Только 5% экс-заключенных обратились за помощью по новому закону о пробации

«Я из одной тюрьмы вышел, а вы мне в другую предлагаете добровольно пойти?» — примерно так реагируют некоторые бывшие осужденные в ответ на предложения обратиться в центр постпенитенциарной пробации. Меньше 5% экс-сидельцев попросили о помощи в рамках нового закона, который вступил в силу с 1 января 2025 года. Люди боятся попасть под контроль и не особо верят властям. С другой стороны, нынешние ограничения (помощь оказывается один раз в течение 6 месяцев с момента освобождения) не позволяют тем, кто не сразу прибегнул к возможности, переоценив свои силы, исправить ошибку.

Почему постпенитенциарная пробация пока непопулярна среди осужденных и как это изменить — разбиралась обозреватель «МК», член СПЧ.

Девять месяцев прошло с момента вступления в силу закона. Кажется, что пора внимательно посмотреть на «новорожденного». Собственно, этим занимались в Челябинске, где собрались руководители центров постпенитенциарной пробации, уполномоченные по правам человека в регионах, представители власти.

Вообще, в каждом регионе свой подход и свои результаты. В Свердловской области, к примеру, больше всего центров постпенитенциарной пробации (10), в Татарстане, пожалуй, лучше всего помогают экс-сидельцам с алкогольной и наркотической зависимостью.

Уполномоченный по правам человека по Челябинской области Юлия Сударенко провела целое исследование, запросив информацию у коллег из всех регионов. Ответ получила из 66 субъектов. В 16 приняты законы и прочие нормативные правовые акты в сфере пробации, в 30 созданы межведомственные рабочие группы, в 29 экономически стимулируется трудоустройство этой категории граждан путем предоставления субсидий из региональных бюджетов.

Кто-то скажет: уже неплохо. Но в целом надо признать, что не очень-то власти на местах спешат помогать бывшим сидельцам. Вероятно, не осознают, что это им выгодно: местные жители будут чувствовать себя безопаснее, сократится преступность, снизится нагрузка на здравоохранение, появятся новые рабочие руки и т.д.

— Но главное разочарование: мониторинг показал нежелание лиц, отбывших наказание, получать услуги постпенитенциарной пробации, — говорит Сударенко. — По полученным данным количество лиц, обратившихся с соответствующим заявлением в УИИ (уголовно-исполнительную инспекцию), составляет от 0 до 20 человек в 48 регионах, более 20 — в 10 регионах. В среднем не более 5% от общего числа освободившихся. Мы попробовали разобраться в причинах сложившегося положения. Важный момент: многие из моих коллег представили письма территориальных органов ФСИН России, в которых в качестве проблем называется отсутствие обязанностей у освободившихся осужденных по явке в УИИ и озвучиваются предложения об усилении контроля за ними. Выходит, что уголовно-исполнительная система рассматривает постпенитенциарную пробацию как своего рода административный надзор, а не совокупность мер социального характера. Такой подход, как, впрочем, и сама необходимость контакта с уголовно-исполнительной системой после освобождения отталкивают даже тех осужденных, которые остро нуждаются в оказании содействия. Но и приняв решение о целесообразности обращения в УИИ, получить помощь оперативно не получится — заявление будет рассматриваться 30 дней, в течение которых производится оценка индивидуальной нуждаемости лица, находящегося в трудной жизненной ситуации. Только потом выносится решение. Но ведь помощь таким людям (когда им негде жить, нет документов, дохода и т.п.) должна оказываться без промедления, иначе есть риск, что они решат свои проблемы привычным — читай криминальным — способом.

Возникает вопрос: а могут экс-сидельцы обратиться в какие-то НКО напрямую? Могут, конечно. Только это будет помощь не в рамках закона о пробации, и сами центры от государства на это не получат ни рубля. Вообще, откуда брать центрам постпенитенциарной пробации деньги? Законодательством не предусмотрено какое-либо целевое государственное финансирование. Предполагается, что центры должны существовать и эффективно работать по общим для всех НКО правилам игры — пытаться получать гранты, искать благотворителей. Будем откровенны: люди неохотно жертвуют на бывших зэков. Больным детям, бездомным животным, ветеранам — да. Арестантам — нет. Различные гранты — дело хорошее, но весьма нестабильное. Однажды их могут просто не дать без объяснения причины.

