Dagbladet (Норвегия): воины трески, флиртующие со смертью
С гребня волны мир выглядит иначе. Я и забыл, что я такой трусливый. Но вот я на палубе «Морского медведя», легкого катера норвежской береговой охраны, вокруг меня шумят волны, и мне надо перепрыгнуть на веревочную лестницу, свисающую с борта большого российского рыболовецкого траулера. Тут я отлично об этом вспомнил. «Я каждый раз побаиваюсь», — сказал мне сотрудник береговой охраны Ругер Андреассен (Roger Andreassen). И я не так уж уверен, что он сказал это, только чтобы меня успокоить. К тому моменту я уже несколько раз пытался сделать этот решающий прыжок. И каждый раз опускал голову и говорил: «Нет, не могу». Меня хлопали по плечу и утешали: «Хорошо, что ты не боишься отступиться». Оставляли сидеть в катере, пока фотограф и остальные карабкались по борту траулера. А потом меня отвозили обратно на патрульный корабль «Баренцево море». Но в этот раз я должен, наконец, сделать финальный шаг. В то время как вооруженные силы участвуют в учениях и тренируются вести войну, которая, как они надеются, никогда не произойдет, береговая охрана во многих отношениях уже давно ведет настоящий бой. Мало где еще в мире изменения климата ощущаются так же сильно, как здесь. «По мере того как лед отступает и море становится теплее, популяции перемещаются. Треска устремляется чуть севернее и на восток, макрель уходит на запад. Из-за этого нам приходится патрулировать все более обширные пространства. В конце концов мы просто перестанем справляться», — говорит Андреассен, советник по рыболовству Главной береговой охраны. И это мы еще не говорили об активизации добычи газа и нефти в этом районе и об огромных танкерах, которые начали ходить по Северному морскому пути мимо Норвегии. Отсюда мир выглядит по-другому. Бывшие враги здесь хорошие друзья. ЕС здесь — это потрепанный траулер-краболов с латвийским флагом, а Россию представляет суперсовременное рыболовецкое судно, вышедшее на поиски трески. До Осло отсюда очень далеко, столица тут не главная. Россияне — прекрасные союзники в борьбе за сохранение наиболее хорошо сохранившихся в мире запасов трески и пикши. Даже в самый разгар кризиса, связанного с аннексией Крыма, Норвегия и Россия продолжали сотрудничать в сфере рыболовства. «Мы отлично сотрудничаем с Россией в том, что касается контроля над ресурсами», — рассказывает Андреассен. Норвежские морские территории на 1 979 179 квадратных километрах — гораздо обширнее, чем тонкая скалистая полоса земли в 323 808 квадратных километров на западе Скандинавского полуострова. На рыболовецкую зону вокруг Шпицбергена с ее 803 993 квадратными километрами приходится почти половина этой империи. И здесь будущая борьба за ресурсы может развернуться острее всего. Именно тут российский министр иностранных дел Сергей Лавров хочет обсудить вопросы рыболовства. И именно с рыболовством могут быть связаны главные конфликты с ЕС в будущем. Северное море грозит стать самой сложной частью переговоров по Брекситу. В настоящее время ЕС требует сохранения британских квот на вылов рыбы, а британские рыбаки еще больше усложнили ситуацию, продав половину своих квот другим странам ЕС. ЕС же в свою очередь зависит от британских морских территорий. Флот ЕС ловит треть свой рыбы именно там. «Французы очень усложнят нам жизнь, если мы лишим их рыбы. Они устроят настоящий ад — заблокируют порты, начнут вводить пошлины», — заявил оптовый торговец рыбой BBC на прошлой неделе. «Если не хочешь, ты не обязан, Гуннар!» — кричит фотограф у меня за спиной, но я уже, дрожа, прыгнул и крепко вцепился обеими руками в лестницу и борт корабля. «Как хорошо, что не приходится проделывать это каждый день», — думаю я, заползая в люк под смех российских рыбаков. «Видно, что вы не военный», — с улыбкой говорит мне старший помощник командира. Мы находимся на борту российского траулера «Капитан Долгих», бывшего норвежского рыболовецкого судна, построенного еще в 1987 году. К моему удивлению, судно в очень хорошем состоянии. На мостике меня угощают черным кофе и усаживают на коричневый кожаный диван. «Норвежцы — наши хорошие друзья. Мы тоже северный народ», — говорит капитан, который работает на рыболовецком судне вот уже 20 лет. «Когда сильный ветер, бывает трудно. Но это хорошая жизнь», — рассказывает он. Рыболовецкое судно длиной в 57 метров и шириной в 13 метров тралит треску вдоль норвежской границы в 12 морских милях от суши. Это та самая треска, которая сейчас идет к Лофотенским островам. Пока мы стоим на палубе, из моря вытаскивают траловый мешок, полный, насколько я могу видеть, трески, сайды, морского окуня, пикши и мелкой камбалы. Береговая охрана просматривает документы, отчеты, дневник улова, затем измеряет длину рыбы и сеть трала. Здесь все в порядке. Мне снова не по себе: пора возвращаться к лестнице. Мне совсем не кажется особо заманчивым прыжок с веревочной лестницы, болтающейся над беспокойным морем на ветру, который уже усилился до штормового. «Мне и правда каждый раз страшно. Это опасный спорт. Можно сказать, ежедневные боевые операции. Потому что если что-то пойдет не так, то не так будет по-полной. По сути, чтобы контролировать треску и пикшу, мы рискуем здоровьем и жизнью», — говорит Андреассен из береговой охраны.
