Год перемен без перемен: какова Италия под правым женским управлением
Ровно год назад, 25 сентября, в Италии состоялись парламентские выборы, по результатам которых к власти пришла правоцентристская коалиция во главе с лидером партии "Братья Италии" Джорджей Мелони. Она стала первой женщиной, занявшей пост премьера страны, который притом впервые за последние более чем 10 лет определялся именно путем голосования избирателей, а не стал результатом компромисса недобравших голоса политических партий. Результаты первого года правления Мелони неоднозначны, да и чудес никто не ожидал.
Надо сказать, что начинала она без форы, как, например, ее предшественник Марио Драги, перехвативший эстафету в феврале 2021 года после очередного правительственного кризиса. В Евросоюзе на представляющую правый политический фланг Мелони, союзницу премьер-министра Венгрии Виктора Орбана и премьера Польши Матеуша Моравецкого, смотрели с очевидным подозрением, если не опасением. В США, где у власти тогда и сегодня стоят демократы, к ней тоже присматривались, хотя она все же явно получила "благословение" (просто потому, что без этого никому не завоевать власть в Италии). Мелони досталась вечно пустующая государственная казна, из которой надо как-то составлять бюджет. Пресловутый европейский фонд на восстановление и укрепление экономики после пандемии, из которого Италия получила рекордные почти €200 млрд, постоянно зависает, да и средства из него выдают под строгую отчетность на целевые проекты, которые правительство Мелони в новых условиях — украинского конфликта и подорожания энергоносителей — взялось переписывать.
Международная пресса дает противоречивые оценки, тогда как в национальных СМИ премьер, как ни один из ее предшественников (за исключением разве что Сильвио Берлускони), непрестанно подвергается нападкам и критике. Журналистам не нравится, что она редко дает пресс-конференции, часто записывая видеозаявления для прессы, а когда прямой контакт все-таки бывает, он зачастую превращается в прямое столкновение. В результате Мелони вынуждена занимать оборонительную позицию, и нередко она весьма агрессивна.
Старая песня о главном
Второй год у власти Джорджи Мелони встречает, "утопая" в миграционной проблеме, которая вытеснила из политического и информационного нарратива даже Украину. Новая волна миграции — не неожиданность, а нормальная цикличность феномена, который давно стал данностью современности. В Италию, а именно к ее южным берегам, на остров Лампедуза, в силу географического положения мигранты по морю прибывали всегда, а наиболее насущной проблемой, сопряженной с гибелью людей, это стало лет 15 назад. Для правительства Мелони, для которого пресечение нелегальной миграции было одним из главных предвыборных лозунгов, сложившаяся ситуация особенно досадна. Число прибывших по морю мигрантов в этом году приближается к рекорду 2016 года — более 130 тыс. (семь лет назад это было почти 190 тыс. за год). Главная причина интенсификации миграционных потоков сегодня — нестабильная ситуация в Тунисе, переживающем очередной экономический и социальный кризис. С его берегов отплывают сейчас больше людей, чем из Ливии, традиционного форпоста нелегального бизнеса по переправке людей.
Начало 2023 года было омрачено очередной трагедией, когда у берегов Калабрии погибло около 100 человек. Отправлялись они, к слову, из Турции, и среди них были беженцы из таких стран, как Афганистан, откуда легальный выезд крайне затруднен. Тогда правительство начало закручивать гайки, сделав своим приоритетом борьбу с незаконными перевозчиками. Одновременно была значительно ограничена деятельность неправительственных организаций, которые занимаются спасением мигрантов в море и считаются итальянскими властями пособниками перевозчиков. В результате задача оказания помощи терпящим кораблекрушения легла на плечи итальянской береговой охраны и других служб.
Мелони лично несколько раз ездила в Тунис, привлекая главу Еврокомиссии Урсулу фон дер Ляйен и европейских коллег. Рим стал инициатором европейского соглашения с Тунисом о предотвращении незаконной миграции, что предполагает выделение до €250 млн. Однако реализация этого меморандума застопорилась, глава европейской дипломатии Жозеп Боррель и вовсе подверг его сомнению, а левоцентристская оппозиция обвинила правительство Италии в "заигрывании с диктатором" (президентом Туниса Каисом Саидом), обратив внимание на значительные пробелы в соблюдении прав человека в стране и малогуманные способы борьбы с миграцией. Одним словом, "турецкий вариант" 2016 года, вполне устроивший ЕС в ситуации с волной беженцев из Сирии, когда европейские страны попросту откупились, не прошел.
