Марина Королева: Ошибки блогеров распространяются в Сети, как лесной пожар

Что сегодня волнует преподавателей русского языка за рубежом? Какие ошибки распространяются в соцсетях, как лесной пожар, и почему грамотность для журналиста - основа самоуважения? Об этом "РГ" поговорила с профессором НИУ ВШЭ и председателем жюри Международного Пушкинского конкурса русистов Мариной Королевой.

Марина Александровна, в Минске только что завершилась конференция "Сохранение, поддержка и продвижение русского языка и культуры за рубежом" с участием преподавателей и учителей более чем из 20 стран. Вы проводили там мастер-класс. Какое осталось "послевкусие" и что сегодня больше всего волнует русистов?

Марина Королева: Преподаватели - особый народ, их волнует вообще все, что происходит: с их учениками, с их страной, с миром. Они всегда во все включены, такая уж особенность профессии. Перестал идти в ногу с происходящим, отключился, отстал - потеряешь авторитет у тех, кого учишь… Если что и выделять, так это беспокойство о том, сохранится ли их профессия - преподаватель русского языка - в странах, где они живут и работают. Сохранится ли, в каком положении будет, сколько будет часов русского языка, сколько учеников придет. А это, в свою очередь, зависит во многом от того, какие отношения будут у их страны с Россией. С другой стороны, учителя русского за рубежом столько всего прошли, самых разных геополитических волн- мне кажется, они уже ничего не боятся. Просто работают с полной самоотдачей - и все. Они какие-то невероятные оптимисты.

Всю вину за "плохой, примитивный, изобилующий иностранными словами" русский принято сваливать на журналистов. Так ли уж серьезно СМИ могут влиять на русский язык? Например, есть мнение, что феминитивы придумывают идеологически заточенные журналисты...

Марина Королева: Не знаю, хорошо это или плохо, но с журналистов сейчас все больше снимается эта ответственность - единолично обеспечивать соблюдение норм. Были такие времена, да, но они прошли. В Минске я как раз предложила это педагогам как один из тезисов: журналисты утратили монополию на публичное высказывание, а значит, и монополию на трансляцию речевой нормы. Медиа теперь везде, просто повсеместно, любой человек может быть "сам себе медиа", он и газета, и журнал, и телевидение, и радио. Вот есть у меня свой подкаст - и это что-то вроде собственного радио. А если у меня миллионы подписчиков?.. Те, кто слушают меня, не делают различия между журналистом и блогером. И тут возникает вопрос: а на кого (и на что) теперь равняться? Где они, "маяки нормы"? Вопросов пока больше, чем ответов.

Что касается феминитивов: этот вопрос, как мне кажется, снят с повестки дня. Кто бы их ни придумывал, они не приживаются, остаются в узком круге тех, кто их генерирует и использует. Такой замкнутый цикл.

Ваш мастер-класс назывался "Медиа и соцсети: разрушают и созидают русский язык". Могли бы вы привести яркий пример того и другого?

Марина Королева: Попробую. Только сразу скажу: такая постановка вопроса в названии - для усиления полемики, не более, ее не стоит воспринимать буквально… В этом смысле пример "разрушения"- упрощение, унификация предложного управления. Когда мы всюду используем предлог "о" (точнее - конструкцию "о том, что"). Вместо "он удивился тому, что"-"он удивился о том, что"; вместо "он осознал, что" -"он осознал о том, что". Это сейчас как лесной пожар распространяется.

Пример "созидания" - возможно, тот самый постепенный отказ от использования отчеств, о котором так много говорят?.. Мне, например, это кажется оправданным - при том информационном напряжении и ускорении, в котором все мы вынуждены сейчас жить.

Как добиться, чтобы речь журналистов не засорялась неправильными конструкциями или словами из соцсетей? Ведь СМИ - это эталон грамотности. Вы согласны?

Марина Королева: Я согласна, скорее, с тем, что журналисты - последние люди, которые могут позволить себе отказаться от соблюдения речевых норм. Что бы ни происходило вокруг, как бы ни размывалось само понятие журналистики, спокойно стой на своем - это по-прежнему часть твоей профессии, если уж ты ее выбрал. И основа самоуважения, в конце концов.