Вековые традиции: как Россия, Австрия и Пруссия первый раз делили Польшу

05 августа 2023, 10:17

Разделы Польши в XVIII веке до сих пор остаются «больным вопросом» Европы. Их последствия ощущались еще двести лет, они во многом заложили основу резни и геноцида в XX веке. А Россия из-за этих разделов приобрела в польской историографии образ «врага-конспиратора», который только и думал, как бы ещё сильней насолить Варшаве и унизить её. Тем интереснее, что первоначально Петербург вообще не планировал аннексию каких-либо польских территорий. Почему же Россия, Австрия и Пруссия решили поделить Польшу и чем это обернулось в дальнейшем — в материале NEWS.ru

Зачем России нужен был контроль над Польшей

Будущий раздел Речи Посполитой был заложен в 1762 году, когда новый российский император Пётр III заключил сепаратный мир с прусским королем Фридрихом II и начал вывод войск из Германии. Берлин скоро сумел вернуть себе контроль за восточной Пруссией, а значит, о проекте объединения Бранденбурга и Померании с прибалтийскими владениями короля немедленно вспомнили. Мешало ему только одно — западная Пруссия была владением Польши.

Впрочем, наличие на российском престоле человека, восхищавшегося прусским королем, давала Фридриху шанс продвинуть свой интерес. Даже государственный переворот и приход к власти Екатерины II не остановил этих попыток. Тем более что хотя императрица и разорвала военный союз, заключённый между Россией и Пруссией при своем бывшем муже, в остальном она оставила всё на своем месте. Если же вспомнить, что в 1756–1758 годах тогдашняя принцесса Ангальт-Цербская переписывалась с английским послом Вильямсом, который проталкивал интересы прусского короля в Петербурге, политический пасьянс для Фридриха II, как ему казалось, складывался просто отлично.

Однако планы Берлина очень скоро провалились. Бывший любовник Екатерины Станислав Понятовский с помощью русских штыков и денег был избран на польский престол в 1764 году. И если 50 годами ранее при императоре Петре I Российская империя всего лишь хозяйничала в восточных частях Речи Посполитой и начала проникновение на юг Прибалтики, то теперь прямо поставила своего короля и оформила прямой протекторат над Польшей.

Екатерина во всех этих играх не скрывала, что её цель — буферное государство, прикрывшись которым можно наконец-то решить самую важную проблему — вопрос выхода к Чёрному морю, свободной навигации по нему и строительства торговых путей в Азию. Как она сама писала в Коллегию иностранных дел (КИД), если торговлю Европы с Китаем и Индией направить через Черное море, Волгу и Каспий, то Россия получит такое положение в мире, какого нет ни у кого. Цель была амбициозной, но на пути к ней стояла Османская империя.

Чтобы воевать с последней, надо было стабилизировать западную границу, то есть сделать ситуацию в Польше максимально управляемой. Вот для этого нужен был король Понятовский. Помогать ему должны были магнаты Чарторыйские, которые сидели на российских траншах из бюджета. К тому же они были родственниками короля и контролировали четверть польского сейма. Можно было надеяться, что инициативы Понятовского, согласованные с Петербургом, найдут внутри страны мощную поддержку.

Диссидентский кризис

Если планы Берлина провалились в 1764 году, то вслед за ними провалились и российские планы. Понятовский был человеком образованным и просвещенным. Столетие господства права «свободного вето», когда любой депутат мог заблокировать обсуждение любого вопроса в польском сейме, доказала реформаторам, что его надо ликвидировать. С 1656 по 1764 год из 52 польских сеймов 48 были сорваны тем, что находилась шляхта, кричавшая с места «Не позволям». Причём в 16 случаях это был один единственный шляхтич! После чего в соответствие с правом «свободного вето», без единогласия, решения сейма не принимались.

