Посол ЮАР в России: БРИКС точно будет расширяться еще
Посол ЮАР в России Мзувукиле Джефф Макетука в интервью ТАСС объяснил, какие страны имеют шансы стать новыми членами БРИКС, оценил перспективы поставок апельсинов и вина на российский рынок, а также на основе бесед с западными коллегами рассказал об ожиданиях мировых лидеров в отношении завершения украинского конфликта.
— Наши страны являются членами БРИКС, что подразумевает не только политическое, но и экономическое сотрудничество, с этого и хотелось бы начать наш разговор. Господин посол, каковы ваши ожидания относительно динамики торговли между Россией и Южной Африкой в 2024 году и какие факторы, по вашему мнению, будут способствовать ее развитию?
— Большое вам спасибо. В течение всех 30 лет после установления дипломатических отношений между нашими странами всегда существовало стремление к развитию торговли. Причина проста: мы крайне удовлетворены политическими и дипломатическими отношениями, которые у нас сложились с РФ. И они существуют еще со времен Советского Союза, когда у нас, у Южной Африки, под эгидой Африканского национального конгресса (АНК) динамично развивались отношения со всеми республиками, входившими в состав СССР, включая Россию. Я хочу обратить внимание на исторический контекст — в то время руководство ЮАР поддерживало отношения со всеми советскими республиками, в том числе и Россией. К слову, ЮАР была первой страной на Африканском континенте в 1990-х годах, которая признала Российскую Федерацию. В 2024 году развитие нашего взаимодействия продолжилось, оно никогда не прекращалось.
Обозначу нашу позицию по вопросу использования различных валют в международной торговле. Как вы знаете, в рамках БРИКС ЮАР выступает за проведение операций в национальных валютах, мы твердо придерживаемся этого принципа. Так что, когда речь идет о торговых соглашениях между РФ и ЮАР, должны использоваться валюты обеих стран, а не только одной или другой. Руководство нашей страны, в том числе наш министр иностранных дел [и сотрудничества Наледи Пандор], с самого начала указывало на необходимость создания корзины валют для стран БРИКС, потому что у разных экономик есть свои сильные и слабые стороны. К примеру, страны БРИКС располагают различными объемами природных ресурсов. Нам важно мыслить и в контексте повестки Африканского союза на период до 2063 года, а именно Африканской континентальной зоны свободной торговли (АКЗСТ).
— Вы упомянули о важности торговли в национальных валютах, но верите ли вы, что в БРИКС можно будет осуществлять все торговые операции без доллара?
— Отмечу еще раз, что мы не отдаем предпочтение той или иной валюте. Мы считаем, что, если, к примеру, Бразилия и Индия, Южная Африка и ОАЭ хотят торговать в долларах даже в рамках БРИКС, это должно быть разрешено. Дело в том, что мы не хотим доминирования одной валюты над другой. Это относится и к доллару.
— Платежные системы Visa и Mastercard больше не работают в РФ. В ЮАР ведется работа над тем, чтобы внедрить российскую систему "Мир"?
— В рамках АКЗСТ, к примеру, уже ведется работа по созданию африканской платежной системы, которая позволит совершать операции на континенте. ЮАР является участником этого торгового соглашения, что будет приниматься во внимание, когда мы будем принимать решение, при помощи какой системы торговать с Россией. Как именно финансовые инструменты АКЗСТ и РФ будут взаимодействовать, предстоит решить в дальнейшем. Также мы помним, что по итогам саммита БРИКС в Йоханнесбурге была создана группа по изучению возможностей внедрения общей платежной системы для членов объединения. Результаты работы по этому направлению будут представлены на саммите в Казани. Таким образом, в настоящий момент какой-либо стране — участнице БРИКС пока рано принимать окончательное решение о том, какой платежной системой она будет пользоваться в дальнейшем. Не исключено, что ЮАР сделает выбор в пользу африканской системы, что позволит торговать с партнерами по всему миру. Но дискуссия по этому вопросу еще не завершена, и решение не принято. Не будем бежать впереди паровоза, это опасно.
— По каким товарам ЮАР хотела бы нарастить объем торговли с РФ?
