Ровно 50 лет назад, 29 мая 1972 года, генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев и американский президент Ричард Никсон подписали в Москве документ под названием «Основы взаимоотношений СССР и США». В нем лидеры сверхдержав официально заявляли, что в ядерный век нет альтернатив принципам мирного сосуществования, а интересы безопасности обеих стран основаны на принципах равенства. Советское руководство радовалось появлению этого соглашения, в то время как администрация президента США не придала ей особого значения. Но тогда же были подписаны важные соглашения о сокращении стратегических вооружений, которые снизили риск третьей мировой войны и ядерных ударов. Как проходила историческая встреча Брежнева и Никсона в столице СССР и почему после этого так и не настал настоящий мир?

***

22 мая 1972 года в 16:00 в аэропорту Внуково приземлился необычный самолет. Air Force One (борт номер один) доставил на советскую землю 37-го президента США Ричарда Никсона. Это был первый в истории официальный визит главы американского государства в СССР, если не считать приезда Франклина Рузвельта на Ялтинскую конференцию в 1945-м. Впрочем, Никсон уже бывал в Москве как вице-президент: летом 1959 года он участвовал в знаменитых «кухонных дебатах» с Никитой Хрущевым в Сокольниках. Советский лидер тогда заявил о желании жить в мире и дружбе с американцами. Дискуссия о превосходстве экономических систем протекала хоть и бурно, но вполне дружелюбно. Американцы угощали москвичей кока-колой, Хрущев обещал показать гостям кузькину мать.

Теперь же атмосфера была гораздо более мрачной. Шла война во Вьетнаме, и Никсона принимали в то время, когда американская армия бомбила союзника СССР. 10 мая 1972-го советский посол в Вашингтоне Анатолий Добрынин выразил помощнику президента США Генри Киссинджеру решительный протест против преступных действий американской авиации, приведших к гибели экипажей советских судов. Никсон передал Леониду Брежневу свои сожаления и заявил о готовности США выплатить компенсацию за материальный ущерб.

Тем временем вопрос о целесообразности встречи с американским президентом обсуждался на Политбюро ЦК КПСС. Партийным боссам Никсон представлялся этаким демоном холодной войны. Военное руководство во главе с министром обороны Андреем Гречко и председатель президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный выступили против встречи, главный партийный идеолог Михаил Суслов сомневался, а председатель Совмина Алексей Косыгин и министр иностранных дел Андрей Громыко высказались за то, чтобы все-таки принять Никсона. По воспоминаниям бывшего советского посла Анатолия Добрынина, Брежнев колебался, но хорошо понимал, что отказ негативно повлияет на дальнейшие отношения с американским президентом.

Во Внуково Никсона встречали Подгорный и Косыгин. Держались корректно, но весьма прохладно: это должно было показать высокому гостю полное неприятие СССР американской политики во Вьетнаме. Вдоль дорог не выстраивали людей с цветами и транспарантами, которые обычно тепло приветствовали кортежи руководителей дружественных Советскому Союзу стран.

Русская икра и китайские палочки

В разрядке были заинтересованы обе стороны. Еще в начале 1969 года Никсон одобрил создание секретного канала для неофициальных советско-американских переговоров, которые велись через дипломатов Добрынина и Киссинджера.

Советское руководство всерьез задумалось о необходимости наладить взаимоотношения с США после демонстративного сближения американцев с КНР: китайское направление (как бы в пику СССР) появилось во внешней политике Никсона весной 1970 года. В апреле сборная США по настольному теннису выступила в Пекине (этот эпизод показан в фильме «Форрест Гамп»), ее принимал премьер-министр Чжоу Эньлай. А в июне 1971-го стало известно о грядущем визите Никсона в Китай. Все это злило советскую политическую верхушку, ведь СССР в то время с китайцами, мягко говоря, не дружил. В Москве боялись сговора двух держав и хотели провести переговоры с американцами об ограничении стратегических вооружений.

Никсон побывал в Китае 21-28 февраля 1972 года и утверждал на прощальном банкете, что его визит «изменил мир». Президент США и его помощник надеялись, что эта поездка поможет им в ходе визита в Москву. В разговоре с Добрыниным после возвращения в Вашингтон Киссинджер даже шутливо заметил, что американцы «не прочь научиться есть русскую икру с помощью китайских палочек».

