Монашеский орден капуцинов относится к католической церкви и насчитывает около 10 тысяч монахов.
– Обет – это все равно серьезное испытание. Как быть, если обычные человеческие желания и инстинкты захлестывают?
– Я обычный человек, поэтому внутренняя борьба [с этими желаниями] во мне тоже присутствует. Я живой здоровый мужчина. Вокруг хватает красивых и симпатичных девушек. И мне достаточно, чтобы моя сексуальность выражалась, к примеру, через глубокий разговор. Если говорить про телесные отношения… Есть сублимация, и я стараюсь канализировать эту энергию в какое-то другое занятие.
Просто, когда мы говорим про целибат с людьми, которые относятся ко всему скептически, с ними сложно говорить о вере. Сколько раз было, когда какая-нибудь бабушка заговорит: «Ой, такой молоденький, а зачем ты свою жизнь на это положил?» Часто слышу такие вопросы, и, если честно, на них даже отвечать не хочется. Но меня так благословляет бог, и это мой выбор.
– Как ощущаете перемены за последние девять лет? Полностью привыкли к такому образу жизни?
– Сложнее всего было принять, что себе я уже полностью не принадлежу. Но сейчас однозначно могу сказать: я нашел себя и нахожусь на своем месте. Я кайфую от этой жизни – от молитвы, от простой подготовки к проповеди, – и больше мне ничего не нужно. Я просто заполнил ту пустоту, которая раньше была в душе. Мне спокойно. Мне хорошо.
– Уверены, что это на всю жизнь?
– Я бы хотел, чтобы так было. И я был бы счастлив, если бы умер как монах-священник, в своем каштановом габите, – сказал Сергей Гусар.