«Я люблю театральность»: режиссер Глеб Черепанов — о жизни и о работе с Олегом Табаковым
Глеб Черепанов представит осенью спектакль «Василий Теркин» по поэме Александра Твардовского. «Вечерняя Москва» поговорила с режиссером о его новой работе.
Премьера постановки «Василий Теркин» состоится в Школе драматического искусства, на площадке бывшего Центра Мейерхольда.
— Глеб, насколько я знаю, с этим местом вас многое связывает.
— Да, для меня эта работа в каком-то смысле символичная: я окончил курс Валерия Фокина, который основал Центр Мейерхольда, и, более того, наши занятия, когда мы учились в Училище имени Щукина, проходили в этом центре. И теперь, спустя столько лет, я туда возвращаюсь уже не в качестве студента. У нас есть планы и на дальнейшее сотрудничество.
— «Василия Теркина» в театре никто никогда не ставил...
— Тем интереснее задача. Мечтаем сделать спектакль игровой и веселый. Произведение Твардовского дает такую возможность. В постановке будут заняты все ведущие молодые артисты театра.
— На какую аудиторию рассчитана ваша работа?
— Начиная со школьного возраста. «Василий Теркин» — такое странное произведение, которое все знают со школы, по крайней мере название, но, наверное, его не ставили еще и потому, что это поэма, а не пьеса. Нам предстоит найти ключ, как представить произведение в театре. Причем хотелось бы это сделать языком не архаичным, а современным и театральным.
— А какой он сегодня, этот язык?
— На мой взгляд, сейчас такое время, когда нужно, чтобы театр не скрывал от зрителей, что они... находятся в театре. И очень важно не лезть к ним изо всех сил, а просто установить контакт, чтобы они понимали, что мы не пытаемся ничего навязать и в чем-то убедить, а с самого начала честно говорим, что мы — артисты, а вы — зрители, давайте поиграем вместе в интересную игру, которую мы вам предлагаем.
— Когда вы работаете над тем или иным спектаклем, что учитываете прежде всего?
— Очень люблю современные театральные средства выражения, которые в каком-то смысле уже тоже становятся штампом. Например, использование видео. Сегодня зритель любого возраста все схватывает и понимает гораздо быстрее, все пользуются интернетом. Сейчас другие скорости, не те, что были в театре 30 лет назад.
Это все надо учитывать. Мы живем в мегаполисе, который оснащен различными технологиями. Важно понимать мышление современного человека и ритм жизни Москвы. Столица очень быстрая. Темп и динамика для спектакля тоже крайне важны. Правда, иногда ты их сознательно нарушаешь — берешь и замедляешь.
— Вы начинали работать в провинции, а сейчас в Москве вас считают одним из самых востребованных театральных режиссеров. Как так сложилось?
— После нескольких работ в региональных театрах меня заметили столичные критики и стали приглашать в Москву. Моим первым столичным театром стал Московский художественный театр имени Чехова, где я поставил «Удивительное путешествие кролика Эдварда», за которое, кстати, получил премию Олега Табакова — «За успешный режиссерский дебют на сцене МХТ имени А. П. Чехова».
— А после «Кролика» создали «Контрабас» по Патрику Зюскинду. Ваша постановка имела большой успех. Сами вы остались довольны этой работой?
— Да. Все сложилось хорошо еще и потому, что художественный руководитель МХТ Константин Хабенский очень хотел, чтобы «Контрабас» как можно скорее появился на свет, и у нас с ним совпали взгляды. Быть на одной волне очень важно, иначе все бессмысленно. Ранее Константин Юрьевич много с кем из режиссеров встречался, но взгляды расходились.
Вообще, с этой идеей Хабенский жил давно, руководство смотрело на нее без энтузиазма, потому что это моноспектакль и на большой сцене. Зачем? Если можно взять просто пьесу, где бы Константин Хабенский сыграл в главной роли. Я их понимаю. Когда пьесу читаешь, не подумаешь, что она может иметь коммерческий успех. Это сложный материал с обилием музыкальных терминов, какая-то специфическая тема.
Между прочим, и Олег Табаков поначалу без особого энтузиазма относился к этому. Но наступил момент, когда Хабенский достиг уже такого положения, когда мог сам предлагать и выбирать себе материал. В порядке эксперимента в итоге на это пошли, Хабенскому удалось убедить, но возникла проблема — не было режиссера. А я тогда как раз только выпустил «Кролика», который всем очень понравился.
— Можно сказать, что МХТ имени Чехова дал вам дорогу в большую театральную жизнь?
— Именно так. Он стал моим первым московским театром, где я начал творить. Я очень люблю МХТ. Надеюсь, что удастся еще там поработать.
Благодаря Олегу Табакову и его ближайшим помощникам в МХТ сложилась редчайшая, очень правильная атмосфера — творческая и человеческая. Там просто хорошо, во всех смыслах этого слова. И труппа прекрасная. Действительно собраны одни из лучших артистов страны, и атмосфера рабочая и позитивная. Все нацелены на одно — сделать классный спектакль. Люди приходят туда трудиться, а не выяснять отношения или сплетничать, потому что дорожат местом работы. Поработав в разных театрах, я понял, что так бывает далеко не везде. А у меня в МХТ никогда не возникало сложных ситуаций с артистами.
— Вам посчастливилось работать и с самим Олегом Табаковым. Расскажите, что дало общение с ним?
