Николай Родькин Виктору Шкуренко: «Губки Омску Фадина накрасила, а вот герпес не вылечила»
Николай, давайте начнем с актуального… Вы заявили о желании участвовать в выборах мэра. А зачем?
- Думаю, ни для кого не секрет, что сама процедура назначения мэра, именно назначения, не всем кажется правильной. В какой-то момент нас - общество, по сути, лишили возможности самостоятельно определять по какому пути пойдет город. Уже в случае с Оксаной Фадиной об этом говорили открыто. Она фигура изначально согласованная, человек из команды губернатора. Я считаю, что дальше так продолжаться не должно.
Значит участие в процедуре для вас это что-то вроде акции протеста?
- Можно и так сказать. Я хочу вернуть выборам мэра хоть какое-то значение. Если предположить, что законы в нашей стране принимаются в соответствии с общественными запросами, нужно этот запрос сформировать. Этим я и занимаюсь. Ведь на данный момент многие в городе вообще не знают, что проходят выборы. Когда я заявил о выдвижении, мне посыпались сообщения: «а что за выборы? А куда идти за тебя голосовать?» В целом люди отучились принимать участие в судьбе города, страны. Многие не верят, что их голос что-то значит. Они не видят интересных кандидатов в том числе…
Вы, действительно, в этом смысле интересный кандидат… (улыбается). Кстати пытался найти о вас какую-то биографическую информацию и безуспешно. Можете рассказать о себе подробнее?
- В город Омск я переехал в 10 лет. У меня папа из Омской области, Омск для него – родной город. Он военнослужащий, прапорщик в отставке. Службу проходил на Дальнем Севере в городе Мончегорске (Мурманская область). К сожалению, его уже нет со мной. До сих пор не могу к этому привыкнуть. Когда папа вышел в отставку, они с мамой решили, что поедут в Омск. В подростковом возрасте, это были сложные 90-е годы, я спрашивал у родителей: «Вы могли поехать в любую точку Союза, почему выбрали Омск?» И мама мне рассказывала, что, когда она была в Омске - в советское время - это был самый прекрасный город, который она видела в жизни. Многие даже не знают, что Город-сад был настолько прекрасен, что посередине центральных магистралей у нас были посажены деревья. Поэтому, в том числе, я хочу, чтобы Омск был и в дальнейшем прекрасен.
А образование у вас какое?
- Высшее психологическое, правда, я ни дня не работал по специальности. Моя старшая сестра, мой ментор по жизни, она владеет юридической фирмой. И у меня была возможность помогать ей в этом бизнесе. Когда мне было лет 20, я решил - это то, чем я хочу заниматься - представлять интересы людей в суде. Тогда суды были просто великолепные! Можно было в омском суде заставить Правительство РФ выполнить исковые требования. Однако года 2-3 назад, я понял, что мне это перестает быть интересным. Суд превратился… нет, даже не в казино - там хотя бы есть шанс выиграть…
И чем вы стали заниматься?
- Социальными проектами.
Вот, кстати, давайте поговорим про активизм. Меня эта тема очень интересует. Откуда в людях это берется…
- Наверное в тот момент, когда хочешь, чтобы хорошо было не только тебе и твоей семье, но и соседям...
Я старше вас на 10 лет, и для меня слово «активист» - это что-то из советского прошлого. Был такой тип людей, я бы даже сказал подонков, которые делали карьеру и зарабатывали, не за счет профессионализма, а за счет паразитирования на государственной идеологии. И они тоже прикрывались тезисом об общественном благе.
- Я бы не стал обобщать. Уверен есть люди, которые занимаются общественной деятельностью по разным причинам, в том числе и исходя из личных интересов. Но это не всегда плохо. Кто-то идет в активисты, исходя из тех проблем, с которыми он столкнулся на жизненном пути. У меня есть знакомая женщина - она занимается поиском пропавших людей. Она стала волонтером, после того как у нее самой пропала дочь. И уже много лет этим занимается. Наверное, порой человек просто не может находиться в стороне, если сам столкнулся с такой бедой.
Активизм и его монетизация - как для вас связаны эти понятия?
- Само собой, что некоммерческий сектор ничем не отличается от коммерческого. Там такие же рабочие места, те же затраты, проектные расходы…
Просто у нас в обществе есть такой стереотип - если ты общественник, то работаешь бесплатно.
- Просто в Омске некоммерческий сектор нищий. Мало какое объединение или общественная инициатива имеет постоянные штатные ставки. У нас пока низкая культура помощи гражданским инициативам.
А если взять конкретно ваше Омское гражданское объединение… Какая у вас система финансирования?
- Лично я в этой организации работаю бесплатно, как доброволец. Но есть и те кто получает зарплату - это видеомейкеры, юристы, эксперты. Есть те кто работает в «ОГО», а есть те - кто его представляет. Организация живет благодаря пожертвованиям.
