"Я мечтал стать генералом": формула власти Ильхама Алиева
"Нынешний Азербайджан – это произведение Гейдара Алиева", – заявил Ильхам Алиев в 2003 году, после начала своего первого президентского срока. За прошедшие 22 года эта формула, конечно, несколько устарела. Сегодня более правильно было бы сказать, что нынешний Азербайджан – это произведение Алиевых. Сын во многом превзошел отца, укрепив и усовершенствовав созданную тем систему власти. Хотя по такому параметру, как продолжительность правления, все еще остается в догоняющих.
Нет, в президентском кресле Ильхам отца, разумеется, пересидел. Гейдар Алиев был впервые избран главой государства 10 октября 1993 года. А и.о. президента стал еще раньше – в июне 1993-го. И правил вплоть до инаугурации сына (31 октября 2003-го), уйдя из жизни менее через два месяца после нее. То есть занимал высший государственный пост чуть более 10 лет.
Но то была лишь самая последняя глава политической биографии третьего президента Азербайджанской Республики. Впервые возглавил ее он в 1969 году, став первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана. И правил до конца 1982 года, когда пошел на повышение, в Москву. Таким образом во главе республики он находился в общей сложности 23 года. То есть пока на год опережает сына.
А по общему стажу государственной службы опережает еще больше. Сын свой первый государственный пост занял в 34-летнем возрасте: в 1995 году был избран депутатом Милли меджлиса, парламента Азербайджанской Республики. Отец же начал служение государству (тогда это было советское государство), когда ему было всего 18 лет.
Отец невидимого фронта
Так, во всяком случае, следует из его официальной биографии, размещенной на сайте Фонда Гейдара Алиева (возглавляет фонд первая леди Азербайджана). Согласно этой информации, "с 1941 года Гейдар Алиев работал заведующим отделом в Народном комиссариате внутренних дел Нахчыванской АССР и на ответственных должностях в Совете народных комиссаров Нахчыванской АССР, а в 1944 году был направлен на работу в органы государственной безопасности".
История, надо сказать, довольно странная и мутная. Восемнадцать Алиеву-отцу стукнуло 10 мая 1941 года. На тот момент он учился на архитектурном факультете Азербайджанского индустриального института, куда поступил в 1939 году. То есть, согласно действовавшему на тот момент законодательству, подлежал призыву на действительную военную службу (на студентов отсрочка не распространялась). А после начала войны – мобилизации.
Однако Гейдар Алиев не был почему-то ни призван, ни мобилизован. Вместо этого неоперившегося 18-летнего юнца определяют в аппарат регионального управления НКВД. Причем не на рядовую, а на сразу на руководящую должность. С какой стати? Чем он был так ценен для "органов"?
Ни в официальных биографиях политика, ни в интервью, данных им сами, его сыном и членами многочисленного алиевского клана, ответа на эти вопросы нет. Эти годы его жизни – одно сплошное белое пятно. Воистину – боец невидимого фронта.
Есть, впрочем, и альтернативные источники знаний о загадочном прошлом азербайджанского лидера. В сентябре 1988 года в "Литературной газете" была опубликована статья Аркадия Ваксберга, известного советского и российского писателя и публициста, "Бурные аплодисменты", в которой приведен рассказ бывшего прокурора Азербайджанской ССР о малоизвестных страницах биографии Алиева.
До того как стать прокурором республики, Мамедов 16 лет прослужил в республиканском КГБ, то есть был сослуживцем Алиева, отдавшего госбезопасности четверть века своей жизни. Так вот, как пишет Ваксберг со слов Мамедова, в некий период службы Алиева в азербайджанском КГБ была создана комиссия во главе с тогдашним заместителем председателя республиканского Комитета госбезопасности Мамедом Али-заде, "которая принуждена была рыться в сомнительных фактах биографии человека, снизошедшего "к своему народу" годы спустя в образе бога".
Затем следует прямая речь экс-прокурора: "Комиссия установила, что Алиев с началом войны бросил учебу в Индустриальном институте имени Азизбекова в Баку и, чтобы уклониться от призыва в армию, выехал к себе на родину в Нахичевань. Там он приобрел документ о том, что он якобы страдает тяжелой формой туберкулеза легких и освобождается от призыва. Устроился работать курьером в архив, находившийся в ведении НКВД. Отсюда и пошла его карьера.
После войны он представил документы прямо противоположного содержания – о своей службе в армии, о том, что он участник войны (как ему удалось раздобыть их, комиссия не установила), и поэтому легко восстановился в институте, но учиться не стал, перевелся на 3-й курс истфака университета, который окончил заочно, кажется, в 1957 году".