Со всех сторон уже начали говорить о "провале линии" Мелони. Особенно на фоне того, что в 2019 году союзнику по правящей коалиции лидеру партии "Лига" Маттео Сальвини удалось "обнулить высадки" на итальянских берегах. Будучи министром внутренних дел, он ввел запрет на прием мигрантов в портах Италии. Сейчас, правда, за эти действия он передан под суд, где добивается оправдания.
Активизировать борьбу с незаконными перевозчиками людей, укрепить контроль за внешними границами, организовывать хабы первого приема в странах, откуда отплывают мигранты (где бы оценивалось, попадают ли они под статус беженцев), и, наконец, инвестировать в страны Африки (чтобы создавать там лучшие условия жизни) — все это уже было, и от Маттео Ренци, и от Джузеппе Конте (он открыл в Риме даже специальный офис), и от Марио Драги. Была даже информационная кампания для жителей стран Африканского континента, чтобы убедить их не пускаться в опасное путешествие ради мнимого "европейского Эльдорадо". Была и миссия по спасению мигрантов — "София", которая потом должна была переродиться в полицейскую, но так и осталась по спасению, поэтому от нее решили отказаться.
Рим годами, от правительства к правительству, пытается добиться пересмотра Дублинских соглашений, устанавливающих, что обязательства первого приема ложатся на страну прибытия. Мелони, как и все ее предшественники, не устает повторять, что миграционный вопрос — это проблема не отдельной страны, а общеевропейская и должна решаться на уровне ЕС. На последней же Генеральной Ассамблее ООН, которая де-юре все еще длится в Нью-Йорке, Рим призвал к действиям и на уровне всех объединенных наций. Новшеством Мелони является идея открыть центры приема для ожидающих высылки мигрантов — своего рода "гетто". Итальянские журналисты подсчитали, что только на пропитание и проживание государство должно будет тратить порядка €30 тыс. на 18 месяцев на одного мигранта — годовой доход среднестатистической семьи. Плюс эти структуры нужно где-то обустраивать, а региональные руководители уже заявили, что у них нет ни возможностей, ни ресурсов и таких центров на своих территориях они не хотят.
Конечно, опять же со всех сторон годами звучит: "Италию нельзя оставлять одну". Фон дер Ляйен (с Мелони у нее подчеркнуто дружеские отношения на фоне солидарности женщин у власти) даже съездила на Лампедузу. С Францией конфликт у Мелони наметился именно на почве миграционного кризиса — не без взаимных обвинений и почти оскорблений. Хотя отношения Рима и Парижа всегда колебались от любви до ненависти и обратно.
В Италию прибывают по большей части так называемые экономические мигранты, которые со всего африканского континента, преодолевая пустыни, добираются до Северной Африки, откуда и переправляются через Сицилийский пролив. После ограничения деятельности НПО, еще одного камня преткновения с некоторыми европейскими партнерами (в Германии, например, такие НПО получают государственные субсидии), большинству мигрантов удается достичь берегов Италии самостоятельно (это более 85 тыс. на настоящий момент), более 30 тыс. оказывается помощь в море. Точной статистики погибших, конечно, нет, но, судя по разным данным, они исчисляются тысячами. Политика распределения мигрантов по европейским странам на добровольной основе оказалась неэффективной — из Италии были переведены единицы. Не так уж высоко и число высланных назад — чуть более 3 тыс. в 2022 году и чуть более 2 тыс. в текущем. В целом же мало кто из прибывающих мигрантов хотят останавливаться в Италии, где в отсутствие программ интеграции они часто попадают в руки этнических мафий (проституция, торговля наркотиками и простое попрошайничество, мойка стекол машин), — они здесь высаживаются по географической близости, а дальше предпочитают держать курс в Северную Европу.