— Если вы посмотрите на наш торговый баланс, то увидите, что экспорт из ЮАР превышает российский импорт в нашу страну. Так, Южная Африка экспортирует в Россию больше сельскохозяйственных продуктов. Например, цитрусовых. Это относится и к вину. По этим двум категориям наблюдается рост, хотя если посмотреть на общий торговый баланс между Южной Африкой и Россией, то мне не приходится рапортовать домой о каких-то достижениях.
Если вы посмотрите на цифры, они очень незначительны. Товарооборот России с Африкой составляет около 2%. В то же время товарооборот ЮАР с ЕС составляет $435 млрд. И это при том, что в настоящее время Китай является нашим крупнейшим торговым партнером, за ним следуют США, затем ЕС — номер три. Номер четыре — это Африканский континент. Видите ли, они наши крупнейшие торговые партнеры, и цифры огромны.
Наша же миссия как посольства заключается в расширении торговых отношений с Россией. За последние три года, что я был здесь, я с очень большим удовлетворением отмечаю динамику торговли двумя товарами. Во-первых, это цитрусовые: апельсины, мандарины, лимоны. На российском рынке мы занимаем третье место по объему импорта. На 10 апельсинов в любом российском супермаркете приходится семь южноафриканских — и это сейчас, зимой. У нас есть два основных конкурента. Лидером по производству цитрусовых является Турция, которая находится по соседству с Россией. Во-вторых, это Египет. Но зимой у нас нет конкуренции. В декабре в Египте зима, в Южной Африке — лето. В это время года мы легко можем занять 80–90% рынка, и этот процент растет. Я только что получил отчет, согласно которому экспорт цитрусовых из Южной Африки, или из южной части Африки, планируется увеличить в ближайшие три года на 25%, потому что мы строим больше плантаций. Дело в том, что погода благоприятствует выращиванию цитрусовых.
Во-вторых, у нас хорошо идут дела на российском рынке с винами. Я думаю, мы занимаем шестое место по импорту вин на российский рынок.
— И вы планируете занять большую долю российского рынка?
— Да, абсолютно. Этому очень способствует активная работа Делового совета Россия — ЮАР. И я знаю, что, например, в Екатеринбурге планируют открыть ресторан на 900 кв. м, где будут широко представлены южноафриканские вина. Так что в том, что касается фруктов и вина, на российском рынке мы себя чувствуем очень хорошо.
Что касается полезных ископаемых, то, как вы знаете, в Южной Африке больше всего марганца самого высокого качества в мире, и мы экспортируем его в огромных количествах. Однако перейдем к вопросу об энергетике: нефти и газе. Россия — крупнейший производитель нефти в мире. Южная Африка не импортирует ни капли нефти из России. Вопрос — почему?
— Вы хотели бы это изменить?
— Мы подчеркиваем, что это зависит от усилий обеих стран. Должно ли это измениться? Да, должно. Крупнейшим импортером нефти в истории Южной Африки всегда был Иран. Именно поэтому большинство нефтеперерабатывающих заводов в ЮАР рассчитаны на иранскую нефть. Но сегодня наши крупнейшие импортеры, от которых мы зависим в плане нефти, номер один — это Саудовская Аравия. Нигерия вторая по величине. Наконец, остальная часть нашего дефицита энергии покрывается за счет собственной нефти, другая доля поступает с нашей АЭС "Коберг". Она была построена французами около 45 лет назад и до сих пор работает без единой аварии, есть планы по ее расширению. Но мы работаем над тем, чтобы менять наш энергетический сектор.
Если вы читали отчеты за декабрь 2023 года, "Газпром" выиграл тендер на реконструкцию нашего крупнейшего нефтеперерабатывающего завода, который находится в Мосселбае, на 3,7 млрд рандов. Идут и другие процессы. И будут проведены новые тендеры на реконструкцию других нефтеперерабатывающих заводов. Так что да, изменения есть. ЮАР выступает за перемены во всех сферах деятельности. Будь то политика, будь то дипломатические отношения, будь то торговля — мы за перемены. И, делая это, мы находимся во взаимодействии со всем миром. Здесь, в этом же зале посольства, я почти ежедневно встречаюсь со всеми послами со всего мира. Будь то ЕС, будь то дипломаты РФ — я ежедневно взаимодействую с ними.