Вы сказали, что часто человек идет в активизм после проблем, с которыми столкнулся в жизни. Вы насколько, я понимаю, изначально начинали с защиты прав ЛГБТ-сообществ.
- Да, с того, что волновало меня больше всего.
В 2013 году был принят знаменитый закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. Какие изменения произошли на ваш взгляд в жизни общества и ЛГБТ-сообществ?
- Мы как-то протрезвели... Мы же прекрасно помним в какой атмосфере свободы находилась страна до этого. У нас выступала группа «Тату» на Евровидении, как официальный представитель России, по «Муз-ТВ» крутили совершенно разные клипы: Шура, «Гости из будущего», Оскар... Эти темы и ЛГБТ-людей обсуждали совершенно спокойно и открыто. В принципе, даже какой-то общественной дискуссии не было. Это началось только с подачи нашего сенатора Елены Мизулиной… За это время я не могу сказать, что большинство людей стали гомофобами. Конечно, нет. Дело в том, что гомофобов, как и ЛГБТ-людей в обществе - несколько процентов. Но, когда государство своей политикой легитимизирует точку зрения гомофобов и их мнение о допустимости насилия в отношении ЛГБТ-людей, конечно, эти люди начинают чувствовать себя более уверенно. И вот этот псих-одиночка, будучи уверен, что поддержан государством, может совершенно спокойно идти и творить все что угодно. Это самое опасное.
Поэтому с 2013 года уровень насилия в отношении ЛГБТ-людей растет, число нарушений их прав растет, и нарушения эти становятся более видимыми. С 2013 мы поняли, что должны отстаивать свои права. И дело уже даже не в юридических тонкостях, дело не в браке, дело не в 13% НДФЛ, которые я заплачу в случае смерти моего супруга за принятие наследства… Дело в том, что могут быть нарушены мои права на физическую неприкосновенность, право на жизнь и здоровье.
А я правильно понимаю, что ЛГБТ-организации не запрещены сейчас?
- Не запрещены. Но почти все носят статус иностранных агентов. Мало кто знает, что у нас одна из старейших ЛГБТ-организаций в России. И она в 2016 году была признана иностранным агентом за то, что выпустила маленькую брошюрку под названием: «Права ЛГБТ – права человека».
Однако по этому закону за почти 8 лет было оштрафовано всего 14 человек… Это не сравнить с современной статистикой по «политическим» статьям. В чем причина? ЛГБТ-сообщество самостоятельно перестроилось и не стало провоцировать государство?
- Думаю, здесь сработала обычная практика. Государство придумало себе образ врага, приняло закон о борьбе с этим врагом. А дальше как и любой новый закон… Пришла разнарядка всем поставить «палки» и несколько месяцев кто-то изображал активную работу. Государство же должно показать, что система функционирует.
Россия сейчас входит в одну треть стран в мире, где есть подобные законы…
- Подобный закон был в 80-х в Великобритании. Его потом с позором быстренько отменили. Для меня эти законы - полный бред. Согласно российскому закону я не имею права, например, сказать своей дочке, что ее семья социально равноценная. Это же просто глупость.
Я к чему клоню… Да мы к сожалению входим в эту треть стран с подобными законами, но если сравнивать с Ираном или Саудовской Аравией у нас, что касается последствий, еще более-менее…
- Ну да. У нас положение не такое плохое... Где-то и женщин забивают камнями, когда они с мужем разводятся. Разные традиции встречаются в мире.
Николай, мы начали с вами договариваться об интервью еще в разгар ситуации с компанией «Вкусвилл». Знаете эту историю, как к ней относитесь?
- Конечно, меня же тоже «Мужское государство» (признано экстремистской организацией в РФ - прим. «НО») травило. Я был чуть ли не последним объектом их нападок. И сразу после этого их объявили экстремистами. Вот и делайте выводы. У нас длинные руки (смеется). Впрочем не могу сказать, что на меня эта травля как-то повлияла. И даже если я - человек без какого-либо дополнительного ресурса - спокойно пережил неадекватность этих людей, то я не понимаю, как серьезная бизнес-структура «Вкусвилл» могла прогнуться под эту организацию? Зачем они вообще обратили на это внимание?
Мы тоже это обсуждали внутри бизнес-сообщества, и мы, безусловно, не на стороне «Вкусвилла». Это глупое решение, ведь эта история никак бы не повлияла на продажи, но при этом компания подорвала свою корпоративную культуру. А это для них гораздо больший удар. Я уже не говорю про семью, которая снималась в ролике и вынуждена была всю эту отрицательную реакцию принять на себя. А вы значит к такому уже привыкли?
