Карл Суманнен: Прорывных инноваций в банках нет

Одними из лидеров цифровой трансформации в России являются банки. Мобильные технологии, big data, чат-боты – внедрение всех этих инноваций превращает кредитные учреждения почти в настоящие технологические компании. Эксперт в области банковских технологий Карл Суманнен рассказал в интервью «Инвест-Форсайту» об изменениях, которые ждут банки в ближайшем будущем. И это не только переход на блокчейн. Карл Сумманен окончил в 1982 году МФТИ. С 1994 года работал в различных банках, в том числе почти 10 лет в «Гута-банке» – первом кредитном учреждении России, внедрившем систему многоканального дистанционного банкинга. Цифровизация банков вчера и сегодня – Карл Тайстович, по данным недавнего опроса ВШЭ, российские банки не отстают по внедрению новых технологий от западных. Так ли это? – Я думаю, где-то мы даже обгоняем. Еще в 90-е гг. в Москве появился небольшой банк – «Гута-банк», он первым начал разрабатывать концепцию дистанционного обслуживания клиентов. В 1997 году запустили первую версию системы «Телебанк», которая позволяла проводить операции дистанционно – по телефону, используя набор в тоновом режиме и через оператора контакт-центра. Потом добавился интернет-канал. Сначала у «Автобанка», чуть позже у «Гуты». Затем в «Телебанке» добавились другие каналы доступа – WAP, SMS. В 2003-м начали разрабатывать дополнительные каналы доступа – банкинг через смартфоны и UDDP-банкинг, прообраз сегодняшнего мобильного банкинга. Вообще, вокруг цифровой трансформации сегодня многовато хайпа. На самом деле тема не такая новая: фактически цифровизация началась еще в 90-е годы, просто тогда это слово еще не использовалось. – А как она тогда проходила? – Для цифровизации нужно четыре компонента – компьютеры, криптография на асимметричных и симметричных ключах, появившаяся еще в 70-е гг., интернет как среда, обеспечивающая глобальную связность, и мобильные телефоны с возможностями компьютера – переносные универсальные вычислительные и коммуникационные аппаратно-программные комплексы, отвязывающие человека от определенной точки в пространстве и являющиеся персональным устройством доступа в цифровое пространство. Позже всех появился мобильный телефон – в 1999 году. Впрочем отсутствие смартфонов в начале 90-х не помешало цифровизации, которая на тот момент уже началась: банки стали работать с клиентами через другие каналы дистанционного доступа. Следующим этапом цифровизации банков стал перевод в электронный вид обработки операций и автоматизация внутренних процессов: постепенно, шаг за шагом, банки отказывались от бумаги и ручной обработки, перекладывая все больше функций на компьютер. Главным препятствием стало не отсутствие технических возможностей – они как раз были, а законы и нормативно-правовые акты, которые часто предписывали обрабатывать и хранить документы в бумажном виде. Объемы бумаги впечатляли: у крупных банков были склады в Подмосковье, забитые коробками с документами. Возможность законного хранения части документов в электронном виде появилась у банков где-то в 2009 году, когда Центробанк выпустил соответствующий нормативный документ. – Что понимают под цифровизацией сегодня? – По сути, то же самое, что в 90-е годы – переход к электронной обработке, автоматизация процессов и дистанционное совершение сделок. Сейчас просто идет оцифровка и автоматизация (сегодня правильно говорить «роботизация») оставшихся неоцифрованных кусочков, их не так много осталось. Но это самая сложная часть процесса: как всегда, последние 20% от общего объема работы по стоимости, по затратам будут равны предыдущим 80%. Добиться полного перехода на цифру и автоматическую обработку будет непросто – внедрение технологии всегда происходит с задержкой. В случае банков технологическая возможность возникла в конце 90-х, а переход, вы видите, мы до сих пор не завершили. Общество само по себе инерционно, в нем столетиями формировалась парадигма работы с бумажными документами, создавалась соответствующая инфраструктура и правовая среда. Переход к безбумажной идеологии потребует 20-30 лет, и то нельзя с уверенностью сказать, что общество станет полностью цифровым: возможно, какие-то отдельные процессы останутся на бумаге. Многое будет зависеть от того, как скоро российские законодатели смогут изменить законы, а делают это они не очень быстро. Например, сейчас не позволяет нам перейти к полностью цифровой экономике неопределенность статуса электронной подписи. В законодательстве вроде прописано, что электронная подпись полностью эквивалентна подписи, поставленной