В конце прошлого года у меня была встреча с заместителем министра энергетики России. Мы говорили о сотрудничестве в энергетическом секторе, и я сказал, что все зависит от российских компаний. Об этом говорит и большинство африканских стран. Мы говорили с ним про "Русгидро". Я сказал замминистра, что мы предоставили "Русгидро" карту гидроресурсов ЮАР. Но с 2021 года прошло почти два года, а "Русгидро" пока не воспользовалась этой возможностью. Мы до сих пор с ними поддерживаем связь по этому вопросу, но бизнес развивается быстро. У бизнеса нет времени на длительную бюрократию, но есть необходимость быстро принимать решения.
— Если я вас правильно понимаю, ЮАР заинтересована в том, чтобы диверсифицировать поставки энергоресурсов, в том числе за счет импорта нефти из России. Это верно?
— Из любой точки мира, включая Россию. Конечно.
— Сейчас этот вопрос рассматривается?
— Этот процесс продолжается в рамках двусторонней торговли с Россией и никогда не прекращался.
— И есть ли на рассмотрении конкретный проект, который стимулировал бы импорт нефти?
— PetroSA — крупнейшая государственная нефтегазовая компания ЮАР — поддерживает контакты со всеми крупными компаниями в России, включая "Газпром". Мы поддерживаем связь с "Татфнефтью", например, в Татарстане, в Казани, по поводу этой возможности. "Татнефть" нас интересует, потому что качество нефти из Татарстана находится на уровне иранской. Она очень хорошо подходит для южноафриканских НПЗ. И мы уже почти год поддерживаем связь с Татарстаном — как с правительством, так и с руководством "Татфнефти". Но мы не добились прорывов в сотрудничестве с этой компанией, потому что они отвечали на наши запросы не так быстро, как мы рассчитывали. Мы пробовали вести работу и через определенные агентства в Казани, в Татарстане, но это не помогло. У нас складывается впечатление, что "Татфнефть" не в курсе возможностей, которые предлагает сотрудничество с нами.
Но в целом посольство поддерживает связь примерно с 20 российскими нефтегазовыми компаниями, такими как "Газпром" или "Татнефть". И приглашения с нашей стороны всегда поступают. Российские компании также будут приглашены к участию в энергетической конференции в Южной Африке под названием Energy Mix. Там будут различные энергетические компании, будь то в сфере возобновляемых источников энергии, будь то в области ископаемого топлива, будь то в гидроэнергетике. У нас пока нет точной даты. Она организована нашим Министерством энергетики в партнерстве с PetroSA. Так что это будет еще один проект, который будет находиться в стадии разработки. И российские компании будут приглашены к участию наравне с компаниями из ЕС или из Китая.
— Но если вы получите положительный отклик от российских нефтяных компаний, например от "Татнефти", весьма вероятно, что мы увидим поставки российской нефти на южноафриканские нефтеперерабатывающие заводы?
— Дай бог, если они откликнутся и если они будут соответствовать требованиям тендера.
— Но вы заинтересованы в том, чтобы это произошло?
— Вопрос не в том, заинтересованы мы в этом или нет. Как я уже сказал, развитие торговли между ЮАР и РФ — это постоянный двусторонний процесс.
— Хотел бы также спросить вас о переговорах по перевозке в Россию экзотических животных из ЮАР: жирафов, зебр, носорогов, бегемотов и т.д. На какой стадии они находятся?
— Работа по этому вопросу не останавливается. Министерства сельского хозяйства России и ЮАР давно изучают такую возможность. Но, честно говоря, я не уверен, на какой стадии находятся эти переговоры.
— Россия и Южная Африка также находятся довольно далеко друг от друга чисто географически. И одна вещь, которая уже давно находится в процессе реализации, — это прямое воздушное сообщение между нашими странами. Вы могли бы сообщить, как продвигается работа по запуску прямых рейсов?
