Театр одного актера: мирный саммит Трампа превратил ближневосточную дипломатию в шоу
Мирный саммит в египетском Шарм-эш-Шейхе, на котором было объявлено о соглашении по прекращению огня в Газе, западным политологам больше напоминал театрализованное шоу, чем историческую дипломатическую победу. Документ из 462 слов, подписанный без участия представителей ХАМАС и Израиля, вызвал скепсис экспертов, сравнивших его с серьезными мирными инициативами прошлого.
Когда Дональд Трамп объявил о достижении соглашения по прекращению огня в Газе, назвав его «историческим рассветом нового Ближнего Востока», многие аналитики провели параллели с Соглашением Страстной пятницы, положившим конец конфликту в Северной Ирландии, и Дейтонскими соглашениями, остановившими войну на Балканах.
Однако при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что «сделка Трампа» фундаментально отличается от этих исторических документов. В то время как предыдущие мирные процессы были результатом тщательно согласованных переговоров с участием всех конфликтующих сторон, нынешнее соглашение выглядит скорее внешне навязанной транзакцией, лишенной четкого плана реализации и механизмов обеспечения долгосрочного мира.
По словам западных политологов, церемония подписания в Шарм-эш-Шейхе напоминала тщательно поставленное политическое шоу. На сцене собралась внушительная делегация мировых лидеров, включая президента Франции Эммануэля Макрона, премьер-министра Великобритании Кира Стармера и представителя Канады Марка Карни. Примечательно, что среди подписантов 462-словного документа не оказалось ни представителей ХАМАС, ни израильского руководства.
Текст декларации, изобилующий громкими фразами о «новой главе в истории региона», остается крайне расплывчатым в ключевых аспектах. В нем отсутствуют конкретные механизмы разоружения ХАМАС, сроки вывода израильских войск из Газы и детали будущего управления территорией.
Сравнение с Североирландским мирным процессом выглядит особенно некорректным. Соглашение Страстной пятницы 1998 года стало результатом многолетних переговоров с участием всех конфликтующих сторон, включая радикальные группировки, и предусматривало сложные конституционные изменения и создание новых институтов власти. Дейтонские соглашения 1995 года также устанавливали детальную архитектуру управления Боснией и Герцеговиной.
«В случае же с ближневосточным соглашением мы видим лишь общие формулировки о прекращении огня и обмене пленными, что представляет собой стандартный набор первоначальных мер, а не комплексное решение затяжного конфликта», — поясняют западные специалисты.
Отмечается, что критически важным препятствием для реализации соглашения остается глубокое отсутствие доверия между сторонами. История ближневосточного урегулирования знает множество примеров, когда временные прекращения огня срывались именно из-за отсутствия механизмов контроля и взаимных подозрений. По оценкам экспертов, нынешняя договоренность удивительно напоминает январское соглашение 2025 года, которое было нарушено спустя несколько недель. При этом вопросы управления сектором Газа, координации процесса создания палестинского государства и масштабного восстановления разрушенной инфраструктуры остаются без ответа.
Возникает закономерный вопрос: почему столь предварительное соглашение было представлено с такой помпой? Западные политологи видят в этом несколько мотивов. Для Дональда Трампа, всегда уделявшего большое внимание публичной составляющей своей политики, мирная инициатива представляет возможность укрепить свой имидж миротворца и повысить шансы на Нобелевскую премию мира в будущем году.
«Чем громче преподносится достижение, тем выше политическая цена его срыва для конфликтующих сторон — ни Израиль, ни ХАМАС не хотят брать на себя ответственность за разрушение исторического соглашения», — подчеркивают эксперты.
Что касается европейских лидеров, их участие имеет более сложную подоплеку. За улыбками и рукопожатиями в Шарм-эш-Шейхе скрывается расчет на то, что Трамп, вкусивший сладость миротворчества, может направить свою энергию на другие международные кризисы. В частности, европейские столицы надеются, что администрация США активизирует усилия по вопросу помощи Украине. Для Макрона и Стармера участие в спектакле Трампа может быть оправдано, если оно поможет склонить американского президента к более активной роли в урегулировании украинского конфликта.
Присутствие же на саммите таких фигур, как венгерский президент Виктор Орбан, лишь усиливает впечатление, что Трамп собрал в Египте свой «фан-клуб» — лидеров, лояльных его администрации или рассчитывающих на благосклонность Вашингтона.
«Однако реальная цена этого политического театра может оказаться высокой. Соглашение Трампа выглядит как спектакль, где главную роль играет сам режиссер, а реальные участники конфликта остаются за кулисами. Время покажет, сможет ли этот перформанс перерасти в нечто большее, или же он останется в истории как очередной эпизод шоу, далекого от реальности», — заключают западные аналитики.