на бумаге. Но клиент от реальной подписи отказаться не может, а от электронной, в соответствии с тем же законодательством, может. Получается, электронная подпись хуже – она неполноценная. Есть другие недорешенные вопросы, например нет полной ясности с долгосрочным архивным хранением цифровых документов. Одним из существенных препятствий, замедляющих и усложняющих переход к цифровой экономике, на мой взгляд, является отсутствие и слишком медленное формирование необходимой технологической инфраструктуры. Та инфраструктура, что есть, была создана в нецифровом обществе и не полностью удовлетворяет потребности цифрового. Создание же технологической инфраструктуры цифровой экономики – задача, которая не может быть решена силами отдельных компаний, имеющих ограниченные ресурсы, компетенции и разнонаправленные интересы. В поисках лидера – Какие российские банки стали лидерами по внедрению цифровых технологий? – Выделить одного лидера сложно – кто-то впереди в одном, кто-то в другом. Если очень грубо оценивать «среднюю температуру по больнице» и судить по соотношению достигнутых результатов и потраченных денег, на мой взгляд, в данный момент на первом месте «Тинькофф банк», на втором – Сбербанк. Остальные банки, если и отстали, то совсем немного, а по отдельным направлениям могут даже быть впереди указанных лидеров. Конкуренция между банками и финтехом очень жесткая – завтра лидеры могут поменяться. «Тинькофф банку» в каком-то смысле было проще – это гринфилд, его строили с нуля, что всегда легче. У банка нет отделений – это полностью цифровой банк. Сбербанк же – огромная организация с длительной историей и грандиозной унаследованной инфраструктурой. Сбербанку на ходу приходится перестраивать уже существующую инфраструктуру и информационные системы, а это многократно усложняет задачу, ведь параллельно с апробацией новых сервисов и цифровой трансформацией, ведущейся сразу по многим направлениям, надо продолжать обслуживать клиентов и обрабатывать операции. – Когда цифровые банки появились на Западе? – Там цифровизация началась раньше. Примитивные формы дистанционного банкинга появились в 80-х годах. Когда я работал в Великобритании в конце 80-х, для совершения простых операций, например перечисления средств на депозит, можно было давать команды голосом через телефонную трубку. Или пользоваться специальным «генератором тонов», выдаваемым банком: это небольшие устройство с кнопочками, прикладываешь его к трубке, нажимаешь цифры, а оно издает писк. Звуки распознает компьютер на другом конце провода и проводит операцию. В 90-е начали появляться гораздо более гибкие сервисы, родилась идея омниканальности – клиенты стали обслуживаться через любой удобный для них канал. Нужен ли банкам блокчейн – Недавно во время хайпа вокруг криптовалют ряд российских банков объявил о запуске блокчейн-проектов. Какие перспективы у блокчейна есть сегодня, после обвала стоимости биткоина? – Блокчейн – замечательное изобретение и элегантная технология, мне она очень нравится. Распределенный реестр позволяет большому числу участников достичь консенсуса в отсутствие единого центра доверия. Однако красота этой идеи не означает, что блокчейн заменит все и везде. Пару лет назад, когда началось массовое помешательство вокруг блокчейн, все стали бездумно внедрять технологию даже там, где она не очень-то нужна. Многие зарабатывали на этом деньги, объявляли ICO, собирали инвестиции. Кто-то зарабатывал на росте курса криптовалют. На самом деле – при всей своей элегантности – блокчейн имеет значительные ограничения и способен решать относительно небольшое число задач. Как правило, его можно использовать в системах с небольшой транзакционной нагрузкой и большим числом не доверяющих друг другу участников. Например, есть N жильцов дома, которые патологически не верят друг другу и не могут решить, кто будет управлять информационной системой, объединяющей их всех. Блокчейн здесь стал бы идеальным решением: у него жесткие правила, нет единого оператора управления, обмануть систему и поправить данные в свою пользу невозможно. Однако если нужно провести большое число операций в секунду, к примеру до 10 тыс., то блокчейн здесь вряд ли помощник. Пока я не знаю распределенных реестров, способных обеспечить обработку такого большого числа данных (при соблюдении необходимого уровня надежности алгоритма нахождения консенсуса). Еще одна проблема классического распределенного реестра – высокое потребление электроэнергии. Из-за этого стоимость одной транзакции довольно высока и может достигать десятков рублей. Поэтому