— Этот вопрос еще не решен, работа над ним продолжается. Помню, в середине прошлого года на заседании Валдайского клуба, еще до саммита Россия — Африка, который состоялся в июле, посол [по особым поручениям МИД РФ, руководитель секретариата "Форума партнерства Россия — Африка"] Олег Озеров сделал очень смелое заявление о том, что прямые рейсы между ЮАР и Россией появятся до начала саммита. Я сказал: "Вау, смелое заявление". Мы поддерживали связь по этому вопросу. И я думаю, вам стоит спросить у посла Олега Озерова о том, на каком этапе находится запуск прямых рейсов.
Во-первых, этот процесс начался в 2020 году, еще до моего прихода на эту должность, я приехал в 2021 году. Тогда я обнаружил, что вопрос уже обсуждается. И к тому времени мы получили информацию о том, что по решению российского правительства перевозчиком, который будет выполнять эти рейсы, будет "Аэрофлот". К началу 2022 года это уже был не "Аэрофлот". Предложили, что это будет Nordwind. Мы проверили, что такое Nordwind, и дали одобрение. Предполагалось, что будет четыре рейса в неделю. Мы подумали, что теперь-то процесс придет в движение. Это должны были быть рейсы Москва — Йоханнесбург, Москва — Кейптаун. То есть основные направления. Мы были впечатлены, ведь полеты в Южную Африку должны были стать проще даже в случае чрезвычайной ситуации. Сейчас этот перелет — кошмар, потому что приходится ехать через Ближний Восток, и это 14 ч в общей сложности. Это пытка. И вы можете себе представить, как это влияет на туризм, как тормозит его. Так что тогда это был Nordwind. Сейчас процесс затих. Я не знаю, на каком он этапе. Но, возможно, Министерство транспорта в России лучше осведомлено, как обстоят дела.
— Но в чем заключается проблема? В технических вопросах? Или в санкциях?
— Мы не знаем. Вспомните: последнее заседание клуба "Валдай", на котором присутствовал посол по особым поручениям Озеров, было уже во время санкций.
— По последним данным, это должен был быть Nordwind четыре раза в неделю?
— Да, это то, что мы сейчас имеем. Мы ожидаем информацию о том, когда рейсы могут быть запущены и будет ли это по-прежнему Nordwind. Но пока мы не знаем, никакой информации нет.
— Давайте обсудим БРИКС и возможные итоги казанского саммита. Ожидаете ли вы, что ЮАР поддержит дальнейшее расширение объединения?
— Вопрос о расширении БРИКС, поддержке или неподдержке этого процесса — уже данность. Как вы помните, еще Китай во время своего председательства стал инициатором вопроса о расширении БРИКС, а лидеры стран объединения признали необходимость этого процесса, также и мы в ЮАР. У нас не было никаких сомнений на этот счет. И когда мы приняли председательство в БРИКС, мы в первую очередь сосредоточились на расширении. Около 90% времени мы посвятили тому, чтобы возглавить и координировать процесс расширения БРИКС. Трудность заключалась в том, что, когда мы председательствовали в БРИКС, не было ни модели расширения, ни механизма принятия новых членов. До того момента ЮАР была последней страной-участницей, присоединившейся к БРИКС, и это было в 2010 году. Но мы не подавали заявку, а были приглашены, таков был дух в то время.
Но в 2023 году такое уже не могло бы случиться, потому что БРИКС выработала определенные механизмы работы. Так что нам нужно было в первую очередь определить, как оценивать условную страну-кандидата, по каким критериям определять ее соответствие членству.
Именно такие вопросы подняла ЮАР на саммите в Пекине, предложив приостановить процесс расширения до тех пор, пока не будут созданы соответствующие механизмы. Вот почему во время нашего председательства в 2023 году мы так много сил посвятили расширению. Именно поэтому 20 августа 2023 года, на 15-м саммите БРИКС в Йоханнесбурге, были выработаны основные критерии, и страны номинировались на членство, исходя из них. Это были Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ, Иран, Эфиопия и Аргентина — шесть стран. Именно поэтому сейчас во встречах БРИКС участвуют все эти страны, кроме Аргентины. Как вы знаете, Аргентина вышла из объединения, это официально, правительство страны приняло такое решение. Позвольте мне сказать, что четыре страны, не считая Саудовской Аравии, — Египет, ОАЭ, Эфиопия и Иран — уже приняли предложение о членстве. Теперь они готовы подписывать соответствующие соглашения. Саудовская Аравия все еще проходит определенные процессы. Во-первых, как суверенное государство, а во-вторых, вместе с партнерами по БРИКС, в обсуждении на уровне шерп. Так что Саудовская Аравия еще не приняла предложение. Мы увидим, как будут развиваться события по мере продвижения к саммиту в Казани. Мы в ЮАР готовы, мы на связи с партнерами по объединению.
