Китай неизбежно столкнется с кризисом преемственности — Foreign Affairs
После почти девяти лет пребывания у власти председатель КНР Си Цзиньпин является непререкаемым лидером политической системы своей страны. Он контролирует процесс разработки внутренней политики, вооруженные силы и внешнеполитический курс. Благодаря своему непревзойденному влиянию в Коммунистической партии Китая лидер КНР является таким же неприкасаемым, как Иосиф Сталин или Мао Цзэдун после жестоких чисток, проведенных соответственно во время Большого террора и Культурной революции. Без заслуживающих доверия политических соперников любое решение о чьей-либо отставке будет приниматься Си Цзиньпином по своему усмотрению и тогда, когда захочет он, пишут заведующий кафедрой китаеведения в Центре стратегических и международных исследований Джуд Бланшетт и старший научный сотрудник Института Лоуи Ричард Макгрегор в статье, вышедшей 20 июля в Foreign Affairs.
После того как в 2018 году было отменено ограничение на количество сроков пребывания того или иного китайского лидера у власти, нынешний глава КНР может править бесконечно, если он того пожелает. Если он уйдет со своих официальных руководящих постов, Си, вероятно, сохранит фактический контроль над КПК и Народно-освободительной армией. Чем дольше он остается у власти, тем больше политическая структура будет подстраиваться под его личность, его цели, его прихоти и круг его клиентов. Чем дольше Си занимает свой пост, тем более важную роль он начинает играть для политической стабильности Китая.
Такое накопление личной власти дорого обходится Китаю. Си не назначил преемника, что ставит под сомнение будущее системы, которая всё больше полагается на его руководство. Лишь горстка высокопоставленных партийных чиновников, вероятно, имеет какое-либо представление о долгосрочных планах нынешнего лидера, и до сих пор они умалчивают о том, как долго он намеревается оставаться у власти. Выйдет ли он в отставку на XX съезде партии в 2022 году или будет вечно цепляться за власть? Если он внезапно умрет на своем посту, как Сталин в 1953 году, произойдет ли раскол в партии из-за того, что соперники будут бороться за власть? Смогут ли внешние наблюдатели заметить признаки разногласий?
Задавать эти вопросы — не праздное занятие. Когда-нибудь и как-нибудь, но Си Цзиньпину придется уйти с политической сцены. Однако пока не ясно, когда и как он уйдет — или кто его заменит, когда он это сделает, — Китай сталкивается с возможностью кризиса преемственности. За последние несколько лет Си разрушил хрупкие нормы КПК, касающиеся разделения и передачи власти. Когда придет время заменить его, а это неизбежно, беспорядки в Пекине могут иметь дестабилизирующие последствия, которые распространятся далеко за пределы КНР.
Возвращение политической драмы
Мирная, упорядоченная и регулярная передача власти в современных демократиях воспринимается как нечто само собой разумеющееся, однако по всему миру источником конфликтов и нестабильности является нестабильная передача власти. Даже демократические системы с надежными правовыми процедурами и давно установленными правилами, регулирующими преемственность власти, не защищены от обострений при смене политического руководства, как видно из недавней попытки бывшего президента США Дональда Трампа дискредитировать победу на выборах президента Джо Байдена.
Во многих странах из-за недостаточности правовых и политических ограничений должностные лица могут удерживать власть — зачастую столько, сколько им вздумается. В тех случаях, когда судебные процессы более надежны, лидеры, стремящиеся остаться на своем посту, временно оттесняют или даже сажают в тюрьму политических оппонентов. Хотя некоторым автократам удается отражать угрозы своей власти, попытки править всю жизнь также могут спровоцировать кризисы преемственности, формальные проблемы лидерства или даже перевороты.
Китай — не исключение. По словам ученого Брюса Диксона, преемственность — это «центральная драма китайской политики почти с момента основания Народной Республики в 1949 году». В эпоху Мао битвы за лидерство были частыми и ожесточенными, начиная с «дела Гао Гана» в начале 1950-х годов, когда Мао разжигал конфликт между несколькими потенциальными преемниками, до смерти Линь Бяо, который в какой-то момент был избранным наследником Мао и погиб в загадочной авиакатастрофе при попытке бежать из Китая в 1971 году.
Другой потенциальный преемник, Лю Шаоци, был отстранен Мао, избит хунвейбинами и впоследствии скончался в заключении в 1969 году. В конце 1976 года члены «Банды четырех», группы высокопоставленных чиновников, способствовавших радикализации Культурной революции, были арестованы всего через несколько месяцев после смерти Мао. Избранный преемник Мао Хуа Гофэн поддержал аресты, но сам был отстранен несколькими годами позже Дэн Сяопином, который взял на себя руководство в конце 1978 года. Нестабильность не окончилась эпохой Мао. Два лидера, которых Дэн избрал командовать КПК в 1980-х годах, Ху Яобан и Чжао Цзыян, были свергнуты в результате интенсивных политических потрясений и борьбы элит.
Однако в течение следующих нескольких десятилетий картина изменилась. К моменту прихода Си к власти в конце 2012 года казалось, что Пекин вошел в ритм устойчивой, предсказуемой и мирной передачи власти. Выдающиеся китайские ученые зашли так далеко, что заявили, что «сама преемственность стала партийным институтом». Но Си опроверг эти предположения, приближаясь к концу своего второго президентского срока.
