Садовое-бедовое. Корчевание города и общества
85 лет назад, 12 мая 1937 года, начальник отдела учебных заведений Наркомата оборонной промышленности СССР Александр Соловьев записал в дневнике:
«На Садовом кольце и Мещанской начали беспощадно выкорчевывать все многочисленные деревья. Из густой зелени магистрали 20-верстного кольца вырисовывается голое каменное ущелье. Мой сосед по квартире Лисиц иронизирует: «Сталинский план реконструкции Москвы в действии». Газеты объясняют необходимостью готовить Москву к автотранспортной перегрузке. Сейчас уже действует 20 тысяч разных автомобилей и автобусов. Какая же будет теснота, когда Москва по плану достигнет 7 млн. населения вместо теперешних трех, а автотранспорт превысит более 200 тысяч».
К этому событию вернусь позже. А сейчас вспомню комедию Александра Грибоедова «Горе от ума». В ней Фамусов говорит: «Решительно скажу: едва / Другая сыщется столица как Москва». Скалозуб продолжает: «По моему сужденью, / Пожар способствовал ей много к украшенью». Затем снова бросает реплику Фамусов: «Не поминайте нам, уж мало ли крехтят: / С тех пор дороги, тротуары, / Дома и все на новый лад…»
Речь шла о массовом строительстве, которое развернулось в Москве вскоре после опустошительного пожара во время Отечественной войны 1812 года. Тогда-то и возникло Садовое кольцо, на котором были высажены в большом количестве деревья и кустарники. Появились даже – сейчас в это трудно поверить – целые сады. Отсюда и пошло название.
В 30-х годах прошлого столетия на Садовом вдруг застучали топоры и зазвенели пилы. Вековые деревья, одни за другими, печально шурша богатой кроной, словно прощаясь с жизнью, падали наземь и замирали. Многие москвичи останавливались и молча с грустью, а иные, бросая возмущенные реплики, взирали на это варварство…
Зачем это сделали, почему превратили Садовое в бедовое? Кто приказал уничтожить деревья, приносившие несомненную пользу городу – они питали живительным кислородом окрестности, создавая неповторимый, восхитительный оазис…
В столице в то время властвовалпервый секретарь Московского городского комитета ВКП(б) Лазарь Каганович, а в замах у него был Никита Хрущев. На посту председателя Моссовета находился Николай Булганин. У всех троих энергии, напора было хоть отбавляй. А вот поразмыслить им было недосуг…
Да, в Москве росло движение, необходимо было расширять пространство для растущих транспортных потоков, но наверняка можно было поступить с Садовым кольцом бережнее, аккуратнее, подумав об облике города, его экологии. И о жителях, наконец.
Однако большевики привыкли беспощадно и бездумно рубить, сносить. Протестовать было невозможно, да и опасно. Это означало идти против линии партии…
Известный партийный деятель Михаил Смиртюков, ставший управляющий делами Совета министров СССР, спустя много лет в одном из интервью говорил: «В 30-е годы вдоль Садового кольца в Москве были вырублены почти все деревья. Все просто не успели. Тогда появилась теория, что в случае вражеской химической атаки вся отрава будет оседать на деревьях и еще долго вредить населению.
Партийное руководство города — Каганович или Хрущев — приказало деревья вырубить, а Булганин без возражений начал исполнять. Но Сталин это дело остановил».
В книге авиаконструктора Александра Яковлева «Цель жизни» есть эпизод, когда во время общения со Сталиным он осмелился заговорить об уничтожении зелени на Садовом кольце:
«Москвичи очень огорчены этим и ломают голову: для чего это сделано? Ходит множество слухов и версий…»
– Ну и чем же объясняют? – насторожился Сталин.
– Одни говорят, что это делается на случай войны для свободного прохождения через город войск и танков. Другие – что, опять-таки, в случае войны, при газовой атаке, деревья будут сборщиками ядовитых газов. Третьи говорят, что просто Сталин не любит зелени и приказал уничтожить бульвары.
– Чепуха какая! А кто говорит, что по моему распоряжению?
– Многие говорят».
Сталин возмутился и стал объяснять, как было дело. По его словам, разговор был только о том, чтобы привести улицы в порядок и убрать чахлые растения, которые портили вид города и мешали движению.
Однако Хрущев и Булганин истолковали это по-своему и поступили согласно пословице «Заставь дурака богу молиться – он весь лоб расшибет».
Впрочем, Сталин не огорчился варварству московских властей, не покритиковал их. Лишь со смехом заметил, обращаясь к совему старому соратнику, который присутствовал при разговоре: «Вот Молотов! Чего бы ни натворили, все на нас валят, с больной головы на здоровую».
Характерно, что много разрушали и ломали в Москве в то время, когда часто сажали и расстреливали. «Репрессии» шли и против памятников старины, уникальных архитектурных строений, построенных в дореволюционную эпоху. Она была предметом особо яростной ненависти партийцев.
