Как новая непредсказуемая реальность изображена на новой выставке Музея Garage
Что помогает ориентироваться в мире постправды? Как изменилось наше восприятие пространства после изоляции? Почему теперь никто не останется безнаказанным, совершив экологическое преступление? На эти и другие вопросы отвечают авторы работ новой выставки в Музее современного искусства Garage «Выбирая дистанцию: спекуляции, фейки, прогнозы в эпоху коронацена». Поговорили с кураторами выставки о ее замысле, о том, какие возможности появились для художников во время локдауна и как современное искусство помогает выйти за пределы интеллектуального и эмоционального комфорта.
.marker { background: #FFE3E0; background: linear-gradient(180deg,rgba(255,255,255,0) 45%, #FFE3E0 55%); }
Ярослав Воловод
Сокуратор выставки «Выбирая дистанцию» Музея современного искусства «Гараж»
Екатерина Лазарева
Сокуратор выставки «Выбирая дистанцию» Музея современного искусства «Гараж»
Екатерина Савченко
Сокуратор выставки «Выбирая дистанцию» Музея современного искусства «Гараж»
Это интересно: выставка была задумана во время первого локдауна, и для ее сборки впервые в практике Музея «Гараж» был объявлен open call — музей предложил авторам и творческим коллективам, проживающим и работающим на территории России, «занять любую дистанцию по отношению к текущей ситуации» и рассмотреть спекуляции в широком философском смысле. «Работы отсылают к окружающей действительности, которая по-прежнему с нами, да и пандемийный кризис еще не преодолен», — объясняет один из кураторов выставки Екатерина Лазарева.
— После объявление open call вы получили более 1000 заявок. По какому принципу отбирали работы для выставки?
Екатерина Савченко: Процесс отбора заявок проводился внутри нашей кураторской команды и происходил в несколько этапов. На первом этапе были отсеяны проекты, которые не подходили по формату (например, мы получили несколько предложений не произведения, а целой выставки), а также те, которые были совсем далеки от заявленной темы. После этого был сформирован шорт-лист заявок, каждую из которых мы подробно разбирали и обсуждали. Конечно, возникали спорные моменты и столкновения личных мнений, но для нас было важно реализовать выставку как единое целое в заданных пространствах музея.
Ярослав: Основной концептуальный критерий заключался в том, что эта выставка не о коронавирусе — это выставка не про пандемию, а про сложную (визионерскую, парадоксальную, абсурдную и «завиральную») работу художественного воображения во время пандемии. Поэтому работы, которые представляли прямую реакцию на кризис и локдаун, на выставку не попали.
Екатерина Лазарева: Кроме того, изначально проект был направлен на поддержку художественного сообщества, поэтому мы сочли важным принять в расчет предыдущий послужной список авторов и были вынуждены отказать каким-то ярким идеям совсем новых для нашей сцены людей.
— Что означает «выбрать дистанцию» по отношению к действительности?
Ярослав: Выработать отношение к текущей ситуации, будь то вовлеченное и деятельное или выстроенное на «минус-приеме», в духе «уехать — забыть» (не замечать, абстрагироваться), и тут речь не о ковид-диссидентстве, а о спасительной эмиграции в культуру. В этом смысле спекуляции — это форма реализма.
Екатерина Лазарева: Да, в этом смысле пандемийный словарь просто подсказал нам слово «дистанция», а так искусство постоянно устанавливает собственное отношение к действительности в духе «ближе — дальше», именно выбирая дистанцию.
— Какой смысл вы вкладываете в ключевое слово в названии выставки — «спекуляции»?
Eкатерина Савченко: Как и заявлено в описании проекта, «спекуляции» в названии выставки выступают вариантами «дистанции» искусства по отношению к действительности, умозрительным рассуждением о возможном. Вряд ли понятие «спекуляции» можно назвать программным для времени локдауна, мы не имели это в виду. Скорее речь о том, что в ситуации обостренной неопределенности и ограниченного контакта с окружающей действительностью фантазийный ресурс оказывается особенно востребованным.
