Между наркотиками и нефтью: эксперт объяснил опасный интерес Трампа к Венесуэле

Ситуация вокруг Венесуэлы продолжает обостряться. Сконцентрировавший в Карибском регионе невиданную военную мощь Дональд Трамп объявил «полную блокаду» для подпадающих под санкции нефтяных танкеров, направляющихся к венесуэльским портам или покидающих их.

В причинах американо-венесуэльского конфликта разбирался исполнительный секретарь Координационного совета генеральных прокуроров государств-участников СНГ, доктор юридических наук, заслуженный юрист России, заведующий кафедрой международного права РГСУ профессор Юрий Жданов.

– Юрий Николаевич, администрация президента США Дональда Трампа действительно искренне борется с венесуэльскими «наркотеррористами» или есть другая подоплека обострения конфликта?

– Как сказал Соломон, и ты прав, и ты. Оба утверждения достаточно справедливы. Начнем с первого – американцы действительно пытаются бороться с наркотрафиком. «Си-эн-эн» свидетельствует: «Война с наркотиками, объявленная президентом Ричардом Никсоном в 1970-х годах, представляет собой многолетнюю кампанию, интегрированную в американскую внешнюю политику, политику правосудия и общественного здравоохранения, направленную на принудительное прекращение потока наркотиков в США и суровое наказание наркоторговцев, дилеров и даже потребителей. Но в последнее время ученые, активисты и политики считают эту политику провалом. Наркотики остаются серьезной проблемой. Их поток в США не прекращается».

– Почему?

– «Си-эн-эн» пытается объяснить причины провала антинаркотической политики следующим образом: мол, наблюдается тенденция к отказу от суровых наказаний, затрагивавших преимущественно цветное население США, в пользу лечения и образования: «Теперь администрация Трампа усиливает стратегию войны с наркотиками, объявляя наркокартели «наркотеррористическими организациями», называя наркотики главной причиной своего нападения на левое правительство Венесуэлы и поручая американским военным уничтожать предполагаемые наркоторговые суда».

– То есть трамписты обвиняют либералов в попустительстве наркоманам и, следовательно, в поощрении наркоторговцев?

– Получается, что так. «Си-эн-эн» приводит интервью с профессором истории в Университете Канзаса и редактором книги «Война с наркотиками: история» Дэвидом Фарбером. Так вот, профессор Фарбер утверждает, что война с наркотиками раньше была скорее метафорой, чем реальным описанием событий: «Это было больше похоже на войну с бедностью, чем на Вторую мировую войну. Конечно, администрация Трампа сознательно решила обострить военные действия, вплоть до внесудебных убийств людей, которых считают наркоторговцами.

Война с наркотиками велась двумя способами. Первый заключался в том, чтобы сделать все возможное в рамках законных полномочий Соединенных Штатов, чтобы остановить поставки наркотиков в США. До 1970-х годов почти все наркотики, которые мы считали опасными, производились где-то в другом месте, а не в Соединенных Штатах. Импульс существовал давно, и Никсон, в частности, пытался остановить импорт этих нелегальных наркотиков. Но проблема спроса существовала всегда. В Соединенных Штатах люди, похоже, испытывают ненасытную тягу ко многим наркотикам, которые мы теперь сделали незаконными».

– Получается, что попытки погасить этот импульс оказались безуспешными?

– Да, и это признает профессор Дэвид Фарбер. Цитирую: «Со времен Никсона каждый политик пытается найти баланс между этими двумя видами борьбы — борьбой за предложение и борьбой за спрос. Лишь в середине 70-х годов была предпринята попытка реально снизить спрос внутри Соединенных Штатов, преследуя наркоманов и мелких местных наркоторговцев. Именно в 1970-х, а затем и в 1980-х, и 1990-х годах тюремное заключение стало предпочтительным методом борьбы с употреблением наркотиков в Соединенных Штатах, а также пресечения поставок от международных дистрибьюторов. И то, и другое — часть борьбы с наркотиками.

До недавнего времени отставали попытки использовать меры в области образования, реабилитации и общественного здравоохранения для сокращения спроса и уменьшения злоупотреблений, связанных с употреблением наркотиков, а также для спасения жизней людей, ставших жертвами зависимостей того или иного рода».

– И вот теперь Дональд Трамп решил принять кардинальные, то есть – силовые меры, которые маскирует под, так сказать, хирургические? Но эти меры находятся вне системы правосудия. Трамп изобрел новый способ борьбы с наркотиками?

– С его точки зрения, это должно восприниматься именно так. Фарбер тоже этим очень удивлен: «Сомневаюсь, что кто-либо еще, занимавший руководящие должности в правительстве Соединенных Штатов, когда-либо думал, что мы будем, не знаю, как это назвать, уничтожать контрабандистов в Карибском бассейне или в Тихом океане. Так что это определенно новая политика. Некоторые из действий, которые Трамп предпринимает сейчас, рассматривались Джорджем Бушем-старшим еще в конце 80-х – начале 90-х.

