Неугасающий конфликт на востоке ДР Конго: при чем здесь добыча минералов

На востоке Демократической Республики Конго, где сосредоточено большинство редкоземельных металлов, используемых в производстве электроники, вот уже несколько лет не затихают боевые действия. Власти ДРК наращивают военные бюджеты, обвиняют соседнюю Руанду в поддержке повстанцев, подают иски на нее в международные суды. Руанда же все обвинения отрицает. Помирить две страны пытаются и африканские соседи, и США, но пока эти попытки остаются безуспешными.

Взаимные обвинения

На следующей неделе, 26 сентября, в Танзании, в суде Восточноафриканского сообщества, куда входят обе страны, начнется рассмотрение иска ДРК против Руанды. Киншаса обвиняет Кигали в агрессии и совершении военных преступлений на территории конголезской провинции Северное Киву, что на границе двух стран.

Конфликт между странами обострился в 2021 году, когда боевики из повстанческой группировки "Движение 23 марта" (М23), созданной в 2012 году дезертирами из рядов конголезской армии, в основном этническими тутси, начали боевые действия на востоке ДРК. Им даже удалось захватить несколько городов и поселков в Северном Киву. На севере провинции повстанцы пытаются выйти в район Бутембо, а на юге — к городу Гома, население которого достигает 2 млн человек. Правительство ДРК обвиняет Руанду в поддержке повстанцев. Руанда эти обвинения, конечно же, отрицает, но фактически является важным актором в этом противостоянии.

Причин несколько. Дело в том, что на востоке Конго проживает большая диаспора выходцев из Руанды, которые мигрировали туда начиная с XIX века. Периодически они подвергаются политической и гражданской дискриминации, что становится поводом для властей в Кигали вступиться за своих соотечественников. Другая причина кроется в том, что власти Руанды, поддерживаемые Западом, часто выражают недовольство излишне самостоятельной политикой соседей, которая порой идет вразрез с их внешнеполитическим вектором. Фактор напряженности между двумя странами может использоваться как инструмент шантажа в переговорах с участием западных стран.

Наконец, именно через Руанду на Запад и в Израиль идет экспорт так называемых конфликтных минералов из ДРК, зачастую нелегально. В апреле ДРК подала иск в судах Франции и США к компании Apple за нелегальный импорт минералов и косвенно обвинила в этом Руанду. "Контроль над Восточным Конго — это вопрос важнейших доходов от импорта, без которых Руанда может фактически оказаться банкротом, а для США, Китая, монархий Персидского залива, которые эти металлы используют, не менее важный вопрос развития критически важных отраслей промышленности", — сказала мне исполняющая обязанности директора Центра африканских исследований Института международных исследований МГИМО Майя Никольская. По ее словам, исключать возможность вооруженного конфликта и попытки отторжения у Конго обеих провинций Киву (Северной и Южной) не стоит.

Мирный процесс

На востоке Конго продолжает действовать миротворческая миссии ООН (МООНСДРК), правда, власти страны периодически призывают к выводу миротворцев. Так, в конце 2023 года в целом без видимых результатов завершилась миссия Восточноафриканского сообщества, куда входили военнослужащие Уганды, Кении, Танзании, Бурунди и Южного Судана. Вместо них в декабре 2023 года власти ДРК пригласили в страну миссию Сообщества развития юга Африки (SADC), состоящую из 2,9 тыс. военнослужащих из Малави, ЮАР и Танзании, несмотря на яростное сопротивление со стороны Руанды.

При этом в конце июля ДРК и Руанда при посредничестве Анголы заключили соглашение о прекращении огня в восточных районах ДРК. Соглашение было подписано по итогам состоявшейся в ангольской столице Луанде встречи глав МИД двух стран. Был создан специальный механизм проверки выполнения сторонами прекращения огня, однако он уже несколько раз нарушался. Так называемый луандийский процесс был инициирован почти два года назад региональной организацией "Международная конференция по району Великих озер" с целью оказать посредническую миссию для урегулирования конфликта между ДРК и Руандой. Ее возглавляет лично президент Анголы Жоау Лоуренсу.

5 июля при посредничестве США было заключено гуманитарное перемирие между правительственными силами ДРК и повстанцами из М23. В целом в последние годы США заняли более жесткую позицию в отношении Руанды: приостановили военную помощь, призвав власти в Кигали вывести войска и ракеты класса "земля — воздух" из ДРК.

Охотников примирить две враждующие силы немало. Россия также поддерживает дипломатические усилия других стран в этом мирном процессе, однако прямых шагов по урегулированию спора не предпринимает. Как заявил мне новый посол РФ в Руанде Александр Поляков, Москва воспринимает происходящее там, в ДРК, с сожалением и обеспокоенностью, неизменно выступая за нахождение политического решения, которое учитывало бы интересы всех вовлеченных сторон.

Однако пока, несмотря на все попытки примирить ДРК и Руанду, военные расходы двух стран только растут. Так, после снятия эмбарго ООН на поставки оружия в Конго военные расходы ДРК в 2023 году показали самый высокий рост в мире: $794 млн, на 105% выше, чем в 2022 году. В Руанде этот показатель также достиг максимума в 2023 году — $178,6 млн.