Ярослав: Спекуляция — это, конечно, не манифест для эпохи коронацена, хотя в социологии давно описано, как в моменты масштабных кризисов (а в нашем случае в условиях кризиса эпидемиологического одновременно разворачиваются кризисы экономические, социальные и политические) происходят скачки активности в области культуры и науки и люди направляют свой потенциал на свободное исследование и стихийное фантазирование.
Мне понравилось это слово, поскольку выставка — это все еще по преимуществу визуальный феномен и в слове «спекуляция», а именно в его латинском корне, от которого образованы, например, английское слово «очки» (spectacles) или слово «спектакль», прослеживается связь со зрением и зрелищем. Если хотите, проявляется его размещенность в поле видения, в оптическом измерении, то есть именно там, где оперирует музей и выставка. Осознанно «спекулировать» значит совершать необходимое упражнение для перенастройки и калибровки нашей «оптической машины».
Екатерина Лазарева: Можно еще вспомнить, что в начале пандемии, несмотря на замечания скептиков, что «прогноз — дело неблагодарное», случился бум публичных спекулятивных рассуждений о том, что будет, когда это закончится, как изменится мир. И мы как раз подумали, что для искусства эти спекуляции — самый интересный материал и художественный метод одновременно.
— Какие ключевые темы раскрывают авторы в своих работах?
Ярослав: «Выбирая дистанцию: спекуляции, фейки, прогнозы в эпоху коронацена» — это дайджест по наиболее актуальной проблематике современности. На выставке есть вовлеченные, политические высказывания, работы, посвященные постправде, экологическим преступлениям, критике антропоцентризма, межвидовой этике, нечеловеческим агентам и т. д.
Екатерина Савченко: Выставка не строится на последовательных смысловых разделах, но устроена как нелинейная система пересекающихся тематических рубрик, которые встречаются в работах. За каждым произведением закреплены два разных понятия-рубрикатора: «Код» (технологии, медиа, языки), «Нечеловек» (работы, для которых уместно понятие нечеловеческих агентов), «Лекарство» (в самом широком смысле — здоровье, терапия и забота), «Музей» (спекулятивные мемориалы), «Рынок» (работы про деньги и экономику, услуги и махинации) и «Тайна» (парафикции, мистификации, конспирологии).
Екатерина Лазарева: На выставке многие работы вообще не связаны с «коронаценом» — например, остроумное видео «Город-гараж» группы «Хочешь», в котором народная архитектура юга России спекулятивно встраивается в утопическую традицию архитектурного авангарда. Или проект Татьяны Эфрусси — воображаемый музей Алены Арзамасской, «русской Жанны д’Арк», который предлагает даже не переписать, а как бы «квирнуть» отечественную историю. Или одиночный «экосексуальный» протест против очередной мегастройки «Москва — Пекин» Андрея Шенталя. Перечислять можно долго!
— По какому принципу организовано пространство выставки?
Ярослав: Поскольку выставка устроена как нелинейная система пересекающихся тематических рубрик, то есть в ней нет последовательных смысловых блоков, представить пространственный образ для ее идейно-тематического устройства можно в виде полигональной паутины, ризоматического клубка, многоярусного созвездия.
«Зрителям предлагается передвигаться по выделенному маршруту — единой суперповерхности, прочерченной по модульной сетке и состоящей из светящихся квадратов матового стекла. Движение по выставке напоминает прохождение компьютерной игры. Такая геймифицированная среда вдохновлена научно-фантастическими фильмами, аркадными видеоиграми, а также отсылает к сканвордам, формулярам, анкетам и рекомендованной дистанции. Вместе с тем она напоминает передвижение по специальным мосткам вроде тех, что устанавливают в Венеции во время acqua alta. Такое перемещение превращает осмотр выставки в приключение и вместе с тем подрывает рутинные и гарантированные позиции в пространстве, создавая новый телесно-зрительский опыт».
Фрагмент описания выставки
— Чем эта выставка принципиально отличается от тех, что проводились в «Гараже» ранее?
