Как обозреватель "РГ" Снегирев был "спящим агентом", а потом его разбудили

Все мои внуки, к сожалению, живут далеко, общаемся мы, как правило, только по телефону. Раньше они были маленькими и иногда ставили меня в тупик своими вопросами. Однажды, лет десять тому назад, старший внук звонит и спрашивает с явной надеждой на положительный ответ:

- А ты был шпионом?

Я не был шпионом, но ведь и огорчать мальчика тоже не хотелось. Как быть? Признаться по международной линии связи в своей шпионской деятельности? Или, напротив, разочаровать пацана?

- Почему ты спрашиваешь? - я решил потянуть время.

- Дима сказал, - это он на среднего внука стрелку перевел.

- Ну раз Дима... Да, - решился я на вранье. - Немножко был.

- А в какой стране ты шпионил?! - обрадовался внук.

- Хм, - этот вопрос опять загнал меня в тупик. Следовало как-то выкручиваться. Я решился выкручиваться с минимальными потерями. Вот ведь в Афганистане случалось общаться с людьми из разведки. А они в свою очередь тоже делились со мной, журналистом, кое-какой информацией.

- Я был шпионом в Кабуле.

Внук тут же отдал трубку маме и закричал на весь мир:

- Я же говорил. Вова был шпионом! Я же говорил!

Вот ведь как мало надо сорванцам для счастья.

Эту историю я вспомнил, когда работал в Праге собственным корреспондентом по странам Центральной и Восточной Европы. Вдруг, спустя два года, МИД Чехии отказал мне в продлении аккредитации, а вслед за этим местную прессу заполонили публикации, будто бы я "засланный казачок", "агент" и что я представляю огромную угрозу национальной безопасности. Вот так - ни больше, ни меньше.

Честно сказать, поначалу мне стало очень не по себе. Дело в том, что за те два года я передал из Праги множество материалов, и все они были проникнуты уважением и к Чехии, и к ее народу. Да и как иначе, если мне всегда, еще с советских времен, нравилась Чехия, а ее столицу я считал одним из самых теплых городов мира. Приехав теперь сюда надолго, взялся за изучение чешского языка. Стал встречаться с разными интересными людьми - политиками, историками, журналистами, общественными деятелями. Пропагандой и дезинформацией не занимался. Законов не нарушал.

Дальше начались всякие чудеса. Наглая, почти открытая слежка. Взлом квартиры. Прослушивание телефонов. Словом, обычная шпионская рутина. Не могу признать, что это приключение было приятным. Но следовало терпеть. Или сложить лапы, то есть признать за собой вину, или бороться до победы, а победой можно было считать обнуление ситуации, возвращение ее к тому положению, которое существовало до 7 апреля 2016 года.

Временами мне становилось даже интересно. Все-таки выдался уникальный шанс: увидеть, на собственном опыте узнать, как работают институты гражданского общества, насколько независима здесь пресса, насколько могущественны спецслужбы.

Эта ситуация, как лакмусовая бумажка, могла многое прояснить.

Почти ежедневно ко мне обращались местные корреспонденты с просьбами об интервью. Спрашивали, часто ли я бываю в российском посольстве, имея в виду, что это и есть главное шпионское гнездо? Увы, разочаровывал я коллег, бываю два раза в год - на приемах в честь 9 Мая и Дня России. Спрашивали: а не месть ли это со стороны чешской контрразведки за отказ с ней сотрудничать? Я опять пожимал плечами: мне таких предложений о сотрудничестве никто не делал.

В газете "Млада фронта Днес" вышла большая статья, явно написанная с подачи BIS (контрразведка). В ней я был назван "спящим агентом", который долго находился на территории Европы как бы в резерве, но недавно пробил мой час, разбудили.

Кроме всего прочего ситуация продолжала сортировать людей из моего окружения. Первым прокололся Мирек Ш. Именно его я по наивности считал здесь своим самым верным другом. В середине далеких 80-х он приехал к нам в Москву, обратился ко мне за помощью. Он хотел сплавиться по самым главным сибирским рекам. Написать об этом книгу, снять фильм. Мы ему помогали. Причем это не всегда было легко, потому что чех не скрывал своих диссидентских настроений, был, что называется, "под колпаком" у КГБ. Ну и что? Хороший парень, путешественник, журналист, смельчак, балагур.

Когда я два года назад сюда приехал, то первым делом его разыскал. Он заматерел: известный писатель, политик, борец с тоталитаризмом, все его знали. Стал вначале сенатором, теперь - депутат Европарламента. Последний раз вместе пили пиво в подвале рядом со Староместской площадью за неделю до шпионской истории. А когда она грянула, я ему написал письмо, дескать, давай, друг-депутат, включайся в борьбу за справедливость. Твоя очередь пришла.