Как пишет далее Ваксберг, "все сказанное по просьбе редакции письменно подтвердил персональный пенсионер М.А. Али-заде, рассказавший еще и о том, каким преследованиям подвергался он впоследствии со стороны обретшего власть "объекта" его проверок. И о том, как тогдашний руководитель республики И.Д. Мустафаев (первый секретарь ЦК КП Азербайджана в 1954-1959 годах. – "МК"), вняв просьбе академика Гасана Алиева – старшего брата "объекта" (и младший брат, и жена войдут в академию позже), – спустил дело на тормозах: Г.А. Алиев отделался тогда "строгачом с занесением" и понижением в должности".
Эту информацию, правда, нужно воспринимать критически. И Мамедова, и Али-заде трудно назвать беспристрастными свидетелями. У обоих был на Алиева немалый зуб. Оба были при нем уволены (Али-заде – с поста министра внутренних дел Азербайджана), а Мамедова к тому же еще и исключили из партии.
То, что какие-то "сигналы" на Алиева поступали, скорее всего, соответствует действительности. Доносы – в том числе со стороны коллег-конкурентов – обычное дело для того времени. Да, строго говоря, и для нынешнего: никуда эта практика не ушла. Но вот в то, что комиссия якобы подтвердила подозрения, и Алиева хоть и не уволили, но наказали (влепили строгий выговор и понизили), верится с трудом. Это совершенно не стыкуется с прочими фактами его биографии.
Именно в середине 1950-х, то есть именно тогда, когда его, по версии Мамедова, "разоблачили" как мошенника и дезертира, карьера Алиева в "органах" пошла на взлет. В 1956 году он был назначен на должность заместителя начальника городского отдела КГБ столицы Азербайджана. С 1960 года – начальник контрразведывательного отдела республиканского КГБ. С 1964-го – заместитель председателя республиканского Комитета государственной безопасности.
1967 год – пик кагэбэшной карьеры Алиева: он назначается председателем КГБ Азербайджанской ССР, став первым азербайджанцем на этом посту (до этого потолком для "национальных кадров" была должность зама). Очевидно, что если бы репутация у Алиева была сильно подмоченной, если у него были подобные "скелеты в шкафу", это назначение однозначно не состоялось бы.
Еще одно немаловажное обстоятельство: Алиев возглавил республиканский Комитет госбезопасности через месяц после того, как председателем КГБ СССР стал Юрий Андропов, который, как известно, весьма трепетно относился к теме репутации. И это, конечно же, не совпадение. Это был, безусловно, "андроповский" кадр.
"Дело образуется почище рашидовского"
Что подтвердилось через 15 лет: не прошло и месяца после того, как Юрий Андропов сменил почившего Леонида Брежнева на посту лидера партии и страны, как Гейдар Алиев сменил Баку на Москву: из кандидатов был переведен в "полноценные" члены Политбюро и назначен первым заместителем председателя Совета Министров СССР.
Впрочем, к этому моменту репутация Алиева была уже, мягко говоря, не безупречной. Изрядно испортилась. Поэтому кадровое решение нового Генерального секретаря ЦК КПСС, слывшего жестким, бескомпромиссным борцом с начальственными "излишествами", у многих его соратников и единомышленников вызвало недоумение.
А Михаил Горбачев прямо задал шефу вопрос, почему тот остановил свой выбор на кандидатуре Алиева. И получил, согласно воспоминаниям Михаила Сергеевича, такой ответ: "Юрий Владимирович нехотя и уклончиво отвечал, что вопрос был предрешен Брежневым, и он не захотел менять этого решения".
Горбачев, конечно, в это не поверил: "Дело было совсем не в обещании, данном Брежневу. Алиев долго работал в КГБ. Андропов был для него не только бывшим "шефом", но и непререкаемым авторитетом. Поэтому появление Алиева в составе Политбюро усиливало позиции Юрия Владимировича. Вот и все".
Сам Горбачев, напротив, достаточно подробно пишет о том, что его не устраивало в андроповском выдвиженце: "Алиев – несомненно, крупный политик. Умный, волевой, расчетливый. Поначалу, наблюдая за его деятельностью в Азербайджане, я не сомневался, что он является убежденным противником коррупции, теневой экономики. Он энергично взялся за решение многих вопросов развития республики, особенно касавшихся сельского хозяйства, реализовал ряд программ, и все это склоняло в его пользу.