Екатерина Савченко: До «Выбирая дистанцию» Музей «Гараж» никогда не использовал формат open call для сборки выставочного проекта, он предполагает ряд специфических условий. С одной стороны, благодаря open call в состав выставки вошли несколько художниц и художников, чьи практики были нам до этого неизвестны. С другой — простройка смысловых структур выставки в такой модели сложнее, поскольку выбор работ ограничен объемом присланных заявок и не предоставляет кураторам пространства для дополнительного исследования. В необычайной и многогранной ситуации пандемийной действительности нам захотелось сделать этот шаг вперед к большей открытости и шаг назад от личного взгляда.
Кроме того, у выставки есть несколько внутренних особенностей, которые не формируют ее принципиальные отличия, но являются неотъемлемыми частями ее сущности: во-первых, почти все представленные работы новые, созданные именно в рамках проекта, во-вторых, треть состава участников выставки представлена коллективами.
Ярослав: «Спекуляции, фейки, прогнозы» возникли как внеплановое событие в выставочной программе музея и как реакция на радикальные обстоятельства новой реальности. Выставка готовилась в сжатые сроки в условиях, когда художественное сообщество атомизировалось и «покинуло» музеи, момент, когда авторы стали осваивать публичное пространство, витрины и фасады городов. Можно вспомнить проект бывшей резидентки Мастерских Музея «Гараж» художницы Екатерины Муромцевой «Галерея „Балкон“» или передвижной уличный «Музей Сизифа» художника Ивана Мурзина, который сейчас можно увидеть на выставке-спецпроекте 2-й Триеннале современного российского искусства «Пятая волна» в Государственном музее архитектуры им. А.В. Щусева. Наша задача заключалась в том, чтобы обратить центробежные художественные силы вновь в центростремительные по отношению к музею.
Принципиально новым в сборке этой выставки стал тот факт, что мы организовали опен-колл, тем самым стремясь демократизировать выставочный процесс и открыть новые для институции имена. Демократизация шла бок о бок с бюрократизацией: мы получили более 1000 анкет, оформленных по всем правилам подачи подобных заявок.
Подавляющее большинство работ на выставке — это то, что мы называем «новый продакшен», то есть работы, созданные с нуля, не существовавшие до этого вовсе или бытовавшие в форме черновика, задумки, эскиза. Такой режим кураторской работы подразумевает совершенную иную механику и степень включения в процесс, а также необходимость в принятии эстетических, концептуальных и пространственных решений. Ты не просто берешь готовую работу и вешаешь ее на стену, а разделяешь ответственность со всеми.
Мы вместе с каждой художницей и каждым художником прошли весь путь создания нового произведения от начала до конца, сомневаясь, переигрывая, откатывая проделанную работу на несколько итераций назад, где-то не соглашаясь, а где-то идя на компромиссы
В результате этого процесса высвобождается очень много новой художественной энергии, вибрации которой в сообществе будут ощутимы долго после окончания выставки.
Поддерживая художественное сообщество, мы стремимся толковать его максимально широко, не исключая из него и архитекторов. Большим и увлекательным вызовом для нас стала как раз архитектура этого проекта (амбициозную концепцию, светящуюся и парящую модульную сетку-«суперповерхность», разработало бюро «Новое»).
— Как посетитель становится непосредственным участником выставки, а не просто наблюдателем?
Ярослав: У нашего зрителя есть множество возможностей включиться в выставочный опыт. Например, не покидая дома посмотреть шоу группы NONSNS на YouTube-канале Музея «Гараж». Или же прийти на выставку и примерить на себя роль рыб, осматривающих подводные достопримечательности Венеции, в «подстольной» игре гейм-дизайнера Аси Володиной; понаблюдать за сожительством аватаров художниц из группы «ШШШ» внутри комнаты с виртуальной реальностью или принять приглашение Марины Карповой, Марии Мориной и Екатерины Соколовской расположиться на мягких скульптурах и послушать оперу. Но, пожалуй, самый популярный способ взаимодействия — это интегрировать себя в Instagram-ленту. Каждый вечер просматриваю фотографии и подписи наших посетителей по геотегу «Гаража» и представляю, что «Выбирая дистанцию: спекуляции, фейки, прогнозы в эпоху коронацена» расщепились на сотни выставок-двойников и рассеялись по разным и не пересекающимся уголкам мультивселенной.