— Жизненные и человеческие уроки. Помню абсолютно все встречи с Табаковым — дословно, до кадра, для меня они важны и значимы. Все об этом говорят, и я в этот хор голосов вольюсь, потому что Олег Табаков действительно уникальный человек, невероятной жизненной энергии. Ему на тот момент было уже много лет, но это не ощущалось совершенно.
Мне кажется, Олег Павлович был моложе многих моих ровесников и меня. Он — аккумулятор энергии, интересовался абсолютно всем новым. Все время читал пьесы, романы, ходил с газетами, книгами, распечатками. Был жадным до жизни, настроенным на нее позитивно и созидательно. Многие из нас гораздо более вялые, депрессивные и инертные, чем был он в свои почти 80 лет. Он напитывал человека каким-то... талантом, которого до прихода в его кабинет у тебя как будто и не было, и ты сразу хотел что-то сделать для него и театра.
Олег Павлович был абсолютно на своем месте, идеально руководя двумя прекрасными коллективами. Умел не только контролировать и жестко спрашивать, но и мотивировать. Мы все, кто с ним работал, все его — табаковские люди, зараженные бациллой любви к театру.
— Однажды Олег Павлович предложил вам даже стать его помощником в МХТ.
— Было дело. Я уже написал заявление о приеме на работу и через месяц должен был выходить, но в этот момент из «Табакерки» ушел штатный режиссер-постановщик и там возникла необходимость взять кого-то вместо него. Было принято решение назначить меня. Но спустя какое-то время этой должности не стало, и сейчас я свободный художник.
— Как ощущаете себя в таком качестве?
— Дефицита в предложениях не испытываю, но меня все чаще посещают мысли о руководстве каким-нибудь театром. Понимаю, что на следующем этапе жизни буду более результативен именно в такой роли, если возьму на себя ответственность не только за свой спектакль, а за театр, коллектив, какой-то большой проект. Это интересно. Если все будет хорошо, то, наверное, рано или поздно так и случится.
— Скажите, а какова сегодня конкуренция среди режиссеров?
— Вопрос и сложный, и простой. Формально конкуренция существует, как и в актерской среде, — режиссеры есть в нашей стране, и их достаточно. А с другой стороны, мы же все очень разные. И было бы странно, если было бы иначе.
— Какой театр вам ближе?
— Мне очень нравится театр игровой, музыкальный. Обожаю, когда в театре есть смешение жанров, музыкальные и вокальные номера, пластические или танцевальные. И я люблю театральность. Хотя от этого иногда сознательно отступаю и иду на какие-то другие территории, которые мне несвойственны. Я выпускник вахтанговской школы, и, наверное, поэтому мне нравится направление фантастического реализма, сочетание несочетаемого, когда разные жанры могут присутствовать вместе, и в то же время есть игровое начало, отсутствие четвертой стены, прямого контакта со зрителем. В общем, по душе театр открытый и при этом поднимающий очень важные темы в этой самой игровой форме.
— Вас называют модным режиссером. Как вы к этому относитесь?
— Так говорят, и замечательно. Но у меня пока хватает чувства юмора и мудрости всерьез так не думать. Ведь это пройдет, как и все в жизни. Это тоже закон, и это надо хорошо понимать.
— Примечательно, что сейчас молодым режиссерам дают зеленый свет, появляется все больше новых имен.
— Да, ситуация действительно другая, нежели была в Советском Союзе. Тогда на то, чтобы стать режиссером, уходило гораздо больше времени. Сначала ты должен был походить в ассистентах, подмастерьях, что, может, и неплохо, но все растягивалось на годы, места были заняты мэтрами. Ты мог рассчитывать на постановку в Большом, лишь пройдя определенный путь. Сейчас у молодых режиссеров гораздо больше возможностей. Все зависит от тебя, насколько ты ими сумеешь воспользоваться. Режиссерская профессия требует энергии, и, кроме тебя, никто твою карьеру не сделает.
— В последнее время практически во всех театрах можно видеть аншлаги. С чем это связано, на ваш взгляд?
— Был небольшой спад после пандемии, у многих даже возникло опасение, что зритель от театра отойдет, но такого не произошло. Мы переживаем непростые времена, происходят глобальные перемены, меняется миропорядок, поэтому люди действительно бегут в театр, чтобы немножко отключиться от того, что каждый день слышат и читают в новостях и соцсетях. Они идут туда если и не за тем, чтобы получить ответы на свои вопросы, то по крайней мере для того, чтобы почувствовать, что они не одиноки.
Зрители видят на сцене людей, у которых в жизни происходит что-то похожее на их ситуацию, они задаются теми же важными вопросами, и в результате люди, сидящие в зале, ощущают некую общность. Театр — это все-таки праздник. Ты идешь туда с особым ощущением. Я и сам стараюсь театры посещать. Пока еще я не растерял способность воспринимать происходящее на сцене как зритель, в отличие от некоторых моих коллег. Мне такие просмотры много что дают.
ДОСЬЕ
Глеб Сергеевич Черепанов — режиссер театра и кино, актер. В 2010 году окончил Театральный институт имени Щукина. Работал режиссером-постановщиком в Театре-студии под руководством Олега Табакова, в Центральном академическом театре Российской армии. Ставил спектакли в ЦИМе, Театре «Школа современной пьесы», Театральном центре на Страстном, Театре DOC, МХТ имени Чехова, Театре «Et Cetera», Театре на Таганке, в Саду «Эрмитаж», Театре Маяковского и театрах многих городов страны. Сценарист и режиссер полнометражного художественного фильма «23.59» (2016).
