Сеул и Вашингтон подписали соглашение о тарифах, выгодное для Трампа

Южная Корея и США 31 июля заключили срочное торговое соглашение, формально названное "полным и всеобъемлющим". Оно позволило Сеулу избежать немедленного обострения торгового конфликта, но оказалось одновременно и наглядной иллюстрацией того, насколько неравными стали переговоры с США при администрации Дональда Трампа. За снижение 25-процентных пошлин до уровня в 15 процентов Сеулу пришлось расплатиться масштабными инвестициями, уступками по рынкам и отказом от прежних преференций.

О чем соглашение: 15% тарифов для Кореи и сотни миллиардов инвестиций для США

Содержание достигнутого между Сеулом и Вашингтоном соглашения охватывает сразу несколько ключевых направлений - от пошлин и торговых условий до масштабных инвестиционных обязательств и вопросов энергетики. Хотя с юридической точки зрения договоренности носят рамочный характер, уже сейчас они задают параметры будущих экономических отношений двух стран.

Центральным элементом соглашения стало снижение взаимных таможенных пошлин. США отказались от ранее объявленного плана ввести 25-процентные тарифы на весь корейский экспорт, согласившись на компромиссную ставку в 15%. Формально это позволило Южной Корее избежать резкого удара по своей экспортной модели. Однако важно учитывать, что до нынешней сделки корейские товары - благодаря соглашению о свободной торговле KORUS FTA - ввозились на американский рынок фактически беспошлинно. Таким образом, даже компромисс в 15% означает не улучшение, а ухудшение условий торговли, особенно по сравнению с предыдущим режимом.

Особо остро это проявилось в отношении автомобильной промышленности. С 2012 года корейские автомобили имели нулевую пошлину при экспорте в США, что обеспечивало им конкурентное преимущество по сравнению с японскими и европейскими производителями, чьи автомобили облагались тарифами в размере 2,5%. Теперь все три региона уравнены - пошлина составит 15%. Корейская сторона на переговорах пыталась добиться снижения хотя бы до 12,5%, но США жестко отстояли единый подход. С точки зрения промышленной политики это означает фактическое аннулирование того преимущества перед конкурентами из Европы и Японии, которое Сеул выстраивал годами.

Отдельно стоит отметить тарифы на сталь и алюминий и изделия из них. Здесь США жестко встали на защиту своих производителей. В этих сегментах тарифы составят 50 процентов, своего рода исключение из общего 15-процентного уровня.

Вторым важнейшим блоком соглашения стал инвестиционный компонент. Южная Корея взяла на себя обязательства вложить 350 млрд. долл. в экономику США. Из этой суммы 150 млрд. долл. предполагается направить в судостроительный сектор в рамках совместного проекта MASGA (Make American Shipbuilding Great Again), нацеленного на возрождение американских верфей с участием корейских компаний. Речь идет не только о строительстве самих судов, но и об открытии новых производственных мощностей, подготовке кадров, развитии инфраструктуры технического обслуживания и восстановлении цепочек поставок.

Оставшиеся 200 млрд. долл. планируется инвестировать в стратегически важные сектора: полупроводники, ядерную энергетику, аккумуляторные технологии, биотехнологии и переработку критически важных ресурсов. Однако, как уточняет корейская сторона, эти средства будут предоставлены преимущественно в виде кредитов и гарантий. При этом именно американская администрация будет определять направления и конкретные объекты инвестирования. Это фактически означает, что контроль над этими средствами останется в Вашингтоне. Более того, как публично заявляли американские официальные лица, до 90% прибыли от этих инвестиций должны "оставаться в США", что вызывает обеспокоенность в Сеуле и среди корейского бизнеса.

Еще один крупный блок соглашения касается энергетики. В течение ближайших четырех лет Южная Корея обязалась закупить американский сжиженный природный газ (СПГ) и другие энергоносители на сумму 100 млрд. долл. - примерно по 25 млрд. долл. ежегодно. По мнению официальных лиц РК, это не превышает текущего уровня импорта, но в Вашингтоне данное обязательство рассматривается как часть пакета уступок. Таким образом, если суммировать запланированные инвестиции и закупки энергоносителей, то прямо или косвенно экономика США получит от Южной Кореи почти полтриллиона - 450 млрд. долл.

Отдельно обсуждался вопрос доступа американских товаров на корейский рынок. Дональд Трамп заявил, что Корея полностью открывает свой рынок для американской продукции - в том числе в автомобильной и аграрной сферах. Однако представители администрации Ли Чжэ Мёна прямо опровергли эти заявления, подчеркнув, что рынки риса и говядины, традиционно защищаемые Сеулом, остались закрытыми, и никаких новых уступок в этой части не последовало. Одновременно США пообещали не вводить дискриминационные меры против корейских чипов и фармпродукции, что Сеул расценивает как тактическую победу.

Наконец, обе стороны подтвердили намерение в ближайшие две недели провести личную встречу президентов Ли Чжэ Мёна и Дональда Трампа, на которой планируется обсудить дальнейшие шаги по реализации соглашения, а также расширить диалог на темы безопасности. В частности, ожидается, что на повестку дня выйдут вопросы о росте военных расходов Кореи и увеличении финансирования пребывания американского контингента на полуострове.