Весной 2018 года на заседании Всекитайского собрания народных представителей он провел поправку к конституции, отменяющую временные ограничения на пребывание того или иного лидера в должности. Что не менее важно, он не назначил кандидата на замену, и ни Си, ни КПК не дали никаких указаний на то, что передача власти неизбежна. Хотя некоторые контролируемые партией СМИ заявили, что Си не намерен править пожизненно, заметно отсутствие каких-либо официальных заявлений о его политическом будущем.
Конец Си?
Си вполне может обмануть ожидания и решить передать власть на XX съезде партии в конце 2022 года. Но без преемника — кого-то, кто уже заслужил доверие и прошел испытания партии, — такое развитие событий маловероятно. Вместо этого несколько кандидатов могут быть выдвинуты путем продвижения в Постоянный комитет Политбюро, вершину политической власти в Китае. Затем эти люди на протяжении нескольких лет будут продвигаться через всё более высокие должности, чтобы получить управленческий опыт и укрепить доверие в системе. Тем не менее даже если Си назначит одного или нескольких потенциальных преемников в 2022 году с прицелом на формальный выход на пенсию уже на следующем съезде партии, это не может означать конец его неформального контроля.
Он, возможно, будет пользоваться огромным влияниям за кулисами, как это делали Дэн Сяопин и Цзян Цзэминь после истечения срока своих полномочий. Эта тенденция в Китае согласуется с более широкой исторической моделью: всемогущие правители редко отрекаются от престола, а если они это сделают, они часто сохраняют влияние. На данный момент господство Си лишает иностранные правительства возможности наладить отношения с потенциальными преемниками. И если он не прояснит свои предпочтения в 2022 году, отсрочка, вероятно, приведет к тому, что любой, кто имеет право стать следующим лидером Китая, в настоящее время слишком молод, чтобы быть хотя бы замеченным внешним наблюдателем.
Хотя усиление контроля Си впечатляет, даже самые сильные лидеры полагаются на поддержку коалиции действующих лиц и групп интересов. Эта поддержка носит условный характер и может ослабнуть по мере изменения внутренних и международных условий. Никто из посторонних не знает точного характера сделки между Си и членами политической, экономической и военной элиты КНР.
Но нет никаких сомнений в том, что из-за резкого замедления экономического роста или повторяющихся неправильных действий во внешнеполитических кризисах Си становится сложнее уравновешивать конкурирующие интересы, вместе с тем ослабевает и его контроль. У каждой коалиции есть предел. Конечно, поэтому лидеры так жестко реагируют на попытки государственного переворота; они хотят удержать потенциальных соперников. Как предупредил президент Гамбии Яхья Джамме после неудачной попытки государственного переворота в 2014 году: «Любой, кто планирует атаковать эту страну, будьте готовы, потому что вас ждет погибель».
Свержение действующего лидера — особенно того, который железной хваткой держит ленинистское однопартийное государство, — непросто. Тот, кто стремится осуществить государственный переворот, сталкивается с серьезными препятствиями, начиная с необходимости заручиться поддержкой ключевых членов бюрократии военной службы безопасности, не предупреждая действующего президента и окружающий их аппарат безопасности.
Учитывая технологические возможности служб безопасности КПК, которые контролирует Си, такая попытка чревата риском обнаружения и возможного бегства первых заговорщиков. У Си, безусловно, есть множество врагов в партии. В равной степени верно и то, что препятствия на пути к организации против него почти непреодолимы. В отсутствие системного кризиса вероятность того, что соперники Си совершат переворот, чрезвычайно мала.
Однако если китайский лидер внезапно скончается или потеряет дееспособность, вместе с тем придет конец и его правлению, независимо от того, когда он намеревается положить этому конец. Си 68 лет, он курит, имеет избыточный вес, работает с высоким уровнем стресса и, согласно государственным СМИ, «находит радость в изнурительном труде». Хотя нет явных признаков того, что Си страдает плохим здоровьем, он всё еще смертен. А теперь, когда он разрушил китайские нормы преемственности, если его не станет, это создаст вакуум власти и может спровоцировать распри на высших уровнях КПК.
Члены коалиции Си могут разделиться на противоборствующие группы, каждая из которых будет поддерживать своего избранного преемника. Те, кто был наказан или подвергнут маргинализации при Си, могли бы попытаться извлечь выгоду из редкой возможности вернуть себе власть. Даже если Си не умрет, а станет недееспособным в результате инсульта, сердечного приступа или другого серьезного заболевания, Китай окажется в состоянии политической неопределенности. Как сторонники режима, так и его противники будут вынуждены изо всех сил создавать новые союзы, чтобы застраховаться как от выздоровления Си, так и от его кончины с непредсказуемыми последствиями для внутренней и внешней политики.
Есть, конечно, и другие возможные сценарии. Прежде всего Си может решить уйти в отставку в 2035 году— между столетием КПК в этом году и 2049-летием основания Китайской Народной Республики. Но независимо от того, как и когда он уйдет с должности, отсутствие четкого плана вызывает неизбежные вопросы о способности партии передавать власть мирным и предсказуемым образом. В течение десятилетий после смерти Мао в 1976 году политическая система страны, казалось, неуклонно стабилизировалась, несмотря на периодические беспорядки наверху. Однако сегодня политическое будущее Китая окутано неопределенностью. Китайские официальные лица не обсуждают вопрос о преемственности публично, но они также не могут его игнорировать. Это проблема, которая рано или поздно потребует решения.