— Так поддержит ли ЮАР дальнейшее расширение? Потому что мы знаем, что многие страны мира очень заинтересованы в присоединении к БРИКС. Насколько я помню, более 20 стран подали заявку на присоединение. Есть ли наиболее вероятные кандидаты?
— Будут кандидаты, это само собой разумеется. И вопрос расширения все еще будет стоять перед БРИКС в обозримом будущем. Следующим председателем после России будет Бразилия, которая продолжит заниматься этим вопросом до тех пор, пока лидеры не решат сделать паузу. Но в Казани, разумеется, к объединению присоединятся новые члены. Всего около 25 стран заявили о намерении присоединиться к БРИКС. Здесь я буду осторожен в формулировках. Я не хотел бы использовать слова "подали заявку", потому что членство в БРИКС подразумевает два различных процесса. Во-первых, вы можете указать, что намерены присоединиться к объединению. Во-вторых, вы можете напрямую подать заявку. На момент 15-го саммита в Йоханнесбурге на членство были номинированы шесть стран, а всего из 23 рассматривались порядка 12. Еще 11 стран ожидают, какова будет их судьба и что произойдет в Казани. А там будут объявлены новые члены, особенно из того блока стран, которые уже подали заявку, — в нем есть, например, Алжир, Белоруссия, Пакистан и многие другие. Так что в Казани будет расширение, но все равно не будет возможности принять оставшиеся страны. Нет, это должно происходить постепенно.
— Можете ли вы оценить возможное количество стран, которые присоединятся к БРИКС?
— Нет, это очень сложно. Никто не может сказать. Я даже не думаю, что замглавы МИД РФ, шерпа (представитель — прим. ТАСС) России в БРИКС Сергей Рябков или шерпа ЮАР в БРИКС Анил Суклал могут это сказать. Потому что опять же помните, что процесс такой: шерпы составляют свои выводы и представляют их министрам иностранных дел. И в конце концов решение принимают сами лидеры стран. Так что я бы даже не рискнул об этом говорить. Я даже не думаю, что президент России Владимир Путин имеет представление об этом. Если вы сейчас пойдете к главе МИД ЮАР Наледи Пандор и зададите ей этот вопрос или пойдете к министру иностранных дел России Сергею Лаврову, они не ответят. На чем они будут основываться?
— Кстати, как вы считаете, президент Сирил Рамапоса будет в Казани в 2024 году?
— Конечно, Рамапоса там будет, в этом нет никаких сомнений.
— Но в то же время, как мы помним, президент Путин не присутствовал лично на саммите в Йоханнесбурге. Идет ли какой-либо законодательный процесс в Южной Африке, чтобы обойти обязательство перед Международным уголовным судом (МУС) в отношении ордера на арест президента Путина?
— Мы никогда не будем менять наше законодательство в интересах одного человека. Я думаю, важно это понимать. Как вы помните, ближе к августу 2023 года Южная Африка опубликовала официальное заявление, в котором говорится, во-первых, что мы понимаем свои обязательства в отношении членства в МУС. И здесь не должно быть никакой путаницы. Мы являемся стороной, подписавшей Римский статут. И шансы того, что Южная Африка выйдет из Римского статута, очень малы, если только не произойдет что-то серьезное. Но в настоящее время предпосылок для этого нет. Во-вторых, мы заявили, что мы обсудим вопрос в отношении обвинения президента Путина со стороны МУС, членом которого мы являемся, с заинтересованными сторонами. То есть как с Россией, так и с МУС. Так и произошло. Именно поэтому, когда в Санкт-Петербург приезжала делегация африканской мирной инициативы и на полях саммита Россия — Африка в Санкт-Петербурге, ЮАР взаимодействовала с Россией по этому вопросу, между двумя президентами была достигнута дружеская договоренность о том, что президент Путин не поедет в Южную Африку. Это было согласовано между двумя президентами. Но, что касается изменения Южной Африкой своих законодательных процессов, стоит отметить, что Южная Африка — это демократия, и это очень энергичная и строгая демократия, где ратификация законов осуществляется посредством очень строгих процедур.
