Тунис: сложные проблемы, стоящие за захватом президентской власти
Десять лет спустя после арабских восстаний Тунис часто представляли как редкую историю успеха. В других странах Египет погрузился в армейскую диктатуру, Сирия, Ливия и Йемен – в кровавую гражданскую войну. В то же время в других странах, таких как Бахрейн, протесты были жестко подавлены, и старые режимы стали сопротивляться переменам. В Тунисе же протесты свергли коррумпированный режим Зина эль-Абидина Бен Али. Временное правительство объявило выборы, и ранее запрещенным партиям, таким как исламистская Ennahda, было разрешено вести кампанию и занять свое место в политической жизни. Была написана новая конституция, и страна оказалась на пути к демократии.
Итак, международное потрясение вызвало всеобщее недовольство, когда вечером 25 июля президент Туниса Кайс Сайед – независимый политик и бывший профессор права – уволил премьер-министра Хичема Мечичи, заморозил деятельность парламента и лишил депутатов неприкосновенности. Чтобы прикрыться, он сослался на статью 80 конституции Туниса, которая позволяет президенту принимать экстренные меры в ситуациях неминуемой опасности. Многие люди стали задаваться вопросом, находится ли под угрозой то, что казалось позитивным переходом к демократии? С другой стороны, некоторые аналитики внешней политики предположили, что, возможно, тунисцы «никогда не хотели демократии».
Фото: https://thevisualized.com/
Обе позиции представляют собой упрощенный взгляд на политические события в Тунисе за последние десять лет. То, что происходит сейчас, не является внезапным отклонением от линейного перехода к демократии. Мы также не можем сделать вывод из текущих событий, что тунисская демократия была «обречена на провал» все это время. Все сложно. То, что наблюдатели хвалили за последние десять лет и чем гордились тунисцы, переплетено с проблемами, которые вызвали критику как со стороны наблюдателей, так и со стороны протестующих в Тунисе.
Десятилетие было отмечено политической и социальной борьбой как внутри политических институтов, так и за их пределами. Разделения нечеткие. Тунису удалось организовать мирную передачу власти и три свободных и справедливых выбора как президента, так и парламента, за которыми часто следовали мучительные переговоры о формировании правительства на основе результатов. Страна также начала бороться со своим репрессивным прошлым с помощью амбициозного процесса правосудия переходного периода.
Но на самом деле доработка конституции 2014 года оказалась проблематичной. Чтобы выйти из тупика в процессе написания конституции, был создан механизм разрешения конфликтов: Национальный диалог 2013 года. Этот механизм получил международную признательность, и четыре организации гражданского общества Туниса были удостоены Нобелевской премии мира 2015 года за его «решающий вклад в построение плюралистической демократии в Тунисе».
В этот форум входили члены партий, представленных в Национальном учредительном собрании, но у каждой партии было одинаковое количество участников, а не представительство, основанное на их численности в Ассамблее. Вне парламента участвующие политики достигли компромиссов по более широким линиям политического конфликта, чтобы вернуть конституционный процесс в нужное русло. Это также привело к сближению между партией Ennahda и Nidaa Tounes, партией, в которую входили многие представители «старого режима».
Хотя завершение разработки конституции было важной вехой в демократическом развитии Туниса, несколько человек упомянули, что механизм разрешения конфликтов открывает путь для принятия политических решений посредством сделок, заключенных между элитами. Поскольку это привело к примирению противоборствующих политических фракций, демонтаж «системы» – структур в политике, экономике и секторе правосудия, которые способствовали репрессивному правлению – на более глубоком уровне, не представлял особого интереса.
Фото: https://uapolicy.org/
Принятие политических решений стало обычным делом, а стремление к правосудию переходного периода и подотчетности стало менее важным. Люди говорят, что крайне необходимые реформы сектора правосудия и безопасности проводились только на поверхностном уровне, а не систематически. Революция проложила путь для некоторых ранее исключенных субъектов, чтобы занять позиции политической власти – например, Ennahda, члены которой подвергались преследованиям, была либо самой сильной, либо второй по силе партией в парламенте.
Но вместо того, чтобы работать над демонтажем репрессивных структур, работать над еще более инклюзивной политической системой и реформировать институты, Ennahda заключила сделки с политиками «старого режима» и укомплектовала институты своими людьми. Это просто увековечило впечатление кумовского и коррумпированного политического класса. Кроме того, насилие со стороны полиции остается проблемой, что подчеркивает необходимость дальнейших структурных реформ. В том же духе неоднократная поддержка Ennahda правосудия переходного периода была воспринята как попытка направить финансовые выгоды за счет репараций своим избирателям.
На фоне неэффективной экономики и катастрофической ситуации с пандемией недавние требования партии о возмещении ущерба в размере 3 млрд евро вызвали возмущение общественности в конце июля 2021 года. Последовавшие за этим протесты были названы в качестве причины захвата власти. Неспособность создать Конституционный суд, который должен был быть создан к 2015 году, показывает пределы этой логики заключения сделок. Парламент не смог согласовать назначение судей. Согласно конституции, роль Конституционного суда должна принимать решение о прекращении чрезвычайной ситуации.
Таким образом, остается неясным, когда и как все вернется к «нормальному функционированию государственных учреждений и служб», как того требует статья 80. Но очевидно, что необходимо не только назначить новое правительство для обеспечения демократии в Тунисе, но и работать над реформированием репрессивных структур, социальной справедливости и подотчетности.