Ротшильды «стерли» Россию с карты будущего. Что прогнозирует The Economist на 2026 год
Коллаж как манифест: от Глазунова до глобального хаоса
Обложка The Economist традиционно служит не просто иллюстрацией — она формирует повестку. Издание, которое напрямую связано с семьёй Ротшильдов, намекнуло на грядущие глобальные потрясения: на обложке — символичный коллаж, передающий ощущение хаоса и содержащий скрытые отсылки к военным конфликтам. По замечанию доктора политических наук Игоря Скурлатова, визуальный ряд отсылает к знаменитой картине Ильи Глазунова «Мистерия XX века» — эпическому полотну, где сквозь исторические символы, религиозные аллюзии и политические фигуры проходит тема столкновения цивилизаций. Но если у Глазунова Россия была центром напряжения — и жертвой, и судьёй, и надеждой одновременно, — то в Economist её нет вообще.
Вместо неё — хаос: обрушивающиеся здания, разлетающиеся самолёты, толпы, кризисные графики. На переднем плане — символы, о которых сразу заговорили: американский флаг с трещиной, цифра 250 (юбилей США в 2026 году), но без праздничного лоска — лишь тень банкротства и геополитического истощения. Скурлатов подчёркивает: это не просто иллюстрация, а выбор. Авторы не изображают будущее — они его конструируют. И в этом конструировании России отводится роль молчаливого свидетеля — или, точнее, ненужного артефакта, стёртого из повестки будущего.
Америка на грани: юбилей под гнётом долга и упадка
2026 год — 250-летие Декларации независимости США. Это должно быть событие всенационального триумфа. Но на обложке нет фейерверков, парадов, риторики возрождения. Вместо этого — разломы, дисбаланс, ощущение надвигающегося коллапса.
Скурлатов акцентирует: ключевой элемент композиции — не военная угроза извне, а внутренний развал. Госдолг США уже превысил $36 трлн и продолжает расти, несмотря на смену администраций: «Байден накапливал, Трамп будет оптимизировать — но никто не решит системную проблему. Это долговая спираль без выхода». Экономический гегемон всё ещё держится за счёт военного и технологического превосходства, однако, как отмечает эксперт, «Китай уже не та страна, которую можно посадить в кресло у двери переговорной комнаты». Пекин прошёл этап «мирного подъёма» и перешёл к стратегической асимметрии — не прямому противостоянию, а переключению глобальных цепочек, стандартов, валютных зон. В 2024–2025 годах Китай подписал долгосрочные контракты по энергопоставкам с Ираном, Саудовской Аравией, Россией — и всё в юанях. Это не «удар по доллару», а замена канала: когда вода находит новый путь, старый высыхает сам.
Именно эта тихая, почти незримая битва — США против Китая — лежит в основе прогноза Economist на 2026 год. Не ядерная эскалация, а экономическое вытеснение. Не война на полях сражений, а война за будущее цифровой инфраструктуры, искусственного интеллекта, редкоземельных металлов. И в этом сражении Россия, по логике западного издания, уже не партнёр, не соперник — даже не «назади». Она — вне расчёта.
Украина: фикция в финальной стадии
Фигура Владимира Зеленского на обложке — не дань реальности, а насмешка над ней. Он изображён в окружении летающих купюр: символ коррупции, нестабильности, проекта, держащегося только на внешних вливаниях. Скурлатов обращает внимание на важную деталь: купюры не просто летят — они разлетаются, как листья при порыве ветра. Это аллегория не устойчивости, а скорого рассеяния.
Эксперт связывает это с делом Тимура Миндича — бывшего сотрудника СБУ, обвинившего Зеленского и его окружение в организации похищений и вымогательств. Хотя официально Миндич — фигурант уголовного дела, его показания (даже частично подтверждённые) вызвали резонанс в западных СМИ.
«Купюры — это намёк: доказательства есть. Вопрос не в их наличии, а в политической воле», — говорит Скурлатов.
Однако он скептически оценивает шансы на отставку Зеленского:
«Сейчас он — не просто президент. Он символ западного участия. Его уход означал бы признание провала проекта. Поэтому вероятность смены — 10–15%. Скорее всего, дело «замнут»: давление на Миндича, дискредитация, переквалификация. Зеленский останется — как последний кукловод в разваливающемся театре».
Индия и Китай: союзники, которых Запад недооценил
Особое внимание Скурлатов уделяет двум странам, которых Economist изобразил не как жертв, а как актеров: Китай и Индия. Оба — в активной позиции: один — с технологической мощью, другой — с демографическим и геостратегическим потенциалом.
«Китай уже прошёл через «торговую войну» с Трампом и вышел из неё не сломленным, а закалённым. Он перестроил цепочки поставок, развил собственное производство чипов, наладил альтернативные логистические коридоры — «Шёлковый путь», Северный морской путь, «Международный транспортный коридор Север–Юг». А Индия — не «следующая жертва», а балансировщик. Она одновременно закупает российскую нефть, вооружение у Франции, участвует в BRICS+ и остаётся в QUAD. Это не шизофрения — это стратегическая автономия».
Для Запада такой расклад неприемлем: мир, где ключевые игроки отказываются выбирать, подрывает саму основу биполярного мышления. Если раньше можно было говорить «с нами или против нас», то теперь всё чаще звучит: «мы с вами — на своих условиях». И в этом новом мире Россия, по мнению Скурлатова, как раз учитывается — но не на Западе, а в Дели, Пекине, Бразилии, Йоханнесбурге.
Россия: великое отсутствие
И вот — главная загадка обложки: почему Россия не изображена? Не спрятана в тени. Не показана как угроза. Не высмеяна. Просто — нет. Скурлатов называет это «стратегическим исчезновением»:
«Это не ошибка. Это посыл. «России больше нет в нашем будущем. Она не угроза, не партнёр, не фактор. Она — пустое место. Мы вас не боимся. Мы вас не видим». Это хуже санкций. Санкции — признание силы. А игнорирование — попытка дематериализовать страну в информационном пространстве».
Такой приём известен в пропаганде: практика стирания имён и образов из официальных хроник (как в Древнем Риме поступали с опальными императорами). Когда страну не ругают — её стирают. Когда не воюют — делают невидимой.
Но парадокс в том, что реально Россия вовсе не исчезла. Наоборот: в 2025 году её ВВП вернулся к доковидным уровням, экспорт энергоносителей переориентирован на Азию, военно-техническое сотрудничество с Ближним Востоком и Африкой расширяется, а доля рубля в двусторонних расчётах с Китаем и Индией превысила 60%.