— То есть, пока ЮАР является членом МУС, маловероятно или даже вовсе невозможно, что российский президент приедет в Южную Африку?
— Да, таковы обстоятельства. Так что это верно.
— Возможно ли, что встреча по африканской мирной инициативе состоится в этом году, например, на полях саммита БРИКС в Казани?
— Сама суть инициативы африканских лидеров предполагает, что следующий переговорный раунд должен состояться. И он должен пройти в Киеве. Как вы помните, главы пяти африканских государств начали эту серию переговоров в Киеве, где они встретились с [президентом Украины Владимиром] Зеленским, чтобы обсудить 10 пунктов. Мы, представители африканских государств, считаем, что конфликт должен быть решен путем переговоров между Путиным и Зеленским. В Москве и Киеве мы были, чтобы выслушать обе стороны и понять, в чем заключаются противоречия, из-за которых этот конфликт продолжается. Мы ненавидим войны и верим, что любые конфликты можно решить через взаимоприемлемое соглашение за столом переговоров.
Отмечу, что один из пунктов программы мирной инициативы призывает двух глав государств — России и Украины — найти решение переговорным путем. Путин и Зеленский оба были согласны со всеми остальными пунктами. Однако российский президент обратил внимание на то, что его "руки связаны" по вопросу о переговорах с президентом Украины. Они могли состояться еще в марте 2022 года в Стамбуле. Проблема в том, что еще в Стамбуле соглашение уже было составлено и ожидало только ратификации президентов. Но в ходе этого процесса Зеленский подписал указ, который не позволяет ему вести переговоры с Путиным. Теперь Киеву предстоит разобраться, как быть с этим указом, — мне кажется, это исключительно вопрос риторики. Африканские лидеры будут работать над тем, как разрешить эту проблему. Поэтому следующий раунд переговоров начнется в Киеве. Главы государств приедут туда, чтобы донести позицию, озвученную Путиным в Петербурге, а затем отправятся в Россию и, надеюсь, смогут представить решение проблемы. Мы очень надеемся, что Зеленский согласится на переговоры с Путиным, это было бы достойным шагом. Когда я общаюсь со своими коллегами из ЕС, я могу вас заверить: все признают, что необходим будет какой-то компромисс. Без них не бывает переговоров. Но такая встреча вряд ли состоится до августа 2024 года из-за выборов в ЮАР.
— То есть когда африканские лидеры приедут в Киев, основным пунктом на повестке будет этот указ, так что они постараются уговорить Зеленского отменить его и начать переговоры с Путиным?
— Да, мне это кажется самым здравым решением. Это случится после всех выборов, если не произойдет каких-то глобальных изменений.
— Давайте перейдем к теме президентских выборов. Готова ли ЮАР обеспечить безопасную обстановку для голосования на президентских выборах в России на территории республики?
— Что ж, за всю историю избирательных процессов в Южной Африке у нас не было ни одной проблемы с 1994 года. Мы не ожидаем никаких проблем и сейчас. Во-первых, стоит отметить, что голосование для граждан России будет проходить в российском посольстве. Вот где будет обеспечена безопасность. В ходе последних выборов не было никаких проблем, и сейчас, я могу заверить вас, мы не ожидаем никаких проблем. Выборы в ЮАР проходят очень дисциплинированно. Безопасность российских граждан гарантирована. Я могу об этом говорить, потому что я играл определенную роль в выборах в Южной Африке с 1994 года и был высокопоставленным членом разведывательного сообщества ЮАР. Так что вопросом выборов, охраны, вопросами безопасности я занимался всесторонне лично еще до того, как стал послом.
— Верите ли вы, что исход выборов в Южной Африке каким-либо образом может изменить характер политического и экономического партнерства, которое у нас сейчас есть?