Но постепенно, глубже вникая в азербайджанские дела, я понял, что в основе происходивших перемен лежали весьма неоднозначные мотивы... На смену прежнему клану руководителей, пронизавшему «подобно метастазам» все структуры управления республикой, изгнанному Алиевым за коррупцию и развал работы, стал внедряться другой клан, так называемая "нахичеванская группа"...
По-прежнему доминировали родственные связи чуть ли не до десятого колена. Создав таким образом мощную опору, основанную на клановом принципе, Алиев не возглавлял, не руководил, а правил республикой с помощью методов силового нажима. А разного рода советы, собрания, манифестации, встречи с прессой, с народом и прочие демократические атрибуты были лишь декорацией, нисколько не менявшей сути и способов правления..."
В этой характеристике все верно. Более того, она подходит не только к советскому периоду нахождения Гейдара Алиева во главе Азербайджана, но и к его президентству. И к президентству его сына Ильхама тоже. Формула власти во всех случаях одна: клановый принцип, силовой нажим и демократические декорации. Схема передачи власти, правда, претерпела существенные изменения, но об этом – чуть позже.
Справедливости ради надо, однако, добавить, что алиевская модель властвования оказалась куда более эффективной и живучей, чем горбачевское "новое мышление". Не подвела ни отца, ни сына. Впрочем, определенный период торжества горбачевской формулы над алиевской все-таки имел место в истории.
"В октябре 1987 года Гейдар Алиев в знак протеста против политики, проводимой Политбюро ЦК КПСС и лично Генеральным секретарем Михаилом Горбачевым, ушел в отставку с занимаемых должностей", – сообщает официальная биография политика на вышеупомянутом интернет-ресурсе – сайте Фонда Гейдара Алиева.
Такая формулировка – конечно же, большое лукавство: никакого протеста в уходе Алиева не было и в помине. Не он ушел, а его "ушли", вынудив написать заявление "по собственному".
В 1987-1990 годах Алиев – персональный пенсионер союзного значения. И это он еще легко отделался. Могло быть гораздо хуже. Вот запись из дневника Анатолия Черняева, занимавшего в те годы должность помощника Горбачева: "9 октября 1988 года. В пятницу Горбачев позвал нас с Шахназаровым... Поговорили о предстоящей поездке в ООН... Потом напомнил о деле Алиева. Копаем, говорит, и дело вроде образуется почище рашидовского".
Ильхам Алиев на момент отставки отца преподавал в своей альма-матер – Московском государственном институте международных отношений. За плечами были пять лет учебы в МГИМО (1977–1982 годы), аспирантура, защита кандидатской (тема научной работы – антивоенное движение в Великобритании).
Опала отца отразилась и на сыне. "Когда по инициативе Горбачева Алиев был отстранен от занимаемой должности и возвращался в Азербайджан, Ильхам Алиев работал в руководимом мною Министерстве иностранных дел СССР (как и сейчас, тогда МГИМО был подведомственен МИДу. – "МК"), – вспоминал в одном из интервью Эдуард Шеварднадзе. – Точно не помню, кажется, Лигачев или кто-то другой сказал, что Политбюро отстранило Гейдара Алиева от должности, и мне лучше удалить его сына из министерства, если я не хочу попасть в невыгодную ситуацию.
Я знал, что Ильхам Гейдарович окончил Институт международных отношений и отлично справляется со своими обязанностями, поэтому не стал возвращаться к этой теме".
Тем не менее в 1990 году Ильхам все-таки покинул МГИМО. Как уверяет Шеварднадзе, это случилось без его ведома: Алиев-младший ушел сам по неизвестной ему причине. Но есть и другая версия. Ее, в частности, придерживаются авторы комплиментарной биографии Ильхама Алиева, вышедшей в серии в ЖЗЛ: мол, молодой преподаватель был изгнан из мидовского института "по личному указанию" Шеварднадзе.
Это вроде бы подтверждает и сам Ильхам Алиев. "Нас, членов семьи, отовсюду попросили, – вспоминал он о временах отцовской опалы. – Политическая директива была такова: не может сын Алиева здесь преподавать и учить будущих дипломатов, поэтому его надо отстранить..." Но тут есть одна существенная нестыковка: несмотря на якобы жесткую "политическую директиву", Ильхама не "отстранили" сразу после отставки отца, в 1987 году. Дали почему-то проработать и следующий, 1988-й, и послеследующий...