Нет ответа. Стал звонить. Нет ответа. Написал СМС. Нет ответа. Потом мне передали: не станет он меня защищать. Депутат, получает большие деньги, невыгодно ему за меня вступаться.

Честно сказать, это меня огорчило даже больше, чем нелепые обвинения в шпионаже.

Я-то думал, что дружба выше политики. Еще я думал, что он - настоящий. А он оказался липовый.

Вместе с коллегой из РИА Новости, которого тоже назвали "спящим агентом", мы провели брифинг в Синдикате чешской прессы. Я там сказал, что если BIS не представит доказательств моей шпионской деятельности, то подам против контрразведки иск в Европейский суд по правам человека. Потребую с них в порядке возмещения миллион евро ущерба. В ответ министр иностранных дел заявил, что пана Снегирева никто не собирается высылать из страны, а отказ в аккредитации не может помешать ему заниматься журналистской работой.

И тогда я решил пойти с козырной карты: встретиться с президентом.

9 мая Милош Земан был на приеме в российском посольстве. Рядом, но на некотором отдалении, похаживал пресс-секретарь. Улучшив момент, я к нему подошел: "Как там мое прошение об интервью?"

На следующий день рано утром получаю от пресс-секретаря СМС с просьбой срочно позвонить. Звоню. Он говорит: "Господин президент даст вам интервью 20 мая в ходе своей рабочей поездки по Оломоуцкому краю. Чуть позже я вам сообщу адрес и время".

В разговоре со своим приятелем из числа местных дипломатов я обмолвился о предстоящем интервью. Приятель говорит:

- А вы ему бутылку хорошего виски подарите.

Ладно, пошел в винный бутик, выбрал приличный скотч. Накануне назначенного срока заранее выехали с женой Таней в Оломоуц, чтобы быть поближе к месту. Там в отеле переночевали. Теперь надо было найти старый замок в семнадцати километрах от города.

Доехали туда почти без приключений. Правда, на полпути за нашей машиной увязался белый пикапчик, и никак я его не мог стряхнуть с хвоста. Даже когда в населенных пунктах, грубо нарушая все правила, я гнал под 100 км/ч, пикап, словно привязанный, не отставал. Он и припарковался в парке рядом с нами, из пикапчика вышла пара невзрачных пожилых людей.

Меня немедленно сопроводили в один из покоев замка - там в одиночестве потягивал пиво и курил сигарету за сигаретой чешский президент. Он сидел за большим столом и, как мне показалось, выглядел слегка утомленным.

Я поблагодарил главу государства за аудиенцию и достал из портфеля сначала фотоаппарат, потом диктофон, а следом коробку с бутылкой. При виде виски президент поднял бровь, но принял мой сувенир благосклонно.

- Что вы будете пить? - спросил он. - Пиво, вино, сливовицу?

- Ничего, - ответил я, боясь терять драгоценное время. - Разве чашечку кофе.

Чашка немедленно оказалась передо мной. Я включил диктофон и первым делом спросил:

- Не кажется ли вам, что история с лишением меня журналистской аккредитации является делом рук или, можно сказать, провокацией неких сил, которые хотели бы обострить отношения между нашими странами, вызвать волну взаимного недоверия?

Президент достал из пачки очередную сигарету, закурил и нараспев ответил:

- Я тоже не знаю, зачем секретные службы говорят, что вы представляете опасность для Чешской Республики. Слышал, что, якобы, вы встречались с людьми, которые, с их точки зрения, являются подозрительными. Но я тоже встречаюсь с "подозрительными людьми". Это часть моей работы и уж точно - часть работы любого журналиста.

Мы проговорили более получаса, на все вопросы он ответил - иногда подробно, иногда в двух словах.

Напоследок я признался пану Земану, что моей любимой книгой (и любимым фильмом) про чехов является "Я обслуживал английского короля" Богумила Грабала. Президент оживился:

- Мне тоже нравится.

Я продолжил:

- Если я сам напишу когда-нибудь книгу про Чехию, то хорошо было бы одну из ее глав назвать так: "Я выпивал с чешским президентом".

Милош Земан все понял с полуслова. Нам принесли пиво, мы сдвинули бокалы.

После чего я еще больше пяти лет благополучно работал корреспондентом в Праге. Продолжал писать в газету свои заметки, ездил в командировки, встречался с людьми. Правда, осадок от тех тревожных дел в душе остался.