заграничная виза для походов (даже на гражданских речных рудовозах) в Польшу, Францию, Финляндию, ГДР для Михаила Фёдоровича была закрыта. По северным морям Случайно, уже завершая срочную службу, от питерских судоремонтников Михаил Фёдорович узнал о том, что на воду спустили атомный ледокол «Арктика». Он написал в мурманское пароходство письмо о своём желании служить на этом корабле. Так и случилось. А через два года «Арктику» в его морской биографии сменил новейший атомный ледокол «Сибирь». Задача этих мощных пароходов – обеспечивать безопасную дорогу для других судов, которые через «негостеприимные» ледяные пути Северного Ледовитого океана направляются за народно-хозяйственными нуждами (лесом, рудой) или снабжают топливом и снаряжением занятых исследованиями атмосферы, льда и океана полярников. Атомный ледокол на всей трассе Северного пути остаётся «лидером» – за ним идут караваны транспортных кораблей, которые на особо сложных участках даже приходится брать на буксир. Турбинистом на атомных ледоколах Михаил Фёдорович прослужил 7 лет. Эти воспоминания в его сердце время не сотрёт никогда – уж очень много впечатлений оставила навигация по Арктике. На «Сибири» служил с самого первого дня спуска корабля на воду. «Этот ледокол – детище Балтийского судостроительного завода, – повествует арктический моряк. – Принимая пароход и зная, что нам предстоит жить на нём долгие месяцы, мы так отмыли его переборки, выкрасили белой краской машинное отделение и все 700 кают, что новенький ледокол просто сверкал чистотой! Это был небывало высокий корабль с усиленным корпусом, с 12-метровой осадкой под водой, парадным фойе с чеканкой на всю стену, шикарной кают-компанией, кинозалом на 100 мест, спортзалом, бассейном, мастерской, парикмахерской, индивидуальными каютами. На нём трудились одновременно 155 человек: помимо офицеров и моряков там были повара, 4 медработника, 3 водолаза, которые чинили лопасти под водой в случае их повреждений даже на Северном полюсе, лётчики ледовой разведки (на палубе была своя вертолётная площадка), уборщики. Был даже свой ансамбль! А книги для чтения нам доставляли из Ленинской библиотеки!» Пять лет на «Сибири» турбинист Хлусов ходил из Мурманска в арктические и трансарктические (в том числе высокоширотные экспериментальные) рейсы по Северному морскому пути между Новой Землёй и материком, до устья Енисея (чтобы транспортные суда могли попасть в Дудинку и Игарку), на остров Визе, расположенный в северной части Карского моря, между Землёй Франца-Иосифа и Северной Землёй, на метеостанции, в Скандинавию… Вместе с кораблём, который для него и всего экипажа стал вторым домом, преодолевал любые высокоширотные льды и расстояния. Приручили белого медведя Михаил Фёдорович знает множество «морских историй», весёлых и грустных, которые не устаёт пересказывать. Например, про белого медведя Миньку, жившего на палубе ледокола. Послушайте и вы: «На острове Диксон в Северном Ледовитом океане убили медведицу, два медвежонка остались, самец и самка. Самочку взяли на ледокол «Ленин» (она потом погибла по вине того, кто за ней ухаживал), а мы на «Арктику» забрали медвежонка. Стал он всеобщим любимцем: добродушный, смешной. Назвали Минькой. Вырос наш подопечный в огромного медведя, сидел на палубе на ошейнике из троса, всё отвязаться пытался. Ухаживал за ним один питерский гидролог, а моряки с удовольствием помогали ему: купали Миньку из брандспойта, кашей молочной кормили, даже табак научили жевать. Он у нас белее снега был – шерсть длинная, чистая. Как начнётся пурга – зароется в яму из снега, который моряки ему на палубе нагребут, злится – не подходи! А в настроении очень любил бороться с нами. Только расслабишься, он уже чувствует это – зверь одним словом – и валит тебя с ног! Отдали Миньку в питерский зоопарк. Однажды я был в Петербурге в отгулах, решил отыскать медведя – очень привязался к нему. Пошли с другом в зоопарк. Видим: сидит наш любимец в клетке, замусоленный весь, ему ещё фрукты предлагают. Но мы-то знаем, что он на каше молочной вырос с макаронами, какие яблоки ему и морковь?! Позвали мы Миньку, сигареткой угостили… Вот такая была встреча… Я потом в газете пароходской прочитал, что продали его за границу, в Данию…» В сердце навсегда Сегодня с ностальгией вспоминает Михаил Фёдорович прощальный гудок «Сибири», уходящей в долгое плавание, – атомохода, покорившего льды, непосильные для других ледоколов мира, ищет в интернете и находит своих друзей-сослуживцев, с кем «ходил походами». Как зеницу ока бережёт ценные конверты с эксклюзивной бортовой печатью ледокола «Арктика», такую же уникальную книгу с многочисленными фотоиллюстрациями под названием «Арктический рейс «Сибирь» с памятной надписью от капитана, журналы, газеты Министерства морского флота СССР, фотоснимки тех лет. Озвучивает и рекомендует посмотреть мне свои любимые документальные фильмы «Я – атомоход «Сибирь» и «Корабли застывших морей». И я обещаю выполнить эти рекомендации, потому что человек, который влюблён в своё дело, в свою профессию, просто заряжает энергетикой, и ты начинаешь глубже и глубже погружаться в его жизнь, в его воспоминания, узнавая столько нового и интересного. Кстати, я узнала, что у Михаила Фёдоровича есть младший брат Александр, который отмечает те же праздники, что и мой собеседник. Потому что он, следуя по стопам Михаила, 10 лет прослужил мичманом на военных кораблях в Североморске и на Балтике, в латвийском городе Лиепая. До сих пор трудится на Севере, в аэропорту на полуострове Ямал, на краю земли… Я ухожу от Михаила Фёдоровича не прощаясь, с надеждой на продолжение нашей беседы. Потому что чувствую, что, несмотря на двухчасовое общение в его уютном дворике на улице Дружбы, много ещё чего осталось «за кадром». У меня – вопросы, у него – обстоятельные, с морскими шутками-прибаутками ответы, жизненные истории, которые, он уверен, случаются с нами по предопределению судьбы. Людмила СОБОЛЕВА Фото из архива Михаила Хлусова