А в 1990-м руководству страны в целом и Шеварднадзе в частности было уже явно не до преподавателя МГИМО Алиева. Напомним, что в конце того же года Эдуард Амвросиевич сам ушел в отставку, заявив об угрозе демократии в Советском Союзе. Так что, вероятней всего, Ильхама и впрямь никто не изгонял: ушел сам, осознав отсутствие для себя каких-либо перспектив на этом поприще.
Ведь что бы ни говорили потом биографы-лизоблюды о его простоте и скромности, этот парень из Баку всегда был парнем амбициозным. На вопрос, кем он мечтал стать в детстве, заданный как-то в одном из интервью, Ильхам Алиев честно ответил: "Я мечтал стать генералом".
Принц и принцип
"Помню, отцу присвоили звание генерала в 1967 году, – делится воспоминаниями нынешний президент Азербайджана. – Я был тогда достаточно мал, но на меня, конечно же, это произвело сильное впечатление... Позже, в общем, был не против военной карьеры, но в конце концов поступил в МГИМО. Когда приехал в Москву, мне еще не было и шестнадцати".
Столь раннее начало студенческой жизни объяснятся очень ранним началом школьной: в первый класс Алиев-младший пошел в пятилетнем возрасте. "Ему еще не было шести, но очень хотелось учиться, – поясняют "придворные" биографы. – Раз так, родители решили не ждать еще год".
Учился в русской школе №6 города Баку, которую окончила также его старшая сестра Севиль. О том, как протекали школьные годы Алиева-младшего, имеется достаточно много воспоминаний его учителей и одноклассников. Но властный статус героя этих повествований наложил на них, безусловно, серьезный отпечаток: все они крайне благостные, "сладкие" до приторности.
Впрочем, кое-какие факты о характере и жизни героя из них почерпнуть все-таки можно. Вот, например, как один из одноклассников, журналист и переводчик Раyф Гасанлы, вспоминает последний школьный день рождения Ильхама – празднование его 15-летия, на которое были приглашены несколько мальчиков из его класса.
"В тот день мы, во главе с Таисией Павловной (классный руководитель ребят. – "МК"), встретились в условленное время у школы, за нами приехали 3 сверкающие белые "Волги" без номеров, – рассказывает Гасанлы. – Мы расселись по машинам и направились эскортом к Ильхаму домой... Старшая сестра Ильхама, Севиль... провела нас в свою комнату, обставленную под танцевальный зал с аппаратурой, гитарами, ударной установкой и прочими атрибутами, необходимыми молодежи, чтобы неплохо провести время...
Затем мы прошли в комнату Ильхама. Она была обставлена уже чисто мужскими атрибутами, такими как бильярдный стол, стол с шахматной доской, шашками, домино и прочими играми. Здесь нам понравилось еще больше... Мы вышли на прогулку в сад. Ильхам был очень радостным, показывал нам все вокруг. Свои велосипеды, небольшой бассейн, маленький домашний кинотеатр и самого киномеханика – "сапожника"...
Проходя мимо будки киномеханика, Ильхам спросил: "Что мы будем смотреть сегодня?". В ответ мы услышали: "Большая прогулка" – известная и популярная тогда военная комедия с участием Луи де Фюнеса, Бурвиля и многих других знаменитых актеров того времени. Мы все обрадовались, с удовольствием потирая руки в предвкушении просмотра. Погуляв еще намного, мы взяли с собой прохладительные напитки и расположились в небольшом кинозале..."
Обилие приведенных деталей обстановки говорит, что даже на учившуюся вместе с Ильхамом "золотую молодежь" окружавшая его роскошь произвела сильное впечатление. Но воспринималась, надо заметить, как должное: что было положено советскому "принцу", не было положено другим, у которых не имелось столь высокопоставленного и могущественного папы.
Примечательно, кстати, что примерно в тот же период вышло нашумевшее интервью первого секретаря КП Азербайджана Гейдара Алиева в московской "Литературной газете", в котором тот обрушился на пороки тогдашней советской элиты, и прежде всего – на семейственность. Правда, почему-то лишь в одном ее аспекте:
"Мы столкнулись и с таким явлением, когда отдельные преподаватели вузов, руководящие работники стремились устраивать своих детей в вузы по "родительским" специальностям, – негодовал "хозяин" республики. – Не семейные интеллигентские традиции под ударом, а семейственность, протекционизм, родственные кланы, которые держатся на круговой поруке: ты – мне, я – тебе. Мы с этим покончим".