«Начавшиеся 8 мая 1972 года американские бомбардировки Ханоя чуть не сорвали советско-американскую встречу на высшем уровне, — уточняет Егорова. — Но майский пленум ЦК КПСС 1972 года по внешнеполитическим вопросам показал, что необходимость улучшения отношений с Западом к тому времени приобрела приоритетное значение, и ее не стали приносить в жертву военно-политической авантюре США. Фактически майский пленум 1972 года санкционировал курс СССР на разрядку в советско-американских отношениях».

«За полминуты спор, длившийся годами, был решен компромиссом»

Очень хотел этой встречи в верхах и Никсон: возможность оказаться первым американским президентом в Москве, по формулировке Киссинджера, вызывала у него чувство исторической приобщенности, он стремился превзойти своего «наставника» Дуайта Эйзенхауэра, которому в таком визите было отказано. В общем, отдохнув после общения с Мао Цзэдуном, президент США засобирался в Москву. Масштаб грядущего визита прочувствовали на себе диссиденты и еврейские активисты, за которых взялся КГБ, боявшийся «антиобщественных деяний»: одних превентивно арестовали; других поместили в психбольницы; у Андрея Сахарова, Роя Медведева, Петра Якира заранее, еще 19 мая, отключили телефоны.

Программа пребывания Никсона в СССР известна чуть ли не по минутам: график высокого гостя сохранил первый заместитель председателя КГБ Семен Цвигун, а в наше время его внучка Виолетта Ничкова сделала архив своего деда достоянием общественности.

Итак, на 16:50 22 мая советские власти запланировали для Никсона прибытие в резиденцию, размещение и отдых; в 18:15 у него значилось резервное время, а уже в 20:00 — официальный обед, организованный от имени Президиума Верховного Совета СССР и правительства страны в Грановитой палате Большого Кремлевского дворца. Переговоры начались в 11:00 23 мая.

Не менее насыщенный распорядок был у первой леди Пэт Никсон. Пока ее муж общался с Брежневым, Косыгиным и Громыко, Пэт посетила в Москве школу с преподаванием на английском и осмотрела московское метро. На следующий день она побывала в МГУ, одном из универсамов и цирке. Словом, первой леди удалось узнать о Советском Союзе куда больше, чем ее супруг.

25 мая 1972-го чета Никсон в сопровождении Брежневых, Косыгина и Подгорного посмотрели «Лебединое озеро» в Большом театре. Танцевал Александр Годунов — через несколько лет, уже при президенте Джимми Картере, он попросит в США политического убежища во время гастролей в Нью-Йорке.

Госпожа Никсон также посетила хореографическое училище, общесоюзный дом моделей, филиал часового завода в Черемушках, осмотрела достопримечательности Кремля. По личной инициативе высокие гости сходили в церковь и съездили в Зеленоград.

В своей автобиографии «Сугубо доверительно» Анатолий Добрынин рассказывает, что президента США поселили в Кремле, что случалось очень редко и считалось особой честью для иностранного гостя. Однако Никсон из-за прослушки опасался советоваться с помощником в своих апартаментах, поэтому для обсуждения тактики переговоров Никсон и Киссинджер запирались в звуконепроницаемом лимузине, который стоял на территории Кремля.

Остальная часть делегации разместилась в гостиницах «Интурист» и «Россия». Пять лет спустя 13-й этаж этой гостиницы, где во время визита была канцелярия персонала Белого дома и бюро обслуживания, полностью выгорит в страшном пожаре. Среди постояльцев тех номеров было немало будущих политических звезд — например, посол США в Москве периода перестройки, а тогда заведующий отделом СССР Госдепартамента Джек Мэтлок (как и Киссинджер, он здравствует до сих пор).

В один из дней Никсон захотел слетать в Ленинград. Но пилот на аэродроме рассказал о неисправности одного из двигателей, смущенно предложив президенту США сменить самолет. Сопровождавший американского президента Косыгин тут же устроил пилоту хорошую взбучку, не стесняясь в выражениях. К его удивлению, Никсон призвал к спокойствию и вспомнил другой случай: где-то в Африке американский пилот побоялся признаться в проблемах с двигателем, в итоге пришлось с огромным риском сажать самолет среди пустыни. В общем, Никсон предложил наградить ответственного пилота, и Косыгину не оставалось ничего другого, как сменить гнев на милость.