- Конечно. Хейт, нападки, критика выматывают меня меньше, чем слова поддержки. (смеется). Негатив можно просто игнорить или использовать силу врага против него самого. А когда тебе пишут слова поддержки, восхищения, признания - на каждое такое сообщение нужно ответить. Это проигнорировать нельзя, ведь человек ждет обратной связи. Ему тоже надо высказать признательность. Именно этот момент в публичной деятельности оказался для меня самым сложным. Где найти столько времени? Нужно же иногда спать и есть. (улыбается).
А поддержка настолько существенная?
- Да, конечно, таких людей очень много.
Рад слышать такие слова, это значит наше общество не такое гомофобное…
- Гомофобия редко встречается, как отдельное явление. Нет людей, которые ненавидят геев, но при этом прекрасно относятся к темнокожим и требуют соблюдать права женщин. Если человек - ксенофоб, то он ксенофоб во многом. Кстати порой приходится говорить и об интернальной гомофобии, которая есть внутри ЛГБТ-сообщества. У нее, правда, другие корни. Там нет насилия или ненависти, но присутствует неприятие себя и других, есть ощущение своей ущербности. Таким людям приходится постоянно что-то доказывать: обществу, себе. В глобальном контексте эта проблема даже, в какой-то степени, более важная и серьезная, чем бытовая гомофобия.
Николай, а как вы сами относитесь к шуткам про геев? Можете посмеяться от души? Или это табу?
- Когда мы собираемся в какой-то новой компании, я всегда предлагаю сыграть в игру: каждый вспоминает самую некорректную, самую запретную шутку, которую, как он считает, в общественном месте говорить вообще нельзя. И это как раз раскрепощает людей. Мы сами придумали шутку и периодически ее повторяем - что «Николай Родькин - член «ОГО» явится в мэрию».
Однако все зависит от ситуации - одно дело шутки на дружеской вечеринке и другое дело если кто-то будет кричать об этом в рамках политических дебатов, например.
Николай, а вы можете, немного рассказать, как у вас проходил процесс принятия себя в этом смысле?
- У меня вообще такое ощущение, что я живу на земле уже сто тысяч лет, и, когда меня спрашивают, как проходил процесс принятия, я боюсь, наверное, даже начать врать, потому что определенные моменты уже забыл и многие свои переживания я как бы «переписал» уже спустя 20 лет, после событий. Я помню, что совершил каминг-аут в школе. Это был десятый или одиннадцатый класс. Дети бывают очень жестоки, очень прямолинейны, они не стесняются в выражениях… И в определенный момент мне просто надоело, что мне постоянно задают один и тот же вопрос, мол, ты гей или не гей. И я дал этот ответ. И в дальнейшем мне стало намного проще. Это произошло 20 лет назад и с тех пор я никогда больше не скрывал.
Вы сказали сегодня о своей дочке… Я понимаю, это очень деликатный вопрос, но все-таки…
- Я не обсуждаю эту тему подробно. Я говорю об этом факте только в рамках споров, когда слышу «аргумент», о том что ЛГБТ-люди не приносят потомства.
Впрочем, мы столько внимания уделили разговору об ЛГБТ-людях, хотя данная тема не является ключевой в моей программе кандидата в мэры города.
А что плохого в этом? Это же возможность лишний раз заявить о правах этого сообщества. Я считаю, что ни у вас, ни у меня нет шансов стать мэром, зато обозначить проблему для тех, кто страдает от притеснений и высказать свою позицию - прекрасная политическая цель.
- Да, это тоже очень важно, но я являюсь рупором не только ЛГБТ-людей, и не всех ЛГБТ-людей. Мое мнение не всегда совпадает с мнением большинства ЛГБТ-людей по определенным вопросам. Я думаю, что сейчас многие ЛГБТ-активисты меняют свое отношение ко мне, думая, что я пошел в политику и предал их идеалы. Но я считаю, что я - трибуна не только какой-то определенной социальной группы… Я - трибуна вообще всех омичей, которым надоело жить в бардаке.
Хорошо тогда предлагаю еще поговорить об отношениях современных общественников и бизнеса. Я вижу, что вы человек довольно либеральный в целом, но что насчет либерализма в экономике? Считаете ли вы, что государство должно вмешиваться в деятельность бизнеса? Этот вопрос для меня важен, потому что когда я наблюдаю активизм на Западе, в том числе и ЛГБТ-движения и Эко-движения… они очень консервативно настроены к предпринимательству. То есть считают, что государство должно больше средств изымать из бизнеса и тратить их на социальные проекты…
- Тут возникает главный вопрос, а государство будет четко выполнять эту функцию? Государство как я понимаю, должно быть независимым арбитром между разными общественными интересами, между интересами частного капитала и обществом. И здесь должна быть система сдержек и противовесов, должен быть определенный баланс. Если мы говорим о малом бизнесе, у которого средний доход полтора миллиона в год, а к нему ходят то пожарники, то налоговики с постоянными проверками и делают работу невыносимой, то я в таком случае даже не либерал, а либертарианец.