— Если по результатам выборов правящая партия, то есть Африканский национальный конгресс, победит, никаких изменений не произойдет, в этом я могу вас заверить. Но если к власти придет одна из оппозиционных партий, я ничего не могу гарантировать. Во-первых, из-за враждебности некоторых оппозиционных партий по отношению к России и ее политике. Главной оппозиционной партией является Демократический альянс, и, если она сможет победить на выборах, я думаю, расклад изменится. Такова реальность. Потому что главная оппозиционная партия не является другом России. Но если правящий Африканский национальный конгресс победит на выборах сейчас, никаких изменений в политике или в отношениях не произойдет.
Однако, если официальная оппозиция победит на выборах, произойдут изменения во внешнеполитической позиции Южной Африки. Велика вероятность, что, если это произойдет, Южная Африка будет выведена из БРИКС. Примерно таким же образом, как это произошло в Аргентине. Повторю: это связано с тем, что ряд оппозиционных партий в Южной Африке не являются друзьями России. И это должны проанализировать в России. Не мне анализировать политические партии Южной Африки для России. Ваш посол в Претории был бы тем, кто дал бы вам лучший ответ на этот вопрос. Моя работа — заниматься анализом хода выборов в РФ. Именно поэтому я посетил брифинг Центральной избирательной комиссии 8 февраля. На этой встрече было неприятно находиться, потому что представители стран G7 пришли с очень воинственным настроем. И председателю ЦИК Элле Памфиловой приходилось отвечать на их очень жесткие вопросы. К сожалению, они обращались к вопросу конфликта вокруг Украины. Думаю, на следующем брифинге ситуация будет еще хуже. Если ЦИК созовет очередной брифинг сейчас, основной темой на нем будет смерть Алексея Навального (включен в список террористов и экстремистов — прим. ТАСС). И обстановка будет крайне скверная, потому что они снова будут себя так вести, если не хуже. Придется ЦИК думать, как отвечать на эти вопросы. Но я могу вас заверить, именно поэтому представители стран G7 ждут этого брифинга, а нам его обещали.
— ЮАР считает, что смерть Алексея Навального является внутренним делом РФ?
— Абсолютно так, такова наша позиция. Мы в посольстве будем ожидать официальной информации со стороны Кремля, потому что это внутреннее дело России. Я знаю, что Китай выступил с похожим заявлением — и мы разделяем эту позицию.
— Будут ли российские наблюдатели приглашены в ЮАР?
— Это прерогатива нашей независимой избирательной комиссии, которая в ЮАР является полностью независимым от правительства учреждением. И у них есть собственный перечень критериев, по которому они принимают решение о приглашении тех или иных стран. Но нам известно, что определенные африканские организации были приглашены российским ЦИК. Я знаю, что они уже приняли это предложение. Также российский ЦИК направил приглашения представителям дипломатического сообщества на брифинг, мы это ценим. Так что мы взаимодействовали на этом уровне. Но приглашать кого-то или нет — это в целом не тот вопрос, который имеет для нас очень большое значение.
— Наконец, планирует ли ЮАР принять следующий саммит Россия — Африка в 2026 году?
— Решение по этому вопросу принимает не ЮАР, мы должны получить приглашение от Африканского союза. Дело в том, что это многосторонний саммит, в котором принимают участие Россия и африканские страны. И мы не можем направить приглашение сами себе. Так что Москве нужно контактировать по этому поводу со столицей Эфиопии Аддис-Абебой, где располагается штаб-квартира Афросоюза. Отмечу только, что маленькие страны не смогли бы провести такое мероприятие, но Эфиопия, например, обладает необходимой инфраструктурой.
— Осталось ли что-то, что вы хотели бы сказать в завершение нашего разговора?
— Я бы хотел направить послание российскому бизнес-сообществу. Оно заключается в том, что ЮАР и России необходимо развивать торговлю. И я могу говорить от лица Сообщества развития Юга Африки (САДК), что Африка к этому готова. Об этом говорил и экс-президент республики Табо Мбеки на "Примаковских чтениях" в прошлом году. России необходимо понять характер развития континента. И то, что у Африки есть конкретный план развития — Повестка 2063, а также Африканская континентальная зона свободной торговли, на это стоит обратить внимание.
