Франция вместо Германии: в Европе меняется лидер?
Логика перемен в экономике не на стороне Германии: ВВП бундесреспублики не только сокращается уже более года, но и на пятки Берлину все более наступает Париж. С 2018 по 2023 год французская экономика росла в два раза быстрее немецкой (+5% против +2,5%) и, по прогнозам МВФ, продолжит нагонять ее в течение ближайших пяти лет. Цель Пятой республики озвучена министром экономики Брюно Ле Мэром прямо: потеснив немцев, стать первыми в Европе. Надеяться на это позволяет разрушение привычной среды для бизнеса ФРГ, ориентировавшегося на экспорт в КНР и подпитывавшегося приемлемыми ценами на российский газ. Геополитические перемены 2020-х не позволили Германии продолжать торговать по-старому и в силу этого погружают ее экономику в полосу турбулентности.
Немецкая стоп-машина
Начало правления Ангелы Меркель в 2005-м и его завершение в 2021-м почти филигранно отмечают границы немецкого процветания в первой четверти XXI века. За промежуток менее чем в 20 лет Германия смогла довести преимущество над ближайшим конкурентом в Европе — Францией — почти с нуля до 25% ВВП. Происходившее на восточном берегу Рейна экономическое чудо получило прозвание Jobwunder: в то время как у Парижа ничего не получалось с попытками опустить безработицу ниже 10%, Берлин неожиданно резко добился почти полного трудоустройства населения.
Успех немецкой экономики аналитики объясняли по-разному — не в последнюю очередь серией микрореформ в трудовом законодательстве, проведенных канцлером Герхардом Шредером в 2000-е. Но на перемены к лучшему работало само время. Около 2005 года исчерпали себя трудности, вызванные переходом Восточной Германии (ГДР) на капиталистические рельсы, старение населения же еще не превратилось в общенациональную проблему. Значение приобретало демографическое превосходство ФРГ над Францией: в силу него экономический рывок оставался лишь делом времени.
В 2023-м спорят, разумно ли Ангела Меркель распорядилась выпавшим на ее время шансом. На волне экономического успеха Германия отказалась от атомной энергетики, а крупнейшие автопроизводители страны упустили из виду прорыв на мировой рынок электромобилей. Две эти ошибки всерьез тормозят сегодня рост ВВП: в этом году производитель электрокаров Tesla превосходит по капитализации BMW, Mercedes, Porsche, Volkswagen, вместе взятых, а немецкая экономика, лишенная собственных ресурсов, вынуждена приобретать энергию на внешних рынках по повышенной стоимости. При этом в роли одного из поставщиков выступает Франция по единственной причине: она сохранила у себя атомную энергетику.
Французская альтернатива
Преимущество, которое французам дает сеть АЭС, легко перевести на деньги. Разрыв в стоимости энергии к западу от Рейна и к востоку от него, благодаря наличию этого источника, достигает двух раз. Для промышленности Франции это шанс, которым она начинает пользоваться: в 2020-е инвестиции в местный автопром впервые за многие годы превзошли вложения в немецкий.
Другой козырь Пятой республики — большая внутренняя устойчивость французского общества. Низкая рождаемость в Германии (1,5 ребенка на женщину) ощутимо уступает французской (1,8) уже на протяжении десятилетий. В начале 2010-х разрыв выглядел еще более контрастно: на каждую француженку тогда приходилось в среднем двое детей. Уже в 2010-е демографический дивиденд позволял рассматривать Париж в качестве скрытого лидера Европы. В наши дни это преимущество выходит наружу. Дойдя до критического порога, старение немцев стало сказываться на экономике: в 2020-х число трудоспособных в ФРГ сокращается со скоростью 1% в год, тогда как Францию эти трудности пока обходят стороной.
Еще одно сравнительное преимущество Франции перед Германией выглядит также неустранимым. Обе страны взяли курс на отказ от углеводородного топлива, но немецкой экономике в силу ее структуры сделать это сложнее. Германия вырабатывает значительно больше алюминия, цемента и стали, чем ее западная соседка, — а эти производства признаны "вредными". Между тем их доля достигает в ВВП Германии 10%, тогда как у Франции всего 3%. Неудивительно, что счет за будущую переориентацию индустрии для немцев составляет €200 млрд, французам же предстоят пусть и большие траты, но в два раза меньше.
Кто теперь главный?
Ослабление позиций Германии в экономике не проходит без последствий для ее положения в Европе. После того как в 2021 году Олаф Шольц занял место канцлера, в отношениях Берлина с Парижем замечают холодность. Иногда ее объясняют личными трениями: еще в 2018-м, будучи вице-канцлером, Шольц задел французов, полусерьезно предложив им отказаться от кресла в Совбезе ООН в пользу Евросоюза. Могло сложиться впечатление, что Берлин посмеивается над призывами Парижа перевести европейскую интеграцию на новый уровень и предлагает сделать первый шаг самостоятельно. Все же когда Шольц возглавил кабинет министров, обеим сторонам сделалось не до шуток.
В 2022 и 2023 годах у Макрона нашлось много поводов, чтоб отплатить Шольцу. Прошлой осенью по инициативе Парижа отменили традиционный саммит на уровне правительств, а затем французский президент дважды продемонстрировал недовольство партнером: сначала заставив его ждать в Елисейском дворце, а затем, на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2023-го, без уважительных причин пропустив совместную встречу с прессой.
По другую сторону этих недоразумений проступают контуры военно-политических коалиций. Берлин — без участия французов — сформировал группу из 17 стран, готовых к созданию общей системы противоракетной обороны. Париж ответил тем, что весной 2023-го собрал 20 стран в рамках альтернативного проекта, опирающегося исключительно на местные, то есть европейские разработки. Таким образом, линия разлома определилась: Франция — за патриотизм Евросоюза и укрепление Европы, Германия — за покупку оружия у тех, кто готов поставить его быстрее, и в особенности у США.
На этом конфликтном фоне усилилось внимание к тому, что совместные оборонные начинания Франции и Германии пробуксовывают. С 2017 года ведутся работы над созданием франко-немецких танка и истребителя, и тем сильнее недоумение Парижа от известий, что, не дождавшись их выпуска, ФРГ приступила к массовым военным закупкам у американцев. 9–10 октября Шольц и Макрон попробовали сблизить позиции на встрече в Гамбурге, однако конкретных результатов не добились: смешанные итоги переговоров отмечает американская пресса.
Европа на чашах весов
Трения вокруг будущего Европы — традиционный фон франко-немецких разногласий. Но какую форму они примут, если Париж сумеет приблизиться к лидерству в Евросоюзе? По данным МВФ, на это у него может уйти полтора десятилетия: если к концу 2030-х тенденция не изменится, французская экономика имеет шанс обогнать немецкую. В таком случае именно Париж на правах старшего партнера сможет обращаться с предложениями к Берлину. Важнейшие из них известны: формирование общеевропейской армии, усиление интеграции, но в более узком составе стран Западной Европы, что означает — укрепление связей друг с другом, а не с США.
Ранее Берлин оставлял без внимания все эти предложения, опасаясь — в силу исторических причин — брать на себя лидерство в Европе. В случае же, если место "экономического мотора" займет Париж, по крайней мере одной проблемой на пути евроинтеграции станет меньше. Другое дело, сохранится ли привлекательность самой интеграции на обозримую перспективу. Центр мировой экономической активности перемещается к Тихому океану. Что касается Старого Света, то, по прогнозам, ВВП еврозоны имеет потенциал роста довольно скромный — не более 1,5% в год.
Игорь Гашков
