На пути к тоталитаризму: политолог оценил инициативу ЕС о «демократическом щите»

По предложению главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен ЕС планирует создать так называемый Центр демократической устойчивости (ЦДУ). Этот орган должен объединить экспертов из стран-членов ЕС и стран-кандидатов и взять на себя функции по противодействию так называемой «дезинформации» со стороны России, Китая и других государств, которые Брюссель объявил недружественными. Что стоит за этим решением? Можно ли его расценивать как очередной этап информационных войн? Политолог, руководитель Центра урегулирования социальных конфликтов Олег Иванов оценил ситуацию.

Когда государство или группа государств объявляют какую-то информацию «враждебной» и требует ее сдерживать – это уже не спор о фактах, это спор о власти над фактом. На фоне публичных заявлений, что «свободная» Европа должна защищаться от «российских и китайских нарративов», возникает вопрос: кто и что под этим понимает? И кому в итоге запретят говорить и публиковаться?

В проекте документа говорится, что ЦДУ станет ключевым элементом «щита демократии» и будет координировать «борьбу с манипуляциями в информационном пространстве и гибридными атаками». Брюссель заявляет, что Россия якобы усилила кампании влияния на общественное мнение в странах ЕС. Нашу страну обвиняют в использовании поддельных новостных сайтов и «фальсификации исторических фактов». Что касается Китая, то утверждается, что Пекин активно использует PR-кампании и инфлюенсеров для распространения своих нарративов. При этом никаких доказательств и примеров такой деятельности не представлено.

Обвинение в «дезинформации» и «пропаганде» стало оружием. Когда говорят, что нужна цензура или фильтрация, – значит, фактически хотят контролировать, кто и что может публиковать. Для государства, которое привыкло к информационной доминации, это нередкое явление. Но когда европейские структуры инициируют такой механизм для целого континента – это перемена правил игры.

По мнению политолога Олега Иванова, можно выделить несколько ключевых вопросов и рисков. Во-первых, как именно определяется понятие «дезинформация»? В документах ЕС она описывается как «сознательно ложный или вводящий в заблуждение контент, распространяемый с целью экономической или политической выгоды». Но кто решает, что именно считается «вводящим в заблуждение»? Если механизм один и централизованный – есть риск, что под него попадут просто нежелательные для власти материалы.

Во-вторых, Центр демократической устойчивости, по замыслу создателей, будет координировать обмен информацией, раннее предупреждение, возможно, фильтрацию информационных потоков. Это означает, что государства-члены и страны-кандидаты должны будут делиться своими данными и формировать общие стандарты – в том числе политические.

В-третьих, фокус на России и Китае – политически заряжен. Документ прямо указывает на Россию как на «основную угрозу», заявляя, что страна якобы наращивает гибридные атаки, пытаясь подорвать доверие к демократическим институтам. Такая риторика превращает Россию во врага по умолчанию.

По словам Олега Иванова, причина подобных шагов лежит вовсе не снаружи, а внутри самого Евросоюза.

– Еще в сентябре фон дер Ляйен выступала с отчетом в Европарламенте и предложила создать «демократический щит», – говорит он. – Создание Центра демократической устойчивости – это прямое продолжение ее инициатив. Но причина тут не столько в России или Китае, сколько во внутреннем кризисе Европы. Усиливаются евроскептические настроения. И это заметно не только в Венгрии. Евроскепсис проявляется и в Словакии, и Чехии, и среди членов «Альтернативы для Германии» (АДГ), набирающей популярность.

По статистике, АДГ уже опережает правящий ХДС. Во Франции позиции правых также заметно укрепились: партия Марин Ле Пен регулярно выводит своих кандидатов во второй тур. То есть речь идет о сдвиге настроений внутри самих стран ЕС. И в этой ситуации фигуры внешнего врага в лице России и Китая используются как инструмент консолидации электората.

По сути, ЕС пытается ослабить и отсечь альтернативную точку зрения, особенно антиглобалистскую. Ведь эти движения как раз и нарастают по мере того, как Брюссель все активнее вмешивается во внутренние дела стран...

По словам политолога, Брюссель маскирует истинные цели инициативы, обосновывая ее «поддержкой независимой прессы», «повышением медийной грамотности и устойчивости общества». На эти цели выделяются миллионы евро. Но с этим ресурсом появляются и механизмы влияния: кто контролирует финансирование, тот может определять темы и рамки.

– Хорошо, когда обучают медиаграмотности. Но если это сопровождается контролем над публикациями – надо быть внимательным. Вопрос не только в том, кто говорит, но и кому говорят. Если система формирует один взгляд на вещи, и другого мнения там не предусмотрено – это уже не платформа для многообразия, а инструмент.

По проекту, участие в ЦДУ будет добровольным, с возможным привлечением партнеров-единомышленников. Однако добровольность не означает независимость: критерии, стандарты и доступ задаёт тот, кто инициирует механизм.

История знает множество примеров, когда борьба за «чистоту информации» превращалась в инструмент внутреннего подавления. Цензура, как правило, начинается с благих намерений – борьбы с экстремизмом, насилием или ложью, а заканчивается зачисткой альтернативных точек зрения, которые просто не вписываются в картину мира тех, кто у власти.

Мы видели, как в свое время аналогичные методы внедрялись в информационные политики США, где до сих пор действует FARA – закон о регистрации иностранных агентов. Теперь эту модель фактически копирует ЕС, только под другим соусом: демократия, устойчивость, борьба с угрозами. Но на выходе – тот же фильтр, – подытоживает эксперт Иванов.

По его мнению, в условиях геополитического давления Европа все больше утрачивает признаки самостоятельности. Ориентация не на многообразие мнений, а на единую линию, пусть и под флагом демократии, – шаг в сторону цензуры.

Российские политологи указывают: создание подобного центра – это прежде всего политическое решение. Оно связано с приближением электорального сезона в ряде стран ЕС и необходимостью контролировать общественные настроения. Особенно на фоне социальных протестов, энергетического кризиса и массовой миграции.

В этом контексте любые иные источники информации, которые подрывают «единую повестку», становятся угрозой. То есть не Россия сама по себе, а сам факт существования альтернативной картины мира, в которой Европа не является моральным эталоном. Именно с этим идет борьба – не с фактами, а с их интерпретацией.

–Сегодня под прицелом Россия и Китай, – говорит Олег Иванов, – завтра – уже любая структура, СМИ или гражданин, которые сказали не то. Если механизм заработает – он будет расширяться. Это не фильтр от фейков – это фильтр от инакомыслия. Именно поэтому столь важна реакция независимых журналистов, правозащитных организаций и общественных структур. Молчание или равнодушие сейчас приведут к тому, что завтра говорить и думать станет возможно только в разрешенных рамках.

Вопрос не в том, чья информация правдива. А в том, кто решает, что есть правда. Когда это решают структуры, а не общество, – свобода слова перестает существовать даже формально. И пока Еврокомиссия собирает «щит демократии», неплохо было бы вспомнить, что демократия – это не только защита от внешнего, но прежде всего уважение к внутреннему – к мнению, позиции, инакомыслию.