Лион Фейхтвангер в книге «Москва 1937» писал, что «повсюду беспрерывно копают, шурфуют, стучат, строят, улицы исчезают и возникают; что сегодня казалось большим, завтра кажется маленьким, потому что внезапно рядом вырастает башня, - все течет, все меняется».
В августе 1932 года Каганович в послании Сталину, отдыхавшему в Сочи, писал, что «архитекторы выявили известную ограниченность и пассивность, старые все еще под влиянием Шестаковских и Щусевских планов, а молодые витают в небесах и носятся с проектами построить рядом новую Москву, а нынешнюю оставить как музей для истории, по этой нелепой чуши пришлось ударить... Москва исключительно благоприятствует перестройке и усовершенствованию ее радиально-кольцевой системы, она несравненно легче поддается перепланировке, чем, например, Париж» (курсив – В.Б.).
Это был суровый приговор большевиков древнему величественному городу. Но «казни» начались еще раньше. Когда рушились дома, ломались церкви, был сначала разорен, а после взорван храм Христа Спасителя…
Это была лишь угрожающая репетиция. После принятия Генерального плана реконструкции Москвы против города был развернут настоящий террор.
Но сначала о несомненной пользе, которую принесло правительственное решение. В Москве возникло множество парков, скверов, возведено большое количество жилых домов, школ, больниц, кинотеатров.
Началось строительство столичного метро и реконструкция улицы Горького – ныне Тверской. Появились Крымский, Большой Краснохолмский, Большой Устьинский и Большой Москворецкий мосты. На Охотном Ряду возникла гостиница «Москва», спроектированная архитектором Алексея Щусева, и здание Госплана, которое замыслил Аркадий Лангман. Сейчас в этом здании работает Государственная дума.
На башнях Кремля появились светящиеся рубиновые звезды. По проекту Ивана Жолтовского был возведен дом на Моховой, прозванный «гвоздем в гроб конструктивизма», началось строительство Библиотеки имени Ленина по чертежам Ввладимиира Гельфрейха и Владимира Щуко. Появился знаменитый Дом на Набережной проект которого разработал Борис Иофан.
В Москве даже передвигали дома! Это была долгая, трудоемкая работа, на подготовку которой уходил не один месяц. Сама же процедура шла несколько часов - жильцов не выселяли и даже не отключали воду и электричество.
Передвижка домов показана в фильме «Новая Москва», вышедшем в 1938 году. В картине есть забавные кадры - люди смотрят в окно, и вдруг мимо них проплывает дом. Перепуганная женщина, увидев такое чудо, бросается к телефону и кричит: «Барышня, куда Москва-то едет? А? Не знаете?»
Однако созидание уживалось с неслыханным вандализмом. Московские руководители и их помощники не разбирались и не могли разобраться - из-за дефицита знаний и низкого культурного уровня, - на какие шедевры они подняли руку. Да и коммунистическая идеология позволяла сносить то, что не вписывалось в ее рамки.
В итоге до принятия Генерального плана реконструкции и после его утверждения в столице были снесены – список далеко не полный! - уникальные строения: Китайгородская стена, Иверские ворота, Сухаревская башня, Красные ворота. Исчезли с лица Москвы Казанский собор, церковь Флора и Лавра, Никоаля Чудотворца «Большой крест», и целые монастырские комплексы, как, например, Симонов и Страстной монастыри.
Демьян Бедный прямо-таки залихватски свистал:
Как грандиозны перемены
Везде, во всем – и в нас самих.
Снесем часовенку, бывало,
По всей Москве: ду-ду! ду-ду!
Пророчат бабушки беду.
Теперь мы сносим – горя мало,
Какой собор на череду.
Скольких в Москве – без дальних споров -
Не досчитаешься соборов!..
Только чудом уцелел храм Василия Блаженного. По этому поводу существует то ли быль, то ли исторический анекдот. На совещании в Кремле Каганович рассказывал Сталину детали плана реконструкции Москвы. Когда речь зашла о Красной площади, он убрал с макета храм Василия Блаженного. Однако Сталин на это якобы отреагировал короткой репликой: «Поставь на место…»
В книге «Новая Москва. Площади и магистрали», изданной в 1938 году, говорилось: «Небольшие, пришедшие в ветхость дома лишены всякого архитектурного оформления. Все они будут снесены, и на месте их будут построены общественные здания не ниже шести-семи этажей. Почти параллельно Арбату будет проложена разгружающая его магистраль - Новый Арбат, протяжением около 3,5 км. Эта улица шириной около 40 м, начинаясь у самой Арбатской площади, пойдет по направлению Большой Молчановки, Собачьей площадки и Кречетниковского переулка…»
Однако вместе с ветхими лачугами, строениями, отжившими свой век, разрушенными во время реконструкции Арбата в 60-е годы, Москва лишилась многих памятников старины. Впрочем, уникальные строения сносились и позже. Наивысшего размаха эта варварская компания достигла при мэре Москвы Юрии Лужкове. Во время его правления было уничтожено более тысячи (!) исторических зданий. Разрушение старинной архитектуры в столице, хотя и с меньшим пылом, продолжается до сих пор. Да и ломать уже почти нечего…