"Лоскутное одеяло" вместо союзника: в Дамаске у власти стоят радикалы и ставленники НАТО
Глава МИД РФ Сергей Лавров в интервью проекту «Мосты на Восток» заявил, что необходимо «переформатировать функционал» присутствия России в Сирии – то есть скорректировать наше присутствие там под новые условия. Возможно ли это? Свое мнение на этот счет «МК» высказал директор Центра изучения Ближнего Востока и Центральной Азии Семён Багдасаров.
- Семен Аркадьевич, Сергей Лавров уточнил, что одна из очевидных задач, которые могут быть полезны сирийцам, их соседям и многим другим странам – это гуманитарный хаб: нужно использовать порт и аэропорт для того, чтобы доставлять гуманитарные грузы из России, из стран Персидского залива в страны Африки…
- Не надо забывать, что нынешняя власть в Сирии – протурецкая, то есть, по сути, власть нашего противника – страны НАТО. Как в НАТО скажут, так они и сделают. Сама Сирия – это несостоявшееся государство. Как можно иметь с ним дело? Иметь дело с его патроном в лице Турции? Тогда получается по факту зависимость от страны НАТО, нашего геополитического противника.
Кроме того, это руководство контролирует менее 50 процентов территории страны, ему неподконтролен, в том числе, и наиболее ресурсный регион – северо-восток. Вся Сирия сейчас – как лоскутное одеяло… С кем мы должны иметь дело в Сирии? С теми, кто контролирует ситуацию в Дамаске? Или с кем-то еще? На каких условиях? На какой срок? Надо сначала ответить на эти вопросы, а потом думать о гуманитарном хабе… (В ноябре прошлого года вооруженные формирования сирийской оппозиции начали масштабное наступление на позиции сирийской армии и в декабре вошли в Дамаск. Башар Асад оставил пост президента Сирии и покинул страну. Временным президентом Сирии стал Ахмед аш-Шараа - лидер сирийской группировки «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ, признана в России террористической организацией и запрещена). – Авт.)
- То есть в Сирии нам сейчас договариваться, по сути, не с кем?
- Ситуация там слишком неоднозначна. Недавно там, например, прошли выборы в парламент. В них приняли участие люди, которые ориентированы на ту власть, которая пришла. Они не олицетворяют все население страны. Северо-восток, к примеру, не голосовал.
И есть ли у нас вообще гарантии, что нынешняя власть как таковая не только распространит свое влияние на всю территорию Сирии, но элементарно продержится достаточно долгое время? Даже сирийские сунниты уже недовольны этой властью – поскольку она протурецкая, и в ней очень много радикализма. А сирийцы – народ к радикализму не склонный.
- В каком виде наше присутствие в Сирии может сохраниться при таком раскладе?
- Наше присутствие в Сирии – это две базы, военно-морская и авиационная. Это район Латакии и Тартуса, населенный алавитами. Там очень сильны настроения против нынешней власти. В марте этого года сторонники Башара Асада и религиозные меньшинства подняли там восстание после случаев террора со стороны новых властей. В результате атак правительственных сил были убиты несколько сотен мирных жителей. У кого есть гарантии, что ситуация в этих районах не изменится? Там много людей, которые воевали в армии Башара Асада. Они потеряли своих близких… Конфликт может вспыхнуть в любой момент. И что тогда?