Он уже начал использовать армию способами, которые никогда ранее не применялись для борьбы с наркотиками. И было много разговоров о том, как это сделать. Можно ли использовать самолеты для стрельбы по судам, перевозящим наркотики? Буш хотел ввести смертную казнь для наркоторговцев.

Такие методы в то время не применялись, хотя и обсуждались. И в этом ключе Буш и его команда, (госсекретарь Джеймс Бейкер и другие), никогда не рассматривали возможность действовать в одиночку, без сотрудничества с Колумбией, Мексикой и другими странами. Намеки были, но никогда раньше этого не происходило так, как происходит сейчас. Возможно, это и есть «Америка прежде всего».

Война на самом деле началась задолго до Никсона. Соединенные Штаты использовали для этого процесса вооруженные силы, а также разведывательные службы. Но не с такой смертоносностью, не с такой преднамеренной попыткой использовать внесудебные методы уничтожения наркоторговцев.Ближе всего к тому, что происходит сейчас, происходило, когда администрация Джорджа Буша-старшего решила вторгнуться в Панаму, чтобы свергнуть правительство Норьеги и максимально остановить наркотрафик из Панамы».

- Но ведь так и не остановили?

– Большинство американцев посчитали войну с наркотиками провалом. Фарбер признает: «Война с наркотиками восстает из мертвых, словно Дракула, которого невозможно похоронить. Я историк по профессии. Мы занимаемся периодизацией, когда все начинается, когда заканчивается, и да, еще десять месяцев назад я бы, наверное, утверждал, что война с наркотиками завершилась, вероятно, при администрации Обамы, и что мы перевернули страницу.

Мы пробуем меры общественного здравоохранения. Штат за штатом легализовали или декриминализовали каннабис. Казалось, мы быстро движемся в другой мир. Причиной ее завершения стали наказания, штрафы, цена которых многие американцы считали слишком высокой. Мы стали страной, где на душу населения приходилось больше заключенных, чем где-либо еще. Не думаю, что большинство американцев действительно хотели, чтобы американская мечта выглядела именно так.

Вторая проблема заключалась в том, что, похоже, каждый раз, когда один вид наркотиков, например, крэк-кокаин, подавлялся, появлялся какой-то другой нелегальный наркотик. Или же какой-то законный наркотик, например, опиоиды, становился нелегальным, и снова появлялся, так что проблема спроса, желание многих американцев так или иначе «употребить кайф», похоже, никак не решалась так называемой войной с наркотиками, которая ведется уже около 50 лет.

Поэтому, судя по всему, были приняты различные меры: декриминализация; гораздо больше ресурсов для реабилитации и методов, помогающих наркоманам избавиться от зависимости; попытки удержать людей от самоубийств в тот период, когда они употребляли наркотики не по назначению.И вот теперь мы, похоже, внезапно включаемся в войну с наркотиками.

Опять же, интересно, что при администрации Трампа основное внимание уделяется именно проблеме предложения. Не было предпринято никаких попыток возродить тюремную машину и начать отправлять десятки, сотни тысяч американцев в тюрьмы, исправительные учреждения и другие места заключения. Проблема предложения всегда была наиболее популярной в войне с наркотиками: она препятствовала ввозу наркотиков иностранцами, неамериканцами. Похоже, именно эта проблема вернулась с новой силой.

Я считаю, что нападения на Венесуэлу на самом деле не столько повторение войны с наркотиками, сколько повторение «дипломатии канонерок» столетней давности, 1920-х годов».

- О, как резко профессор перескочил с проблемы наркотиков на чисто политическую тему. То есть Фарбер считает, что причина «наезда» Трампа на Венесуэлу – вовсе не наркотрафик?

– Вернее, не только и не столько наркотрафик, есть вещи поинтереснее. Британское издание «Гардиан» пишет: «Президент Венесуэлы Николас Мадуро утверждает, что настоящей причиной масштабного наращивания военного присутствия США в Карибском бассейне является нефть: его страна обладает крупнейшими в мире разведанными запасами этой нефти.

Госдепартамент США это отрицает, настаивая на том, что авиаудары по судам, в результате которых погибло более 80 человек, и масштабное военное развертывание у берегов Южной Америки являются частью кампании по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

Так или иначе, Дональд Трамп, похоже, настроен на смену режима в Венесуэле — стране, основными союзниками которой являются Китай, Россия и Иран, и которая пережила глубокий экономический коллапс, спровоцировавший крупнейший миграционный кризис в регионе.

Однако Трамп продемонстрировал готовность достичь взаимопонимания с авторитарными лидерами в других странах, а авиаудары по небольшим судам в Карибском море вряд ли окажут существенное влияние на поток наркотиков, большая часть которых попадает в страну через Мексику, что привело критиков президента США к выводу о наличии другого мотива».

Кстати, и президент Колумбии левого толка Густаво Петро, который сам находится в остром конфликте с Трампом, назвал трехмесячную кампанию против Каракаса «переговорами о нефти», утверждая, что Трамп «не думает о демократизации Венесуэлы, а тем более о наркоторговле».

- Про богатые залежи нефти в Венесуэле известно давно. Почему же только сейчас обострилась за нее борьба?

