Почему пресс-конференция президента напоминала базар
Владимир Путин провел 4 декабря ежегодную пресс-конференцию, собравшую свыше полутора тысяч представителей российских и зарубежных СМИ. Задать наболевшие вопросы получили возможность весьма немногие, тем более, что в этом году общение шло меньше обычного, около 3,5 часов. Подготовка журналистов к пресс-конференции президента стала чем-то вроде профессионального вида спорта. Чтобы привлечь внимание Путина, в ход идут национальные костюмы, мягкие игрушки, плакаты с лаконичными надписями, отпечатанные на 3D-принтере модели и так далее. Собираются сотрудники СМИ загодя, так что поинтересоваться о смысле плакатов и других «наглядных пособий» время было. «Девушка, а что у вас символизирует этот тигр?» — задали мы вопрос даме с перчаточной куклой на руке. «Хочу спросить про охрану популяции амурских тигров», — ответила нам барышня. Тем временем в очереди на вход наибольшее внимание привлек мужчина с плакатом, пришпиленном английскими булавками к спине. Надпись на нем гласила: «ГОИ — Санкт-Петербург». «Видать евреи мужика в край достали», — шутки такого типа сыпались со всех сторон. Увы, из стоящих рядом журналистов никто не знал, что такое Государственный оптический институт. О его проблемах, связанных с корпорацией «Швабе» — тем более. Свои плакаты, подготовленные Ильей Викторовым, были и у отправившихся на пресс-конференцию представителей «Ридуса». Увы, задать наши вопросы модератор мероприятия нам не позволил. Что ж, озвучим наболевшее здесь. Во-первых, мы хотели выяснить, дальнейшую судьбу квот на лечение. Дело в том, что сегодня у человека, схватившего тяжелое, например, онкологическое заболевание, требующее высокотехнологического лечения, шансов выздороветь намного больше, если он заболел в начале года. Соответственно, у заболевших в ноябре-декабре таких шансов куда меньше. Так происходит по той причине, что на дорогое лечение Минздрав создает квоты, которые формируются исходя из «средней температуры по больнице». Дескать, если в прошлом году было такое-то количество заболевших, то и в этом году оно будет таким же. На деле же ежегодно выходит так, что квоты в регионах на дорогое высокотехнологическое лечение заканчиваются как раз к началу ноября. На детей с помощью общественников их еще худо-бедно выбивают, а вот взрослым в этой ситуации не позавидуешь. Им предлагают вариант либо подождать до начала следующего финансового года, что, чаще всего, больные себе позволить не могу, либо заплатить полную сумму лечения, которая частенько исчисляется сотнями тысяч рублей. Понятно, что для подавляющего большинства россиян лечение выходит неподъемным. Второй вопрос «Ридуса» касался актуальной для уходящего года экологии проблемы сбора мусора. Из зала рос лес рук с плакатами на тему замусоренности и нелегальных свалок. Однако это, очевидно, следствие крайне низкого объема переработки вторсырья в России, в частности, бумаги и картона. Во всем цивилизованном мире прочитанная газета, коробка из-под еды — все это не мусор, это деньги. Но только не у нас. Сегодня, если россиянин захочет сдать макулатуру, он должны прийти с паспортом, его должны записать, и в конце года он будет должен заполнить декларацию и заплатить 13% подоходного налога. В итоге из 14 миллионов тонн образующейся макулатуры в России перерабатывается примерно три миллиона, а остальное выбрасывается на помойку. Между тем, одна тонна бумаги — это примерно 14−17 деревьев, которые должны быть спилены. Низкая эффективность плакатов в плане привлечения внимания президента в этом году в итоге превратила пресс-конференцию в настоящий базар. В каждую паузу со всех стороны слышались крики: «Туваааа! Образование! Крипторубль!» Журналисты всячески пытались задать наболевшие вопросы. У некоторых это получилось, что привело к цепной реакции. Кричать и орать стали даже в те моменты, когда счастливчики поднимались с микрофоном, чтобы озвучить свое сокровенное. Видимо, реформа назрела не только в здравоохранении, но и в формате пресс-конференции, тем более, что многим корреспондентам даже не досталось места в зале.