Именно между ними двоими в Москве сложился едва ли не самый тесный эмоциональный контакт. Если Брежнев со стороны СССР вел все военно-политические вопросы, а Громыко занимался дипломатией, то экономические проблемы обсуждал Косыгин, не пуская никого в свою епархию. Главным предметом торга стали выплаты за американские поставки по ленд-лизу в период Второй мировой войны: США настаивали на сумме в 1 миллиард долларов, тогда как СССР предлагал не более 200 миллионов. В самый разгар переговоров Косыгин предложил накинуть еще 100 миллионов и завершить наконец долгий спор. Президент США, в свою очередь, согласился сделать скидку в 100 миллионов и ни центом больше. Косыгин назвал эту цифру нереальной и добавил, что «наш народ не поймет такой постановки вопроса».

27 мая Киссинджеру исполнилось 49 лет. Утром начальник охраны Кремля под аплодисменты вручил ему большой праздничный торт, Брежнев лично поздравил именинника. Обменялись подарками и лидеры двух стран. Никсон получил в подарок катер на подводных крыльях, а при ответном визите год спустя презентовал Брежневу автомобиль Lincoln Continental, о котором тот давно мечтал.

По воспоминаниям очевидцев, прием американской делегации превосходил обычные нормы государственного протокола СССР.

Добрынин описал атмосферу на переговорах как конструктивную и без резких обострений. От делегации США первым обычно выступал Никсон, он кратко и четко излагал суть американской позиции по тому или иному вопросу, после чего предоставлял слово Киссинджеру, на которого ложилась основная тяжесть дискуссий.

«Нет более почетного долга, чем уменьшать опасность ядерной войны»

29 мая 1972 года по инициативе советской стороны Брежнев и Никсон подписали совместный документ «Основы взаимоотношений между СССР и США», который заложил базу процесса разрядки. Подписание прошло при большом скоплении высших советских партийных и государственных деятелей: за спиной генсека ЦК КПСС стояли Суслов, Подгорный, Косыгин и другие товарищи. Был среди них и Добрынин, по мнению которого этот документ был одним из двух важнейших, подписанных в ходе визита Никсона, наравне с ОСВ-1.

«Советское руководство придавало этому документу особое значение, — объяснял советский посол. — В нем фиксировались главные принципы, которых оно давно добивалось. Прежде всего отмечалось, что в ядерный век не существует иной основы для поддержания отношений между странами, кроме мирного сосуществования. Констатировалась необходимость предотвращения кризисных ситуаций, чреватых ядерных войной. Признавался принцип равенства как основы для интересов безопасности обеих стран».

Документ вступал в силу в день подписания и содержал 12 пунктов. Страны-подписанты подчеркивали необходимость приложить все усилия для предотвращения угрозы войны, создания условий, способствующих разрядке и укреплению всеобщей безопасности. Отмечалось, что улучшение советско-американских отношений и их взаимовыгодное развитие, в том числе в сфере экономики, науки и культуры, будут отвечать этим целям и способствовать лучшему взаимопониманию и деловому сотрудничеству, не нарушая интересы третьих стран. Помимо этого в документе затрагивались вопросы расширения торгово-экономических связей, сотрудничества в научно-технической и культурной областях.

«В “Основах взаимоотношений” констатировалось также, что различия в идеологии и социальных системах СССР и США не являются препятствием для развития между ними нормальных отношений, основанных на принципах суверенитета, равенства, невмешательства во внутренние дела и взаимной выгоды», — уточнял в своих мемуарах Громыко.

Если в СССР подписание документа восприняли как несомненный успех, о нем много говорили, то в США на него практически не обратили внимания. Администрация президента США не была особо заинтересована в соглашении, которое появилось по инициативе советской стороны. Оценку важности «Основ взаимоотношений» для американцев ясно показывал тот факт, что с их стороны над проектом документа работал только Киссинджер. На взгляд Добрынина, слабостью документа было то, что он не предусматривал какого-либо контрольного механизма за его соблюдением и осуществлением.

«Разумеется, эти принципы не представляли собой имеющий юридическую силу контракт, — указывал Киссинджер в своей книге «Годы в Белом доме». — Они были предназначены установить стандарт поведения, на основании которого следовало судить, происходит ли реальный прогресс, ради которого мы могли бы оказывать сопротивление их нарушению. В течение четырех лет мы подтверждали нашу убежденность в том, что у государственных деятелей нет более почетного долга, чем уменьшать опасность ядерной войны. В сравнении с ее угрозами достижения, полученные в результате постоянных посягательств, несомненно, будут весьма ничтожными».