– Эту нефть не так-то просто добыть. Франсиско Мональди, директор Программы по энергетике Латинской Америки в Институте государственной политики Бейкера при Университете Райса в Хьюстоне, обрисовал картину так: «Страна обладает почти пятой частью всех разведанных мировых запасов, но на ее долю приходится менее 1% мировой добычи. Большая часть запасов Венесуэлы приходится на тяжелую сернистую нефть, которую сложнее и дороже добывать.

Между тем, ее нефтяной сектор десятилетиями страдает от коррупции, неэффективного управления и недостаточного инвестирования. Текущая добыча чуть менее 1 млн баррелей в день может увеличиться до 4 млн или даже 5 млн в день, но для этого потребуются инвестиции в размере около 100 млрд долларов и на это уйдет не менее 10 лет».

– Трамп готов вложиться и ждать 10 лет результата?

– По крайней мере, он намерен подготовить почву для таких вложений. Видимо, он считает, что время для этого пришло. Известно, что после забастовки нефтяников в начале 2000-х годов, предшественник и наставник Мадуро Уго Чавес уволил большое количество рабочих государственной компании Petróleos de Venezuela Sociedad Anónima (PDVSA) и консолидировал государственный контроль над компанией.

Позднее его правительство постановило, что PDVSA должна обладать не менее 51% собственности и операционным контролем над всеми разведочными месторождениями, что вытеснило транснациональные корпорации, давно работавшие в стране, такие как ConocoPhillips и Exxon-Mobil.Затем добыча резко упала, особенно после того, как США, во время первого срока Трампа, ввели санкции, запрещающие импорт венесуэльской нефти. Джо Байден ослабил эти ограничения в надежде, что Мадуро позволит осуществить «демократический» переход власти, но после прошлогодних выборов, результаты которых, по мнению Белого дома, были «украдены» Мадуро, Трамп восстановил санкции.

Однако даже во время санкций американский нефтяной гигант Chevron так и не приостановил полностью свою деятельность в Венесуэле, сохранив ее, хотя и на существенно более низком уровне.

Трамп отозвал лицензию Chevron, но в июле этого года изменил свое решение, распорядившись, чтобы роялти вместо передачи правительству Мадуро были использованы для покрытия эксплуатационных расходов и погашения давнего долга правительства Венесуэлы перед американской компанией.

Аналитики подсчитали, что в настоящее время PDVSA владеет 50% активов, Chevron — 25%, 10% находится в совместных предприятиях под руководством Китая, 10% — России и 5% — европейских компаний.

– Какова сейчас активность нефтяных американских компаний в Венесуэле? Не разрушит ли Трамп своей агрессией их бизнес?

– Такие опасения есть, но они не являются, скажем так, довлеющими. Эксперты считают, что после недавнего ослабления ограничений Трампом Chevron импортирует в США от 150 000 до 160 000 баррелей в день. Хосе Игнасио Эрнандес, юрист и исследователь нефтяной промышленности Венесуэлы, сотрудничающий с консалтинговой компанией Aurora Macro Strategies, сделал вывод:

«Я считаю, что главным бенефициаром политических изменений в Венесуэле станет Chevron. Нефтяной сектор Венесуэлы разрушен. В краткосрочной перспективе это непривлекательный рынок, особенно для такой страны, как США, которая уже обладает крупнейшим в мире объемом добычи».Эрнандес указал на недавние сообщения о том, что в ходе переговоров с представителями США Мадуро предложил американским компаниям открыть все существующие и будущие нефтяные и золотодобывающие проекты:

«Если бы Трамп хотел заключить монопольное соглашение по венесуэльской нефти, он бы принял предложение Мадуро», — утверждает Эрнандес.

А Мональди, в свою очередь, заявил, что даже если в Венесуэле и произойдет смена режима и к власти придет поддерживаемый США кандидат, окончательное решение об инвестировании в венесуэльскую нефть в конечном итоге будут принимать компании, для которых превыше всего будет лежать политическая и экономическая стабильность:

«У Венесуэлы огромные ресурсы, много инфраструктуры и уже разрабатываемых месторождений; никто не поедет туда и не начнет разведку с нуля. Но в то же время существует масса потенциальных препятствий: политические риски, история страны, тот факт, что нефть менее ценна. Поэтому препятствия в основном находятся над землей».

– В общем, игра стоит свеч…

– Безусловно. Это откровенно признают аналитики «Нью-Йорк таймс»: «Ресурсы Венесуэлы остаются стратегически ценными для Соединенных Штатов. Венесуэльская нефть особенно привлекательна для нефтеперерабатывающих заводов США, поскольку она тяжелее той, что доступна внутри страны. И доставка нефти на побережье Мексиканского залива, где есть необходимые мощности, занимает относительно мало времени».

На самом деле, полагаю, Трамп поставил более емкую стратегическую задачу - разорвать связь Венесуэлы с Китаем. Ведь большая часть сырой венесуэльской нефти сейчас течет в Китай.А именно Китай, судя по новой американской Стратегии национальной безопасности, – главный экономический, политический и военный соперник и противник США.