Кризиса избежали, но немало заплатили

Сеулу действительно удалось избежать самого жесткого варианта развития событий - введения 25-процентных пошлин, которые могли бы нанести удар по южнокорейским экспортерам. Однако достигнутая сделка далека от победы. По сути, это вынужденная уступка, сделанная в условиях давления и цейтнота, где южнокорейская сторона была поставлена перед выбором между капитуляцией и торговой войной.

Президент Трамп получил почти все, что хотел: масштабные инвестиции, закупки американских энергоносителей, открытие корейского рынка. Взамен - лишь косметические уступки: снижение пошлин до уровня, который ранее уже был согласован с другими партнерами, и декларации о будущем сотрудничестве. В американских заявлениях акцент делается на том, что контроль над распределением инвестиций и отбором проектов останется за Вашингтоном, а основная прибыль (до 90%) - достанется американской стороне.

Южнокорейское правительство подает соглашение как "взаимовыгодное", но в действительности уступило по большинству направлений. Исключение - сохраненный доступ к внутреннему рынку риса и говядины, что имеет больше символическое, чем экономическое значение. Особенно чувствителен удар по автопрому: прежняя нулевая пошлина исчезла, уступив место 15-процентной. Для сравнения: у Японии и ЕС была пошлина 2,5%, теперь тоже 15% - то есть Корея потеряла 15 п.п., Япония - только 12,5.

Инвестиционные обязательства также вызывают вопросы. Обещанные 350 млрд. долл. - это до 25% от ВВП Южной Кореи, тогда как японские инвестиции составляют около 13% ВВП, а европейские - 6,9%. Фактически Сеул внес наибольшую долю среди союзников США, но получил несбалансированный пакет в ответ.

Не менее тревожно и то, что никаких четких механизмов возврата вложенных средств не прописано, как и критериев участия корейских компаний в управлении фондами. На фоне этого сохраняются драконовские тарифы на корейскую сталь - до 50% - в то время как Корея остается одним из крупнейших поставщиков стали в США. Это удар по таким гигантам, как POSCO и Hyundai Steel, особенно в условиях конкуренции с Китаем.

Итог - это сделка, в которой Корея сохранила лицо и экспорт, но ценой стратегических уступок и нового уровня зависимости от США. Эксперты называют ее компромиссом "среди проигрышей", где максимумом успеха стало то, что удалось избежать худшего. И даже этот результат был достигнут огромной ценой.

Слабым утешением для Сеула, которое активно продвигает правительство РК, объясняя результаты, заключается в констатации факта, что все основные партнеры США согласились на невыгодные для себя уступки под давлением Трампа. Это действительно так. Южная Корея может похвастаться доступом к судостроительной отрасли США, которую должна возродить за свои же деньги. Это дает надежду на долгосрочные заказы, но отнюдь не за бесплатно. Эти 150 млрд. долл. могли пойти в судостроение Южной Кореи, а уйдут в США.

На саммите Корею скорее всего ждут новые требования Трампа

Следующим этапом в развитии ситуации станет личная встреча президентов Ли Чжэ Мёна и Дональда Трампа, которая, как ожидается, состоится в течение ближайших двух недель. Сеул ее добивался сразу после победы Ли Чжэ Мёна на президентских выборах и вот теперь получил, немалой ценой.

Но этот саммит не просто призван формально закрепить достигнутые договоренности, но и станет ареной для нового раунда переговоров - на этот раз по куда более чувствительным вопросам, которые пока были оставлены за скобками соглашения.

Прежде всего, на повестке почти наверняка окажется вопрос о финансировании американского военного контингента в Южной Корее. Уже в свой прошлый президентский срок Дональд Трамп неоднократно поднимал эту тему, требуя от Сеула кратного увеличения расходов на содержание войск США. Ожидается, что он снова выдвинет аналогичное требование - в расчете на то, что после подписанного торгово-инвестиционного пакета корейская сторона окажется в положении должника, которому придется идти на новые уступки.

Второй болезненной темой станет открытие аграрного рынка. Несмотря на заверения южнокорейской администрации о том, что чувствительные позиции - прежде всего рис и говядина - остались вне рамок текущего соглашения, американская сторона продолжает трактовать достигнутые договоренности гораздо шире. Уже сейчас звучат заявления о том, что Корея "полностью открывает рынок" для американской продукции. Это означает, что в ходе саммита Вашингтон может потребовать от Сеула формализовать такие уступки в виде дополнительных обязательств. Иначе говоря, открытие этой сферы опять может оказаться на столе переговоров.

Кроме того, саммит может стать площадкой для обсуждения новых направлений давления - включая сферу цифровой торговли, регулирование экспорта чувствительных технологий (прежде всего ИИ-чипов), а также цепочек поставок стратегически значимых ресурсов. Все эти вопросы напрямую связаны с интересами Вашингтона в глобальной технологической гонке и, по сути, формируют новую архитектуру экономической безопасности, в которую США пытаются встроить и Южную Корею.

Таким образом, предстоящая встреча двух президентов станет не просто продолжением текущей сделки, а, возможно, поворотным моментом, где будет выстраиваться новая модель американо-корейских отношений - более асимметричная, управляемая из Вашингтона и строящаяся на политике давления и "дозированного вознаграждения".