А у меня оборот по всему бизнесу более 40 млрд, и я для себя вижу больше опасности, как ни странно, уже не от государства, а от общества. Та ЛГБТ-пара из истории с «Вкусвиллом» в интервью бросила такую фразу, мол, а чего вы хотите? «Вкусвилл» это же капиталистическая компания, а не маленькое семейное предприятие… То есть чувствуется уже отрицательная коннотация. Понимаете? Это мой партнер Виктор Скуратов однажды высказал предположение, что к нему начинает меняться отношение, потому что когда у него было 2 кофейни, он был молодец, создал дело своими руками, атмосферу, тусовку, а сейчас он чуть ли не акула бизнеса (смеется).
- Я лично так о нем не думаю (улыбается).
Давайте взаимоотношения бизнеса и общества рассмотрим на конкретном примере. В 2017 году вы в суде представляли интересы парня, которого не взяли на работу потому что он гей. И вы это дело выиграли, он получил компенсацию от компании... Предприниматель здесь возмутится, почему я не могу сам выбрать себе сотрудника с определенным полом или ориентацией…
- А давайте я вам задам вопрос… Вот вы как набираете сотрудников? Ведь у нас часто пишут открыто - «требуется мужчина на работу» или «требуется женщина»… И люди даже не понимают, что это прямая дискриминация.
Раньше мы на склад допустим брали мужчин, а теперь берем и женщин. Но не потому что я избегаю обвинений в дискриминации, а просто не можем мужчин найти для этой работы...
- А женщины справляются?
Да. И они получают больше, чем, если бы работали продавцами. Поэтому и идут работать на склад, а не для того чтобы доказать, что они феминистки (улыбается). Но это склад, а если скажем, охранник...
- Вы не представляете какие женщины прекрасные охранники.
Да, пожалуй вы правы… А если грузчик... не будет же хрупкая девушка огромные тяжести поднимать…
- Можно в объявлении тогда написать, что-то вроде «нужен физически выносливый человек».
Кстати да, спасибо за совет. Я реально поговорю с нашим кадровым отделом, чтобы у нас не было в объявлениях подобных дискриминирующих формулировок. Но вы, поверьте, нет заговора по этому вопросу...
- Я знаю, что нет заговора, просто это отсутствие культуры и незнание того, что у нас вообще есть такой закон.
Хорошо, ну давайте тогда закончим тем с чего начали - выборами мэра. Я смотрел ваш инстаграм и мне не понравилось, что у вас очень много, скажем так, популистских замечаний. Вы увидели кучу мусора - сразу Фадина (бывший мэр Омска - «НО») виновата...
- Это не популизм. Популизм - когда электорату обещают легкие решения здесь и сейчас. А в данном случае речь о другом. Кто виноват если не Фадина? Почему я этого не знаю? И почему у меня нет другого способа заявить, что здесь происходит какая-то фигня. Почему диспетчерская служба города не работает - ни дозвониться ни ответа получить…
Похоже на функцию санитара леса...
- Да. Но, я уверен, и другие омичи постоянно выполняют эти функции: фотографируют, высылают жалобы в соцсетях с хэштегами. Медийность, статьи, публичное обращение к власти - это тоже один из методов общественного контроля. А еще есть Советы общественного контроля при администрации Омска. Но, увы, они у нас не работают. Там лишь соглашательство и имитация работы.
А вы можете назвать какие-то положительные стороны в деятельности Оксаны Фадиной на посту мэра? Я просто хочу понять ваша позиция сбалансирована или там только критика…
- А вы сами видите?
А я никогда не скрывал, что в целом к Фадиной хорошо отношусь. Она прошла длинный профессиональный путь в разных сферах - в бизнесе, в науке, в госсекторе. В отличие, например, от бывшего премьер-министра Греции Алексиса Ципраса, который, как вступил в компартию в студенчестве, так нигде и не работал, все был общественником и к 42 годам возглавил правительство страны.
- Можно построить тысячу мостов, а потом один раз не сходить на заседание Госдумы, где будут рассматривать вопрос об инициировании расследования по фактам пыток в российских тюрьмах...
Так она же из-за ковида не пришла…
- Если человек понимает, что насиловать заключенного шваброй недопустимо, он найдет возможность высказаться на эту тему. А если публичная личность какую-то тему игнорирует, то это тоже позиция. Поэтому я подытожу. Спасибо Оксане Фадиной, губки Омску она накрасила, а вот герпес не вылечила.