маловероятно, что в ближайшее время блокчейн в его классической форме начнут использовать вместо Visa и Mastercard, способных ежедневно проводить миллиард транзакций. Самые лучшие инновации – Можете назвать две-три разработки, связанные с цифровой трансформацией банков, которые вас в последнее время поразили? – Красивых идей много, но таких инноваций, чтобы сказать «вау» и назвать прорывными, в последнее время не могу назвать. Понравилась разработка в области аутентификации: это российский проект, он пока на стадии НИОКР. Система анализирует рефлекторную моторику, например движение глаз. Красота идеи в том, что бессознательными рефлекторными реакциями управлять нельзя – они уникальны для каждого человека, а значит, их невозможно подделать. Другую биометрию, которая находится под контролем человека, отпечатки пальцев например, подделать можно. Также можно подделать голос, лицо поменять с помощью пластической операции, а вот движение глаз не изменить никак. Если технологию получится довести до промышленного применения, это может быть прорывом и решит проблему аутентификации в цифровом пространстве. – Какие технологии, внедряемые сегодня в банки, лучше всего монетизируются? – Все, что связано с платежами, кредитами, повышением удобства и простоты обслуживания. Эти технологии, правда, больше про привлечение и удержание клиентов и снижение костов на обслуживание, а не про прямое зарабатывание денег. Например, благодаря роботизации колл-центров можно сэкономить на затратах, однако на самом деле эта технология, если говорить честно, при неумеренном использовании часто ведет к снижению качества обслуживания. Боты полезны в определенных ситуациях, но слишком сильно увлекаться ими нельзя. Во всем нужна мера и здравый смысл. Если чересчур снизить число сотрудников колл-центров, вы будете только терять клиентов. Дозвониться до операторов станет нереально. Боты хорошо работают в простых ситуациях, например когда надо приятным голосом зачитать перечень кредитов и депозитов, а вот о преимуществах одного депозита перед другим с точки зрения конкретного клиента с учетом его ситуации и потребностей могут хорошо рассказать только живые консультанты. Банки против финтех-компаний – Сколько понадобится лет, чтобы необанки потеснили традиционные банки? Есть у таких банков перспективы, или рано или поздно они зайдут в тупик? – Обычные банки уже теснят. Но захватить 100% рынка необанки не смогут никогда. Нет абсолютно универсальных банков, которые были бы лучше во всем и всегда. Кроме того, ситуация меняется во времени. Сегодня в чем-то лучше один банк, завтра – другой. Например, есть региональные банки, аффилированные с региональными клиентами, из которых такие клиенты никогда не уйдут. Это бесконечная конкуренция, гонка. – То есть в далеком будущем банки с офисами останутся? – Да. Есть операции, для выполнения которых надо прийти в офис. Есть клиенты, которые хотят прийти в офис. Например, иногда клиенты хотят получить консультацию именно у хорошего специалиста в офисе, а не у оператора контакт-центра, тем более бота. Поэтому офисная сеть традиционных банков сохранится, хотя, скорее всего, как-то изменится. – Есть ли перспективы у таких финтех-проектов, как Revolut? Это мобильное приложение, позволяющее конвертировать средства из одной валюты в другую по межбанковскому курсу и совершать бесплатные денежные переводы в любую точку мира. Может ли данный сервис потеснить «Тинькофф банк»? – Этот проект основали Влад Яценко, выпускник физтеха, и Николай Сторонский. Ребята молодцы, проект действительно интересный. Благодаря сервису можно проводить операции с разными валютами и криптовалютами. Идея предоставить в одном месте полный набор взаимосвязанных и востребованных сервисов переводов и конверсий вполне логична. Думаю, данный сервис точно найдет своего клиента. Хотя, по сути, Revolut – это просто технологичный банк, но он научился делать некоторые операции дешевле, чем традиционные банки. В том, что Revolut потеснит в России «Тинькофф банк», я не уверен: все-таки у этих банков разные пространства сервисов и разные целевые сегменты клиентов. Любой бизнес строится на решении какой-то проблемы, каком-то неудобстве. Те, кто решают такую проблему, продают затем сервис по ее решению остальным людям. Основатели Revolut решили проблему неэффективности определенного подмножества операций и теперь продают это решение тем, кому такие сервисы интересны. Революционного в этом ничего нет. Скорее, можно говорить об эволюционном развитии такого института, как банк. Беседовал Александр Столяров