«Мы добились всех наших целей в Москве»

В области сокращения стратегических наступательных вооружений были подписаны два соглашения: бессрочный Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1), переговоры по которому велись с октября 1969 года.

Договор по ПРО разрешал США и СССР иметь не более двух систем ПРО для защиты столиц и одного из районов базирования стратегических систем и запрещал развертывать системы по защите всей территории. Этим договором не допускалось создание, испытание и развертывание противоракетных систем морского, воздушного, космического и мобильно-наземного базирования, а также их передача другим государствам.

Подразумевалось, что каждая сторона может свободно выйти из договора в любое время. Этим воспользовались США: 13 декабря 2001 года с соответствующим заявлением выступил Джордж Буш, а 13 июня 2002 года выход произошел официально. В России тогда назвали решение американцев ошибочным.

Согласно ОСВ-1, стороны обязались не начинать строительство дополнительных пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования. Количество пусковых установок баллистических ракет морского базирования для СССР ограничили 950 пусковыми установками на 62 современных подводных лодках. Для США — 710, размещенными не более чем на 44 подлодках. В целом были созданы предпосылки для стабилизации ядерного вооружения.

По воспоминаниям Громыко, при обсуждении ОСВ-1 Никсон заметил: «По американским данным, США и Советский Союз накопили уже столько оружия, что могут неоднократно уничтожить друг друга».

Громыко считал, что разработать столь сложный документ удалось не в последнюю очередь благодаря взаимопониманию, достигнутому путем личных переговоров. Вместе с тем он выражал разочарование тем, что Соглашение ОСВ-1 касалось не всех компонентов стратегических наступательных вооружений.

«За бортом переговоров оставили стратегическую авиацию, которая, как предполагалось, станет предметом последующих переговоров. Тем не менее соглашение ОСВ-1 имело огромное значение для ограничения гонки ядерных вооружений», — полагал глава МИД СССР.

На этой же встрече СССР и США достигли договоренности о созыве Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), обсудили необходимость повышения эффективности деятельности ООН. Были подписаны несколько двусторонних соглашений о сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях, о предотвращении инцидентов в открытом море, о сотрудничестве в области охраны окружающей среды. Стороны изложили свои позиции по Ближнему Востоку и войне во Вьетнаме, однако дальше слов дело в этом направлении не пошло. О Китае же и вовсе упомянули вскользь: советские представители выступили с критикой китайского руководства, которое, на их взгляд, стремилось сеять раздоры и играть на противоречиях, а Никсон ограничился общими фразами.

Итоги встречи подводили на специальном заседании Политбюро. Их признали положительными, а отношение руководства СССР лично к Никсону изменилось в лучшую сторону. Хорошее мнение Брежнев составил и о Киссинджере, которого называл «хитроумным Генри». Громыко, напротив, недолюбливал помощника президента США.

Саммит в Москве стал настоящим прорывом в советско-американских отношениях. На взгляд Добрынина, он продемонстрировал взаимное стремление руководителей СССР и США начать процесс разрядки и стал базой для дальнейшего развития их отношений.

Ответный визит Брежнева в США 18-26 июня 1973 года завершился подписанием бессрочного Соглашения о предотвращении ядерной войны, документа «Основные принципы переговоров о дальнейшем ограничении стратегических и наступательных вооружений» и ряда соглашений в различных областях — от торгово-экономической и культурной до исследования и мирного использования космоса, охраны окружающей среды и разработки искусственного сердца. Начались двусторонние связи. В тот период СССР и США заключили больше соглашений, чем за все время до 1991 года.

«Продвижение в советско-американских отношениях, и прежде всего по кардинальным вопросам международной безопасности, позволило с надеждой взглянуть в будущее. Приоткрылись горизонты для сотрудничества государств с различным общественным строем. Появилась известная надежда, что гонка вооружений пойдет на спад», — так оценивал эти события Громыко.

Холодная война кончилась, когда уже не было СССР. 1 февраля 1992 года документ о том, что Россия и США больше не рассматривают друг друга в качестве потенциальных противников, подписали Борис Ельцин и Джордж Буш. Но к настоящему миру две страны так и не пришли.