Тем не менее министр инфраструктуры и транспорта Маттео Сальвини нынешний наплыв мигрантов назвал спланированным "враждебным актом" против Италии. Он не уточнил, кто именно за этим стоит, но намекнул на "ближний круг".
Пойдут до конца
Если по миграционному вопросу Джорджа Мелони и сама признала, что "можно было бы лучше", то в остальном, кажется, она вполне довольна собой. "Нация стала лучше, чем была год назад", — гордо заявила она. И действительно, кажется, могло бы быть хуже (или просто пока оно не настало?).
Инфляция продолжает рост, но не так быстро. Цены на бензин достигли €2 за литр, но так и раньше уже бывало. При этом экономический рост после лучшего, чем ожидалось, показателя снова стал скукоживаться; мировые рынки продолжают проявлять настороженность к растущему и так рекордно огромному внешнему долгу Италии.
Что касается рейтингов правительства Мелони, то, как обычно, после года правления они немного снизились, но показатель ее партии "Братья Италии" устойчив, а это значит, что электорат не разочарован (на последних выборах явка составила 64%, из которых за "Братьев Италии" проголосовали почти 26%, вместе с союзными "Лигой" и "Вперед, Италия" коалиция набрала 43%). Правые годами находились в тени, относить себя к ним было непопулярно, это предпочитали не афишировать. Само избрание Джорджи Мелони вскрыло неприглядную для многих убежденных левых реальность, что в стране целый пласт общества, который выступает за сохранение традиционных ценностей, не хочет, например, легализации однополых браков и рождения в них детей (Мелони проводит закон о признании суррогатного материнства универсальным преступлением, то есть преследуемым, даже если оно совершено вне национальной территории), не готов к милосердному приему страждущих. Оппоненты с большей или меньшей настойчивостью напоминают о неофашистских (что все же очень спорно) корнях политического формирования Мелони и ее самой.
Как показывает практика, от стремления к национальному суверенитету и независимости политики от Брюсселя (которые бытовали в период нахождения правых в оппозиции) сегодня остаются только слова в названии министерств — "по делам предприятий "Сделано в Италии" и "сельского хозяйства и пищевого суверенитета". Максимум самостоятельности, которую проявил Рим после прихода к власти Мелони, это запрет на производство синтетического мяса и отдельные "меченые" полки в супермаркетах для муки, в которую добавлены размолотые сверчки (официально утвержденные европейскими нормами). Североатлантический и европейский механизм устроен так, что никто не может не подчиняться его дисциплине.
Весьма вероятно, что правоцентристская связка "Братьев Италии" Мелони, "Лиги" Сальвини и партии "Вперед, Италия", унаследованной от Сильвио Берлускони, сохранится на все положенные пять лет. То есть правительственного кризиса не ожидается, потому что они давно поняли, что только так могут оставаться у власти. Думаю, не разобьет ее даже "разлучница" Марин Ле Пен, с которой укрепляет альянс Сальвини перед европейскими выборами следующего года. У самой Мелони (хоть ее и называли "итальянской Ле Пен") с лидером французского "Национального объединения" близкой дружбы не наблюдается. Но общая цель есть — не допустить приход социалистов к власти в европейских органах управления. Как будет достигаться консенсус по кандидатуре фон дер Ляйен, которая все же, скорее всего, будет переизбираться на пост главы Еврокомиссии, еще стоит посмотреть. Но расхождение по разным группам в Европарламенте совершенно не противоречит сохранению национальных альянсов в Италии, и только газеты пытаются делать из этого далеко идущие выводы.
Маловероятно и то, что изменится официальная линия правительства Италии во внешней политике, особенно в отношении России. Мелони проявила, как отмечают многие наблюдатели, похвальное Вашингтоном и Брюсселем рвение в поддержке Украины. Хотя в социальных сетях все чаще всплывает ее выступление в парламенте в 2014 году, где она критикует тогдашнее правительство за то, что оно поддержало антироссийские санкции и право на самоопределение народов, в частности в Крыму, где за присоединение к России проголосовали на референдуме. В 2023-м песня сменилась: "Аннексия Крыма со стороны РФ — нарушение международного права". Занавес.