Экономическая подоплека

Вернемся к третьей причине конфликта, которая мне представляется наиболее важной: доступ к редким минеральным ресурсам, сосредоточенным на востоке ДРК. Конго — богатейшая с точки зрения полезных ресурсов страна, по размеру территории сопоставимая со всей Западной Европой — остается одной из беднейших в Африке: по оценкам ООН, из 100 млн жителей (на 2022 год) по меньшей мере 13% полагаются на помощь извне для выживания, большинство живет в абсолютной нищете.

При этом в ДРК развита горнодобывающая промышленность, которая дает до 30% ВВП страны. Здесь добывают медь, цинк, тантал, марганец, золото, кобальт. Что касается последнего, то в стране расположено 60% всех разведанных запасов этого минерала, из которого делают батарейки, по экспорту кобальта страна занимает первое место в мире. При этом большинство полезных ископаемых — до 80% — сосредоточено в восточной провинции Катанга.

Добыча полезных ископаемых в Конго имеет многовековую историю, а их промышленная разработка получила развитие в XX веке при участии бельгийцев, которые колонизировали эту территорию. До обретения независимости бельгийская компания "Сосьете Женераль" (Societe Generale) контролировала добычу полезных ископаемых через дочернюю компанию "Юнион миньер дю О’Катанга" (Union miniere du Haut-Katanga), однако в 1966 году ее собственность была национализирована.

С тех пор в связи с нестабильностью политической власти и гражданских войн в такой большой по территории стране (более 2,3 млн км², второе место в Африке и одиннадцатое в мире) появились тысячи мелких предприятий, которые зачастую нелегально добывают кобальт, алмазы и другие минералы кустарным образом, сотрудники которых погибают от переработок и тяжелых условий, а также обрушения кустарных шахт. На рудниках нередко работают женщины и дети, а контролируют этот процесс, зарабатывая на экспорте добытых ресурсов, боевики. Согласно отчетам ЮНИСЕФ, детский труд использовался на шахтах Катанги и Восточного Касаи, где около 40 тыс. детей работали под надзором военных подразделений на добыче полезных ископаемых. Они работали в шахтах по 12 часов в день за $1 или $2 в условиях чрезвычайно высокой температуры, без малейшей защиты и в контакте с высокими концентрациями кобальта. Национальное законодательство запрещает принудительный труд, но именно отсутствие исполнения соответствующих положений порождает проблемы, особенно ввиду неэффективности и некомпетентности служб инспекции труда.

Экспорт, соответственно, осуществляется через Руанду, которая выступает промежуточным звеном и "легализует" товар, отследить происхождение которого затруднительно или вовсе невозможно. Экспорт минералов составляет до 30% от общего экспорта Руанды, причем зачастую это реэкспорт добытых не на территории страны минералов.

В иске ДРК к компании Apple Руанду называют "главным действующим лицом в незаконной эксплуатации полезных ископаемых в ДРК". В Кигали назвали обвинения ДРК в адрес Apple "безосновательными".

Конфликтные минералы

В мае повстанцы "Движения 23 марта" установили полный контроль над местечком Рубая, расположенном в конфликтной провинции Северное Киву, где находятся крупнейшие в мире шахты по добыче колтана. Этот материал необходим для производства электролитических конденсаторов, используемых в большинстве современных электронных устройств (смартфонов, ноутбуков, игровых приставках), а также в военной и космической промышленности. Около 80% мировых запасов колтана сосредоточено как раз в ДР Конго, причем в восточных регионах страны, где десятилетиями не прекращаются вооруженные столкновения повстанцев и правительственных войск.

Перерабатывается колумбитово-танталитовая руда всего на нескольких предприятиях, которые по сути являются основными игроками в сфере колтана как сырья (примерно как монополист De Beers на алмазном рынке): H.C. Starck (Германия), Cabott Inc. (США), Ningxia (Китай). Мировые технологические гиганты, такие как Apple, Samsung, Sony, Nokia и так далее, являясь основными конечными потребителями концентрата из колтана, в то же время не занимаются напрямую закупками с территории ДРК. Компания Apple и вовсе сконцентрировала товарное производство на аутсорсе в КНР, у тайваньской компании Foxconn. То есть сама компания не закупает колтановую руду или концентрат напрямую, а платит деньги исполнителю, что позволяет перекладывать ответственность за добытые минералы на подрядчика. 

При этом промышленной добычи колтана в ДРК не существует, рассказал мне эксперт по ведению бизнеса в ДРК Александр Рандентанс, проживающий в Киншасе. "Колтановую руду (обладающую к тому же радиоактивным фоном) добывают кустарным способом лопатами и кирками на востоке Конго, где десятилетиями не гаснут вооруженные конфликты. Век колтановых копателей очень недолог. Себестоимость сырья очень низкая. Люди, можно сказать, работают практически за еду", — отметил он. Затем добытая колтановая руда нелегально поступает на рынки соседних Руанды, Уганды и Бурунди, где происходит обогащение (отделение от примесей), и полученный концентрат попадает в порты ЮАР, Танзании, Кении. "Государственный бюджет ДРК от этих теневых операций несет чудовищные потери, исчисляемые миллиардами долларов", — подчеркнул Рандентанс.

