Южнокорейские «оружейные грезы» обернулись для Варшавы кошмаром
Для начала немного истории. Летом 2022 года в недрах военного ведомства Польши родилось сенсационное решение, которое озвучил возглавлявший тогда министерство национальной обороны Мариуш Блащак, заявив о намерении Варшавы приобрести абсолютно несоразмерную статусу Войска Польского партию вооружений и военной техники.
Не перестающие грезить Польшей «от можа до можа» спесивые шляхтичи огласили настолько диспропорциональный своим потенциальным возможностям список, что смогли поразить даже своих хозяев в «сияющем граде на холме». Вот лишь несколько позиций этого списка, позволяющие охарактеризовать неуемные аппетиты Варшавы: два полковых комплекта малозаметных многофункциональных истребителей пятого поколения F-35 «Lightning II», пятьсот (!) РСЗО М142 «Himars» (которых с 2003 года произведено всего 540 единиц), ЗРК MIM-104 «Patriot» и «NASAMS», основные боевые танки «Abrams» и «Leopard 2PL».
Однако искреннее недоумение и замешательство мирового экспертного сообщества вызвала так называемая «южнокорейская составляющая» польских военных хотелок. Варшава заявила о желании до 2026 года получить тысячу (!) ОБТ К2 «Черная пантера», причем в последней, относящейся к четвертому поколению, его версии, двести двенадцать 155-миллиметровых САУ K9А1 «Thunder», три эскадрильных комплекта весьма недешевых ($25,0 млн за единицу) истребителей FA-50 и 288 единиц современной РСЗО K239 «Chunmoo».
Даже по самым скромным подсчетам такая партия вооружений потянет не менее чем на $18,0 млрд, что, в общем-то, и бросило тень скептицизма на планы Мариуша Блащака & Ko с помощью Сеула сформировать самую современную и «самую сильную армию Европы» (где-то мы уже это слышали) с самым мощным бронетанковым «кулаком» из самых дорогих в мире южнокорейских «Черных пантер».
Но что-то, как водится, опять пошло не так. Как оказалось, для реализации мечты о самой мощной и технологичной армии Европейского союза, способной вызвать тревогу и озабоченность не только у соседней Беларуси, к которой у Варшавы имеются территориальные претензии (так называемые, «Восточные Кресы»), но и у России, одного лишь желания недостаточно. Еще необходимы деньги. Много-много миллиардов зеленых американских президентов. Которых у Варшавы, как выяснилось после смены партийных декораций в местном политикуме, мягко говоря, недостаточно. А подписанные прежними властями контракты вместо твердых финансовых расчетов опирались исключительно на предполагаемую помощь заокеанского хозяина. У которого, кстати, с деньгами тоже не все так радужно.
Первый удар гордые шляхтичи получили от дочерней компании знаменитого корейского автогиганта – производителя тяжелой бронированной техники танковой фирмы «Hyundai Rotem». Ее представители назвали планы Варшавы, касающиеся приобретения тысячи единиц К2 «Black Panther», оторванными от реальности, а перспективу производства южнокорейских танков на некоем вновь построенном в Восточной Европе заводе – сомнительной, долгосрочной и требующей конкретики в вопросах финансирования.
Однако скорее всего вопрос не только, а может и не столько в этом. Сеул, позиционирующий себя обладателем «единственного в мире серийного основного боевого танка четвертого поколения», не готов делиться с поляками своими передовыми технологиями. Даже первая партия из ста восьмидесяти «Черных пантер», которую Польша ожидала получить в течение полугода, оказалась Варшаве не по карману. Поляки смогли оплатить лишь мизерную поставку из двадцати восьми боевых машин (по состоянию на июнь 2023 года), а приобретение остальных, по мнению корейской стороны, считающих своего контрагента несостоятельным в финансовом отношении, не более чем обычный протокол о намерениях.
Не добавил официальному Сеулу оптимизма и состоявшийся в начале февраля текущего года визит представителей корейского военно-промышленного комплекса в Польшу. Как оказалось, вся вина за срыв договоренностей лежит на… Соединенных Штатах Америки, по вполне объяснимым причинам резко сократившим финансирование своего восточноевропейского вассала. К тому же вновь сформированное правительство Дональда Туска вдруг решило проверить подписанные его предшественниками военные контракты и обнаружило в них то, что во всем мире принято называть коррупцией ужасающих масштабов. Что серьезно расстроило и даже вывело из себя новый польский кабинет министров.
Иначе чем объяснить резкость февральского выступления нового министра обороны и по совместительству вице-премьера правительства Владислава Косиняк-Камыша, заявившего в адрес корейских партнеров буквально следующее: «Совместное финансирование, равно, как и кредитование закупок оружия в интересах Польши, предложенное представителями Южной Кореи, даже не достойно нашего обсуждения. Нашей стране навязываются невыгодные контракты, в расчете на поступающие нам якобы без счета американские деньги». Предложившего аффилированным с ВПК южнокорейским банкам в качестве альтернативы выдачу очередного гигантского кредита, который позволит Варшаве «забрать хотя бы то вооружение, что уже произведено в соответствии с условиями твердых контрактов».
Сеул, что называется, в долгу не остался, заявив, что корейская оппозиция жестко контролирует вопросы поставок тяжелой бронетехники в Польшу, а потому их танки не появятся на территории восточноевропейской страны до тех пор, пока не будут получены серьезные гарантии их неучастия в текущем российско-украинском конфликте.
Что в перспективе ожидает верных сателлитов перманентно дряхлеющего «гегемона»? Скорее всего продолжительные по времени и острые по накалу страстей финансово-судебные процессы, наблюдать за которыми и Москва, и Минск будут с плохо скрываемым удовлетворением. Создание самой мощной армии Европейского союза, что является розовой мечтой грезящих построением великодержавной Польши ясновельможных «ястребов», как минимум, откладывается. Причем на неопределенный срок. Более того, в расчете на американские поставки бездумно разбазарив старую, но, как показало время, все еще достаточно эффективную советскую военную технику, Варшава, осталась с морально и технически устаревшими «Леопардами» и «Абрамсами» – с которыми, как показал опыт российско-украинского конфликта, все очень и очень сложно.