Речь Посполитая после пресечения династий Пястов и Ягеллонов из шляхетской республики быстро превратилась в магнатскую олигархию. Крупные роды контролировали огромные территории внутри страны, вели собственную внешнюю политику, от них зависели города, крестьянские общины и масса мелкой поместной шляхты.

И, конечно же, магнаты проталкивали интересы тех государств, которые им платили. Чарторыйские — России, Потоцкие и Мнишеки — Франции, а Радзивиллы — тем, кто предложит большую сумму.

Лишение права вето, реформы, которые усиливали центральную власть, не нравились магнатам по определению. Тем более так выходило, что Чарторыйские с помощью своего короля получали огромный перевес. Баланс интересов был нарушен. И этим сразу же воспользовалась та же Франция, которой не нравилось, что Польша стала прямым российским протекторатом.

На сеймах 1765–1768 годов все реформы по централизации управления страной были отменены. Право вето вернулось. Но что ещё важней, в том же 1768 году православных и протестантов уравняли в правах с католиками. Масса католических магнатов возмутилась, образовала Барскую конфедерацию (основана в городе Бар) и начала гражданскую войну против короля и политики религиозной терпимости.

Религиозный фактор как пролог раздела Польши

Религия в Польше в те времена играла огромное значение. Прикрываясь теологическими трактатами, церкви получали себе дополнительные финансовые полномочия (сбор той же десятины и контроль за общинами), центральная власть стабилизировала своё положение, а магнаты могли козырять флагом «защитник католической веры», что давало кучу бонусов к престижу, политическому влиянию на местах и в итоге — к финансовым возможностям.

Только католики могли занимать значимые должности в государстве. Только их могли избирать в сейм. Они также не облагались целым рядом налогов, которыми облагались православные. Кроме того, они полностью господствовали в судах и местных администрациях, даже если это исключительно протестантские, как Гданьск или Эльблонг, или православная, как Могилев, местности.

Уравнение в религиозных правах всего населения Речи Посполитой взорвало ситуацию на востоке страны. На Украине в 1768 году началось массовое восстание, которое получило название Колиивщины. По словам самого короля Понятовского, местное православное население, будучи подчинено католическим магнатам, начало жестоко мстить им за все годы своего национального угнетения. Вину за восстание и резню, во время которой убивали не только католических помещиков, но и евреев, Понятовский возлагал на Барскую конфедерацию и её католический фанатизм.

С начала восстания конфедератов польские власти обратились к России за военной поддержкой. Параллельно Петербург отдал приказ помогать Понятовскому в разгроме гайдамаков. Но тут вышла осечка. Российские генералы и власти на местах сквозь пальцы смотрели на деятельность гайдамаков. Нет, наиболее одиозных обычно казнили или выдавали полякам, как того же Гонту. Но большинство либо высылалось в Запорожье, где их массово записывали в казаки. Либо же, если речь заходила о верхушке восставших, ссылались в Сибирь. Однако после первого раздела Польши в 1772 году многим разрешили вернуться домой.

Проблема во всей этой польской неурядице была в том, что конфедераты обратились к Турции за помощью. За неё они готовы были окончательно отдать османам Галицию, Подолию, Волынь и даже Киевщину. Конечно же, в Стамбуле на такие посулы ответили немедленным согласием. Так проблема с реформами и религиозной терпимостью в польском протекторате превратились в Русско-турецкую войну 1768–1774 годов.

Первый раздел Польши

Война складывалась для Турции крайне неудачно. Крепости на Дунае были потеряны. Крымское ханство объявило под военным нажимом России о своей независимости. Турецкий флот был потоплен при Чесме. Все крупные сражения османы проиграли.

Украинских земель Стамбулу не досталось. Поэтому было решено обратиться к Австрии для заключения военного союза против России. Вена была недовольна тем, что Молдавия и Валахия могли стать российскими протекторатами. Это било по её интересам на Балканах. Так что в 1770 году начались тайные переговоры с Турцией. Секретная военная конвенция была вскорости подписана. Стамбул даже успел уплатить Вене три миллиона пиастров за её военное участие в конфликте с Россией.