"Иностранные компании продолжают применять тактику использования низкооплачиваемого, можно даже сказать рабского труда в странах Африки, и ДРК не исключение, — пояснил эксперт. — Мы видим, что на востоке страны до сих пор ведется незаконная добыча полезных ископаемых с применением тяжелого труда, когда конголезцы получают копейки, а работают просто в невыносимых условиях. Люди вынуждены подчиняться таким обстоятельствам, так как им нужно кормить свои семьи. Этим безнаказанно пользуются иностранные компании, делая вид, что ничего плохого не происходит".

Выходит, с одной стороны компании позиционируют себя приверженцами принципов ESG (Environmental, Social, Governance — защита окружающей среды, благоприятные социальные условия, добросовестное отношение к сотрудникам и клиентам при надлежащем корпоративном управлении), а с другой — эти принципы кардинально нарушают при нелегальной добыче минералов на конфликтных территориях руками иностранных подрядчиков. Во избежание санкций или конфликтов с правозащитниками работает сложная цепочка поставщиков, которые получают от своей деятельности сверхприбыль. В документах упоминание конфликтной территории ДРК начисто отсутствует, добавил Рандентанс. 

Роль Китая

Претензии власти ДРК предъявляют и к Китаю, который является основным инвестором в горнодобывающую отрасль в стране. В ходе инаугурационной речи в январе 2024 года президент ДРК Феликс Чисекеди заявил, что пересмотрит контракт на сумму $6,2 млрд, заключенный в 2008 году, который не принес ожидаемого дохода его стране. По условиям первоначальной сделки около $3 млрд из доходов от медно-кобальтового рудника Sicomines должно было быть направлено на инфраструктурные проекты в ДРК. Однако, по данным правительства республики, на разработку рудника было выделено менее трети обещанной суммы. Чисекеди заявил, что новое соглашение предполагает финансирование в размере $7 млрд.

"Китайцы заработали много денег и получили большую прибыль от этого контракта. Теперь нам нужно просто изменить баланс таким образом, чтобы это стало взаимовыгодным. Сегодня Демократическая Республика Конго не получила от этого никакой выгоды. Я бы сказал, что для нашего населения нет ничего ощутимого, никакого положительного воздействия", — сказал Чисекеди в интервью Bloomberg на Всемирном экономическом форуме в Давосе.

При этом посол КНР в Киншасе Чжу Цзин заявил агентству, что китайские инвестиции привели к созданию рабочих мест, а товарооборот ДРК с Китаем за 11 месяцев 2022 года составил почти $11 млрд. "Китайские инвесторы, несмотря на очень сложный деловой климат в ДРК, создали более 100 тыс. рабочих мест в стране и помогли многим конголезским семьям выбраться из бедности. Если и существует проблема с распределением прибыли, то это скорее внутренние конголезские проблемы", — сказал он.

В июле этого года губернатор провинции Южное Киву Жан-Жак Пуруси заявил, что 147 компаний, которые находятся под управлением китайских менеджеров, незаконно ведут добычу полезных ископаемых на подведомственной ему территории. По его словам, претензии были предъявлены посольству КНР в Киншасе, поскольку у многих из этих компаний лицензии на добычу ископаемых истекли от 8 до 10 лет назад. Губернатор добавил, что все компании будут подвергнуты "жесткой проверке" для того, чтобы определить меру ответственности каждой. 

Утверждается, что у Китая есть проблемы в регуляции деятельности добывающих компаний на территории Африки и в экологическом мониторинге последствий. Так, за период с 2013 по 2020 год НПО Business & Human Rights Resource Centre зарегистрировала более 230 жалоб на нарушения прав человека на принадлежащих Китаю металлургических и горнодобывающих предприятиях. По данным организации, последние в КНР отреагировали на эти жалобы менее чем в четверти случаев.

Тем не менее ни на экономических, ни на дипломатических отношениях ДРК и Китая эти прецеденты, видимо, не сказываются: недавно, в начале сентября, президент Конго посещал форум китайско-африканского сотрудничества в Пекине.

При этом Александр Рандентанс считает, что иск властей ДРК к Apple — это только начало и ДРК не остановится на полпути, а создаст значимый прецедент, который положительно повлияет на процессы и в других африканских странах. В целом в различных государствах Африки — Нигере, Буркина-Фасо, Мали, Гвинее — начали пересматривать контракты с иностранными горнодобывающими компаниями, чтобы сделать их более справедливыми для себя. Риторика практически всех африканских лидеров в этом контексте обычно сводится к отстаиванию приоритета экспорта товаров, а не сырых ресурсов для извлечения большей прибыли, так называемой добавленной стоимости.

А что касается востока Конго и противостояния с Руандой, пока мировые производители электроники и поставщики редкоземельных металлов извлекают из него выгоду, думаю, оно будет продолжаться. Хочется надеяться, что властям Конго удастся переломить эту ситуацию. С внешней помощью или без.