Такое понимание явления выглядит, мягко говоря, узковатым. Впрочем, какую-то "лакировку действительности" тут усмотреть трудно: в те годы передача должностей напрямую от отцов к детям не практиковалась. Здесь пролегала граница, через которую тогдашняя знать, сколь бы развращенной она ни была, переступить была не состоянии. Никому и в голову не могло прийти, что пост партийного руководителя – районного, республиканского, союзного уровня – может унаследовать его сын. Руки у руководителей в этом отношении были связаны.
И в этом была основная ахиллесова пята системы, выстроенной Алиевым: она не допускала даже временного оставления руководителем "капитанского мостика". Что ярко проявилось после отъезда Алиева из Баку: его сменщики на "мостике" принялись перестраивать "корабль" под себя – и в итоге чуть его не утопили.
"Своим возвращением к власти Гейдар Алиев спас нашу страну", – утверждает азербайджанская государственная пропаганда. И это тот нечастый случай, когда с госпропагандистами можно согласиться. Действительно спас. Вполне возможной альтернативой был полный распад государства. Но спасением Азербайджана от хаоса миссия Гейдара Алиевича не ограничилась. Вернувшись с большим трудом на вершину азербайджанского властного олимпа, он учел негативный опыт: формула власти дополнилась формулой сохранения власти.
"Иногда меня называют преемником, это в основном является тезисом политических оппонентов, – написал Ильхам Алиев в статье "Мои университеты", опубликованной в 2007 году на страницах официальной газеты "Азербайджан". – Я же скажу: я не наследник президента, я наследник своего отца, своей семьи".
Но это уже игра в слова. По факту в 2003 году в Азербайджане реализован именно монархический, наследственный принцип передачи власти. И чем дальше, тем больше появляется признаков институционализации этого принципа.
Игра престолов
В марте 2009 года в стране прошел референдум по поправкам к конституции страны, по результатам которого из основного закона исчезли ограничения по срокам пребывания одного и того же лица на президентской должности: фактически Ильхам Алиев получил право оставаться на своем посту пожизненно.
В сентябре 2016 года прошел еще один "конституционный" референдум, после которого срок президентских полномочий увеличился с 5 до 7 лет. Кроме того, были учреждены должности вице-президентов. Согласно утвержденным изменениям, в случае досрочного ухода главы государства со своего поста президентские полномочия передаются первому вице-президенту. А в феврале следующего, 2017 года Ильхам Алиев назначил первым вице-президентом свою жену Мехрибан.
После этого формирующуюся в Азербайджане систему власти в экспертных кругах прямо стали называть неомонархией. Следующая пересменка на троне состоится, вероятно, еще не скоро. Ильхаму Алиеву всего 63 года. Править и править. Для справки: его отец ушел из власти и из жизни в 80-летнем возрасте. Но наследник престола уже известен.
Мало кто сомневается, что в час "Ч" бразды правления перейдут к младшему сыну Ильхама и Мехрибан, названному в честь деда. Гейдару Алиеву-младшему исполнилось недавно 28 лет. Кстати, возрастной ценз для лиц, претендующих на высший государственный пост, в ходе правки конституции тоже был отменен: ранее президентом мог быть избран гражданин Азербайджана не моложе 35 лет.
Таким образом, случись что, Гейдар II может хоть завтра занять президентское кресло. Мама-вице-президент в эту схему введена, судя по всему, для страховки, дабы исключить любые неожиданности: мало ли при каких обстоятельствах отцу семейства придется отойти от дел.
Насколько оправдана такая система власти? Вопрос интересный, но сложный, не имеющий однозначного ответа. Как показывает опыт Азербайджана, на коротких исторических дистанциях она может показывать очень большую эффективность. Обеспечивать не только высокие экономические показатели, но даже победу в локальных войнах.
Но модель эта, во-первых, крайне персоналистская: все зависит от того, точнее, тех, кто правит, кто находится на вершине власти. Иными словами – от качества династии. Так что даже если иметь в виду короткую дистанцию, рекомендовать ее для других регионов планеты сложновато. В других местностях может вообще не сработать.
Отсюда же вытекают и риски. С формальной точки зрения династия – более надежный и долговечный вариант, чем правитель-одиночка. Но надо учитывать, что все династии тоже рано или поздно заканчиваются – либо в силу естественных причин, либо, что бывает гораздо чаще, из-за накопленной критической массы ошибок, ибо исправлять их некому.
А что бывает со странами, в которых рушатся засидевшиеся самодержавные династии, объяснять, думается, не надо. Это хорошо известно и из нашего собственного исторического опыта, об этом вопиет и опыт зарубежный. Самый свежий пример такого рода – падение сирийского дома Асадов. Закономерность тут одна: чем могущественнее и старше дом, тем, как правило, громче падает.