Но тут случился внезапный поворот. Петербург знал о действиях Вены. Он также знал о том, что к возможному конфликту на стороне Австрии и Турции готова присоединиться Пруссия. Король Фридрих II не оставлял попыток захватить Западную Пруссию. Видя как Россия завязла в войне с Турцией, он прямо писал в Вену, что «глупо было бы не воспользоваться предоставленным шансом». На стороне такой коалиции могла оказаться и Франция.

В Петербурге понимали, что выиграть войну против такого союза он не может. Начались переговоры между тремя столицами. И вот тут-то Берлин сделал настоящий ход конём. Фридрих, намекая Екатерине, что ни Берлин, ни Вена никогда не согласятся на те мирные условия, которые Петербург выдвинул Стамбулу. Прусские и австрийские власти считали их сильно завышенными и создававшими дисбаланс на востоке Европы. Вена была недовольна тем, что Россия требовала себе границу по Дунаю, протектората над Валахией и Молдавией, захватывала всю южную Украину, да ещё получала режим свободного плавания по Черному морю. Берлин же был недоволен тем, что слишком сильная Россия в случае победы над Турцией окончательно и бесповоротно подчиняла себе Польшу. В этом случае пришлось бы расстаться с мечтами о Западной Пруссии.

Так что, угрожая войной Петербургу, обе германские монархии заставили Екатерину обменять османские земли на польские.

«В последнюю минуту [Екатерина] пыталась воспрепятствовать разделу, чтобы оставить себе руки свободными на Востоке», — писал об этих перипетиях французский герцог де Брольи, один из авторов внешней политики своего государства.

Как Польша исчезла с карты Европы

В июле 1772 года в Петербурге был подписаны две конвенции, австро-российская и пруссо-российская, в соответствие с которыми три монархии занимали «свои» части польских земель. Армиям был отдан приказ занять территории будущих аннексий.

Австрия так хотела заполучить Галицию и Подолию, что заняла часть этих земель там ещё до официального начала раздела. В сентябре 1773 года польский сейм под прямым нажимом России согласился утвердить аннексию. Чтобы соблюсти лицо в Европе, участники раздела заявили, что руководствовались интересами самой Польши: «принимая в соображение, что из всех употребленных ими средств для умиротворения Польши ни одно не достигло своей цели, что, напротив, ожесточение там духа партий и крамолы приобретает с каждым днем новые силы и что анархия укореняется там настолько, что нужно опасаться, чтобы продолжительность смут и раздоров не повлекла бы за собой современное разложение государства».

Фридрих II ликовал, ему досталась вся западная Пруссия, кроме Гданьска и ещё пары городов. Но этого хватило, чтобы поставить под контроль 80% всего польского экспорта. Что в будущем приведет к хроническим проблемам в экономике Речи Посполитой и погубит её. Вена захватила Галицию и Подолию. Петербургу же досталась Задвинье и восточная Белоруссия. Чуть ли не самые отсталые земли Польши. Но что ещё важней, протекторат России над Польшей стал стремительно таять.

В 1772 году был создан прецедент, который потом повторился в 1793 и 1795 годах. Польша как государство исчезло с карты Европы. Её краткосрочное восстановление в наполеоновскую эпоху закончится тем, что большая часть Речи Посполитой окажется в составе Российской империи. Итог будет вполне предсказуемым. Поляки будут постоянно бунтовать и участвовать в любой революционной деятельности. Петербург будет их карать, что будет только подогревать освободительные устремления в польских землях. Даже развал империи не залечит национальные травмы от разделов. Практически все польские националисты времен между войнами будут стремиться воссоздать «Польшу от моря до моря». Только победа союзников по антигитлеровской коалиции сумеет частично разрядить польскую проблему. Но даже сейчас польская идея «Междуморья», в которой все так же угадываются черты «Польши от моря до моря», никуда не исчезла. Последствия разделов живы до сих пор.