— Многие хотят забыть период локдауна как страшный сон. Выставка «Выбирая дистанцию» же напоминает об этом непростом времени. О каких положительных сторонах частично говорят авторы в своих работах?
Екатерина Савченко: Могу привести примеры работ, в которых локдаун создал область новых возможностей. Так, во время изоляции участницы группы «ШШШ» перевели в другую плоскость, а именно в цифровое пространство, проекты, исследующие внутреннее взаимодействие в коллективе. Представленная на выставке работа «Я ПОНИМАЮ ТЕБЯ, НО НЕ МОГУ ГОВОРИТЬ С ТОБОЙ» является отчасти следствием этих экспериментов. Другой пример — деятельность медиаактивистского объединения «Кафе-мороженое», занимающегося изучением трудовой политики в современной российской художественной среде. Обостренная пандемией кризисная ситуация в трудовом пространстве в целом и в современном искусстве в частности стимулировала волну обсуждений этого вопроса и привела к созданию новых активистских групп (например, Art Workers Italia), в диалоге с которыми в том числе находится «Кафе-мороженое».
Ярослав: Выставки и современное искусство не должны нравиться в профанном понимании этого слова, обкладывать зрителя ватками, анестезировать его или вообще быть удобными. За этим можно пойти в spa.
Единственный wellness, который мы можем предложить, — это wellness когнитивный, а это как раз сплошные неудобства и сложности, поскольку требует выхода за границы собственного эмоционального и интеллектуального комфорта
Екатерина Лазарева: Хотя многие из показанных работ являются спекуляциями, утопиями и фантасмагориями, они отсылают к окружающей действительности, которая по-прежнему с нами, да и пандемийный кризис еще не преодолен. Искусство в этом смысле позволяет увидеть все немного иначе, целостнее, сложнее, и это гораздо более ценно, чем наивный благодушный оптимизм.
Кстати, ряду работ мы присвоили хэштег «лекарство», подразумевая, что художники не только обращаются к теме медицины, но и занимаются терапией в широком смысле. Одна из таких работ — «No Message» Андрея Гурьянова и Антона Курышева, нонспектакулярная звуковая инсталляция, имитирующая предупредительный сигнал перед аудиооповещениями, которые теперь повсюду вторгаются в наши уши. На выставке мы слышим только сигнал, без объявления, и он оказывает определенный лечебный эффект, ведь осознание проблемы (того фрустрирующего действия, которое эти сообщения производят) является началом ее решения.
— Одна из работ, расположенных в центре выставочного пространства, — это «Конструктор для Дэвида Юма». Какую идею закладывал автор в эту работу?
Екатерина Лазарева: Это работа дуэта «МишМаш», которая представлена в Центральной галерее как эффектная инсталляция, а потом — когда зритель, возможно, уже забыл о ней — встречается еще раз в виде серии акварельных рисунков. И если при первой встрече это чистая красота, загадочная и непонятная, то при второй, глядя на портреты башен, мы узнаем, что каждый элемент имеет значение. Что не отменяет их случайного, по-настоящему свободного способа соединения. Я бы сказала, что направление «хидеоизм», которое придумали и развивают художники, как раз про такую абсолютную, «отвязанную» свободу и красоту соединения чего угодно с чем угодно и про то, что зрители, в общем, тоже свободны в своем понимании или непонимании. И как Дэвид Юм в свое время подозревал, что наше знание о мире не дает надежных оснований для его объяснения, так и художники полагают, что мы громоздим элементы один на другой, пытаясь построить картину мира, но все наши умственные конструкции по большому счету подбор и подгонка друг к другу довольно случайных и необязательных элементов.
— Большое вам спасибо!