Еще важный момент: субсидирование работодателей при трудоустройстве экс-арестантов. К слову, во многих регионах такое новшество предусмотрено, но предприниматели об этом, вероятно, не знают. Впрочем, Сударенко считает, что дело в другом.

— В Челябинской области за 6 месяцев 2025 года поступило лишь одно заявление о предоставлении субсидии. Это связано с тем, что обязательные условия для предоставления субсидии необоснованно завышены, заработная плата должна быть не ниже 2 МРОТ, задолженность по оплате налогов, штрафов не должна превышать 10 000 рублей. Общее требование об отсутствии задолженности у работодателя практически невыполнимо для крупного бизнеса, поэтому наши предприятия в условиях кадрового дефицита в целом воспользоваться субсидированием не могут.

Отсюда четыре главных инициативы.

Первая — убрать из закона норму про то, что единственная «точка входа» в систему пробации через УИИ. Дать право центрам пробации самим принимать заявления от освободившихся осужденных, чтобы тех вносили в единый реестр лиц, в отношении которых осуществляется пробация.

Вторая — открывать государственные центры. В законе о пробации вроде нет запрета их создавать, но почему-то этим не пользуются региональные власти, взвалив все на общественников. Счастливое исключение — Красноярский край. Здесь уже несколько лет работают созданные региональной властью 4 центра социальной адаптации лиц, освобожденных из мест лишения свободы. Они ежегодно оказывают услуги тысячам людей. Для сравнения, в первом полугодии 2025 года в государственные центры Красноярского края обратились 1120 человек (и почти никто из них не совершил рецидива), а в УИИ по правилам закона о пробации — лишь 29.

Третья — целевое государственное финансирование центров пробации. У центров должны быть помещения, отвечающие определенным требованиям для размещения людей, которые надо содержать вне зависимости от наличия в них проживающих людей, утвержденная штатная численность работников, которым необходимо платить заработную плату.

Четвертое — исключить требования по уровню заработной платы, отсутствию задолженности по налогам и сборам для предприятий, которые готовы взять экс-зэков.

Но это, на мой взгляд, не все. Жилье, работа не всегда помогут человеку с агрессией. Известны случаи, когда осужденный за насильственное преступление (причинение телесных повреждений, убийство) совершал повторное злодеяние уже на следующий день после освобождения. Или вот яркий пример: мужчина попал за решетку за то, что забил до смерти жену, отсидел, вышел, через год женился и убил вторую супругу.

А все потому, что причина его жестокости и агрессии не была устранена. За решеткой человек их просто подавил, научился подчиняться требованиям режима.

В некоторых странах существует практика применения особой пробации для совершивших насильственные преступления. Она включает в себя курсы по управлению агрессией. В Великобритании есть специализированные программы для лиц с высокой степенью риска насилия, которые предусматривают «психиатрическую оценку», создание культурного, социального и психологического профиля осужденного. В Норвегии применяются программы когнитивно-поведенческой терапии, где с зэками работают в том числе специалисты по гендерному насилию. В Швеции действуют специализированные программы для мужчин, которые причиняли физические и психические страдания женщинам. Участники проходят обязательные курсы по управлению гневом, эмпатией и половыми стереотипами. В США суды назначают терапевтические программы, которые фокусируются на изменении установок, оправдывающих насилие.

Так почему бы не взять этот опыт и нам? Автор этих строк предложила ввести курсы против агрессии и жестокости и по управлению гневом за решеткой, а на свободе — программы по самоосознанности и саморефлексии. К слову, для этого нужны и физические упражнения, и культурные мероприятия. Человека ведь во многом делает его окружение. Одна из идей — бывшему сидельцу давать абонементы (скажем, на полгода) на бесплатные посещения выставочных центров, музеев, театров, филармоний и различных спортивных секций. А еще неплохо было бы вовлечь их в волонтерскую деятельность и работу самих НКО, благотворительных фондов. В большинстве своем они отлично мотивированы и с бесценным жизненным опытом.