Святой от шансона: памяти Шарля Азнавура
Его отец был родом из Грузии, а мать – из Турции, но этнически оба были армянами. В начале 1920-х гг. они вдвоем уехали во Францию; сначала мечтали перебраться из Парижа в Соединенные Штаты, но визы пришлось ждать слишком долго, и оба махнули на Новый Свет рукой, оставшись жить в крохотной квартирке в Латинском квартале. Отец зарабатывал на жизнь, исполняя песни на русском и армянском, а потом еще открыл ресторанчик. Появившегося на свет в мае 1924- го мальчика назвали Шануром, но санитарка в больнице сочла, что лучше записать его просто Шарлем. «Если бы эта санитарка знала, чем все кончится, то заявила бы авторские права на мое имя, еще одной выплатой больше! Уф! Дешево отделался», – шутливо писал Азнавур потом в мемуарах. Не только отец был певцом, но и мать – актрисой; нет ничего удивительного в том, что Шарля, как и его сестру Аиду, с детства потянуло на сцену. Он то выступал с танцами, то мечтал о том, чтобы стать комедийным артистом. Ему нравилось кино, он с упоением смотрел советские картины вроде «Стачки» или «Ленина в Октябре», интересуясь не пропагандой, а актерской игрой (потом он снимется в нескольких десятках фильмов, включая «Стреляйте в пианиста» Франсуа Трюффо и «Жестяной барабан» Фолькера Шлёндорфа). Еще когда Азнавуру не было 20, он пел в кабаре в оккупированном Париже, зачастую расплачиваясь своими выступлениями за ужины. После освобождения развлекал песенками американцев, искавших увеселений в районе площади Пигаль. В 1946-м познакомился с Эдит Пиаф, которая помогла многим молодым шансонье, восемь лет ездил с ней в турне, дружил до конца ее жизни – а она давала ему профессиональные советы, которые очень пригодились. (К слову, она посоветовала сделать пластическую операцию на носу. «Нос напрочь перекрывал мое лицо, мешая людям увидеть, что я иногда могу улыбаться, и, возможно, был немного великоват для моего роста», – вспоминал Азнавур. Внешность стала чуть более романтической, хотя красавцем его не сделала: подобно Синатре, с которым его впоследствии не раз сравнивали, он всю жизнь брал голосом и интонациями.) Его друзьям в бедные 1940-е трудно было представить, какую фантастическую карьеру сделает веселый парень с грустными глазами. В онлайн-опросе, проведенном в 1998 г. журналом Time, его назвали лучшим исполнителем ХХ в. (Entertainer of the Century), он обошел Элвиса Пресли и Боба Дилана. И напомним лишний раз: это американский журнал! Но в США в 1960-е он стал почти своим: тот же Дилан приходил в восторг от его живых выступлений. В родной же Франции Азнавур считался чуть ли не святым от шансона. В его песнях (а из примерно 1300, которые вообще были в его репертуаре, около 1000 он написал либо лично, либо в соавторстве) не было приторности и слащавости: Азнавур пел о жизни, о любви, а потом и о приближающейся старости всерьез. Впрочем, слово «дряхлость» к нему точно было неприменимо: даже когда ему перевалило за 90, он умел заводить зал не хуже молодых. Его очень любили и в России, где он выступал много раз (особенно популярной стала песня Une vie d’amour, «Вечная любовь» из фильма «Тегеран-43», до сих пор, наверное, самая известная на постсоветском пространстве). И, разумеется, в Армении. Последние буквы из фамилии Азнавурян он изъял, но про историческую родину не забывал никогда. Много помогал жертвам страшного землетрясения 1988 г., в 2004 г. получил звание героя Армении, в 2008 г. указом президента Саргсяна – гражданство, а в 2011 г. в Ереване открылся его музей (одна из площадей столицы сейчас носит его имя). Когда ему было за 60 и его спросили, не собирается ли он на покой, он только рассмеялся: «Мы же, армяне, долгожители, и я собираюсь жить до 100!» Не хватило всего нескольких лет. Конечно, голос его будет существовать и звучать еще десятилетиями: и армяне, и французы долго помнят тех, кого любили по-настоящему. Автор – специальный корреспондент «Комсомольской правды»
