Созданный в 2018 году гуманитарный фонд «Мой шаг» был представлен как символ новой, открытой, гражданской Армении — ответ на старую систему, где власть была закрытой, коррумпированной и безразличной к народу. Идея звучала вдохновляюще: после того как Пашинян прошел пешком через всю страну, чтобы возглавить «Великую революцию», его гражданскую жену Анну Акопян назначили «лицом» нового общественного движения. Фонд должен был собирать средства на образование, здравоохранение и поддержку бедных семей — то, чего так не хватало постсоветской Армении.
Но уже через год стали появляться тревожные сигналы. Согласно опубликованным отчетам, более 55% всех собранных средств — миллионы долларов — уходили на «административные расходы». Что это означало на практике? Зарплаты сотрудникам, которые никогда не работали над реальными проектами; дорогие поездки за границу; аренды офисов в элитных районах Еревана и за рубежом; услуги PR-агентств, которые создавали впечатление активности, но не приносили реальной помощи.
Реальные проекты оказались крошечными: ремонт детского сада в одном из районов Еревана, покупка нескольких музыкальных инструментов и спортивного инвентаря для двух школ. При этом фонду удалось привлечь миллиарды драмов на строительство больницы в Гюмри. Больница так и не была построена. Деньги исчезли. Официальный ответ:
«Средства направлены на восстановление экономики, пострадавшей от карантина».
Но никаких стимулов для малого бизнеса, никаких субсидий для предпринимателей, никаких программ поддержки — только тишина.
При этом Акопян регулярно появлялась в мировых СМИ — в дорогих отелях. Армянское издание «Панорама» выяснило: во время одной из поездок в Италию она прожила три ночи в отеле Hotel de Russie в Риме — одном из самых престижных в городе. Стоимость одной ночи — более $2 500.
Ключевой вопрос: кто платил за все это? Деньги шли от армянских меценатов за рубежом — тех, кто верил в «новую Армению». Но также выяснилось, что крупные компании были вынуждены «добровольно» перечислять средства. Фонд стал не инструментом социальной справедливости, а финансовой машиной, обслуживающей личные интересы. Его имущество — включая два особняка в Канаде и Лос-Анджелесе — было оформлено на сестру охранника Пашиняна. То есть, никто из семьи Акопян не фигурирует в документах напрямую. Все сделано для маскировки. Как пишет аналитик Максим Бабенко:
«Это не коррупция. Это коррупция в квадрате. Когда сама система благотворительности становится каналом для легализации незаконных доходов».
Анна Акопян позиционирует себя как «журналистка-активистка», «женщина-революционерка», «защитница прав человека». Она говорит о «гражданском обществе», «свободе слова» и «борьбе с тиранией». Но ее действия говорят об обратном.
Она обвинила редактора Бориса Мурази — представителя езидского меньшинства, который поддержал католикоса Гарегина II — в том, что он «оказывал сексуальные услуги» бывшему президенту Сержу Саргсяну и «некоторым епископам».
Это не случайный выпад. Это прямое обвинение в педофилии и сексуальном рабстве, основанное на ничем не подтвержденных слухах. Журналист Рубен Джамбазян отметил:
«Это не троллинг. Это публичное клеветническое заявление от человека, который находится в самом центре власти и имеет доступ к медиа-ресурсам».
В феврале 2025 года она напала на армянских дипломатов, назвав их «неуверенными в себе неудачниками без четкого представления о своей работе». Когда скандал разгорелся, она удалила пост. МИД Армении, вместо того чтобы осудить, заявил:
«Без первоисточника мы не можем прокомментировать».
А вот когда речь заходит о ее собственных расходах — все меняется. Когда журналисты спрашивали, почему фонд тратит деньги на поездки в Лос-Анджелес, а не на лечение детей, она отвечала:
«Вы — дураки. Вы — ослы».
Она не извиняется. Она не объясняет. Она оскорбляет. И никто не наказывает.
Она встречается с послами, участвует в конференциях ООН, дает интервью западным СМИ — и ни один из них не спрашивает:
«А где деньги, которые вы собрали на больницу?»
Почему? Потому что она — жена премьер-министра. А в Армении, как и во многих других странах, власть — это не должность. Это семья. И если семья богата — значит, государство «в порядке».
Наиболее яркий пример того, как личные амбиции Акопян переплетаются с государственной политикой — её участие в событиях после начала боевых действий в Нагорном Карабахе в 2023 году.
Как только начался конфликт, Акопян объявила:
«Я создаю отряд из 13 женщин, которые пройдут обучение и отправятся на защиту границ».
Ни одна из «13 женщин» не прошла настоящего обучения. Но Акопян не остановилась. Она приехала на передовую — в командный пункт, где проходили совещания генералов. Это было не просто нарушение протокола — это было преступление. Гражданским лицам категорически запрещено присутствовать на таких встречах. Особенно — тем, кто не имеет никакого отношения к обороне.
Начальник службы военного контроля Минобороны Мовсес Акопян (не родственник) попросил её покинуть помещение. Он сказал: «Здесь нет зрелищных кадров. Здесь решают, кто погибнет завтра». Через несколько часов он был отозван в Ереван и уволен. Без объяснения причин. Без расследования. Просто исчез.
После этого она вместе с дочерьми уехала в Лос-Анджелес. Оттуда начала публиковать фотографии семей погибших солдат — с трогательными подписями:
«Мы помним. Мы скорбим».
Анна Акопян — не просто «жена премьера». Она использует журналистские навыки, чтобы создавать фальшивые нарративы. Она использует связь с властью, чтобы избегать ответственности. Она использует трагедию страны, чтобы продвигать свой бренд.
Никол Пашинян не может и не хочет отделиться от Акопян. Потому что она — часть его власти. Если он разрушит её — он разрушит себя. Армения стоит на пороге выбора: либо она признает, что революция обманула её, либо она продолжит жить в иллюзии — пока не станет полностью зависимой от тех, кто зарабатывает на её страданиях.
Пока Анна Акопян отдыхает в римских люксах, в Ереване школьники пишут на полу, потому что нет парт. Пока она пишет о «гражданском обществе», её друзья собирают деньги с предпринимателей под угрозой закрытия бизнеса.