Переформат под предлогом пандемии: чего ждать от суперковида?
Когда разразился ковид, возникло подозрение, что это событие станет трансформационным для всего мира. Подозрение это росло и крепло потому, что эксперты, на чьих прогнозах строилась реакция на ковид, рисовали устрашающую картину: экспоненциальный рост заражений, гибель сперва десятков, а там, возможно, и сотен миллионов людей, распад промышленности и торговли… К счастью, человечество оказалось покрепче, а вирус послабее, чем моделировали весной 2020 г., — но вопрос трансформации с повестки дня не ушел.
И не может уйти, ведь на трансформацию возлагают надежды наследники тех, кто когда-то решал накопившиеся проблемы при помощи масштабных войн. А теперь, когда война может стать уж слишком разрушительной, желают длить и укреплять господство с помощью трансформаций. Всё это похоже на защиту «запрещенной теории искусственного происхождения ковида»? Ничуть не бывало, просто для трансформации сгодится любое бедствие, лишь бы оно было масштабным.
В этом смысле для понимания вектора трансформации хороша статья министра энергетики Израиля Юваля Штайница, которая вышла в издании Israel Hayom под названием «Чума, которая уничтожит человечество». В этой намекающей на программность статье Штайниц проговаривается о главном: единственный способ справиться с будущим «суперковидом» — это поставить дело контроля за человечеством на глобальные рельсы, а помочь в этом должен искусственный интеллект, который будет быстрее, чем человек-специалист, определять «приемлемый или неприемлемый» уровень какого-либо заражения. А дальше по предложенному Штайницем алгоритму несчастливые регионы будут «закрываться» от остального мира, который будет управлять «оказанием необходимой помощи». В условиях глобализации и принудительного закрытия транспортных линий это будет означать полное взятие под контроль, но об этом Штайниц умалчивает. Что же до «суперковида», министр описывает его как «угрозу для жизни миллиардов людей и, возможно, самой цивилизации». Задуматься об этом его побудил профессор Эрнест Мониз, бывший министр энергетики в администрации Обамы, который в настоящее время является председателем организации, занимающейся исследованием глобальных угроз. «На нашей последней встрече в Вашингтоне, — рассказывает Штайниц, — когда сообщения о вспышке COVID в Китае только начинали появляться, мы говорили о возможности совершенно другой пандемии, которая будет включать в себя следующие характеристики: она будет более заразной, чем COVID, и займет примерно месяц для тех, кто заразится ею, чтобы проявить симптомы; будет такой же смертельной, как Эбола, со смертностью 50%; и повлияет на детей и молодежь в той же степени, что и на взрослых.
Пандемия с таким механизмом может при нормальных обстоятельствах заразить большинство жителей земного шара в течение нескольких месяцев. Поскольку симптомы появятся и люди начнут умирать только через месяц после заражения болезнью, лошади, образно говоря, уже выйдут из сарая и будут свободно бегать по всему миру, прежде чем человечество успеет закрыть дверь».
Из-за широко распространенной авиационной и транспортной связи между всеми частями мира описываемая Штайницем теоретическая пандемия быстро охватит все части земного шара, прежде чем правительства поймут, что происходит, а когда поймут, то будет поздно. Люди и сами из страха засядут по домам. Паника будет так сильна, что придется не заставлять людей соблюдать изоляцию, а мотивировать выходить из дома. В этой предполагаемой пандемии умрут сотни миллионов, «но еще больше людей погибнет, когда общественный порядок рухнет и наступит полная анархия. Пандемию такого типа можно сдержать только в том случае, если она будет выявлена и понята с самого начала, и только в том случае, если страны предпримут немедленные чрезвычайные меры, которые будут намного жестче, чем всё, что мы знали при COVID. К сожалению, при любом сценарии, включающем любую задержку, шансы на то, что правительства преуспеют в преодолении такой пандемии, практически равны нулю. … Все национальные институты, а также экономика рухнут. Рабочие на продовольственных фабриках и в продуктовых магазинах останутся дома, и цепочка поставок продовольствия остановится в течение дня или двух. Работники электроэнергетического и водного секторов будут делать то же самое, в результате чего электричество и водоснабжение иссякнут в течение недели или двух. Не исключено, что многие врачи и медсестры последуют их примеру, и больницы будут заброшены», — описывает министр то, что ожидалось тогда, в самом начале ковидной пандемии.
Что и говорить, страшилище «нового ковида» получилось весьма ужасное.
Прежде всего, теоретические рассуждения министра (кстати, доктора философии) Штайница обращают на себя внимание тем, что до подробностей повторяют модель распространения ковида, предсказанную Энтони Фаучи и Нилом Фергюсоном и с громким треском провалившуюся при встрече с реальностью. То ли человечество оказалось крепче, чем мыслили его математики от вирусологии, то ли сам исходный заказ был на предоставление информационной картины, которая должна была решительным наскоком победить сложившуюся в мире политико-экономическую реальность. А в построениях Фаучи — Фергюсона всё было достаточно страшно для того, чтобы национальные правительства запаниковали и стали кричать о необходимости «спасения» извне. Как это описывается в «чисто теоретических» построениях Штайница и его обамовского визави «на встрече в Вашингтоне»: когда люди гибли сотнями миллионов, правительства оказывались бессильны, вся надежда ожидалась лишь от «скоординированных действий», сиречь от тех, кто смело и сильно отодвинет национальные правительства для победы над всепланетным бедствием.
Теперь, когда пандемия оказалась жестокой, но далеко не достигла предполагаемого уровня, как пишет Штайниц, «апокалиптической», он разворачивает повесть в логике старинного советского анекдота: «— Дедушка, а 37-й год был? — Нет, внучек, но будет, обязательно будет…». Штайниц в пришествии «суперковида» не сомневается. А, значит, бороться за переформатирование в указанном направлении, вводить глобальный мониторинг и готовность правительств всех стран передать управление некоему надгосударственному «центру по спасению». Он и будет господствовать, пока не закончится бедствие. Но в такой постановке вопроса бедствию, похоже, надо только начаться, а вот заканчиваться совершенно не обязательно.
Дело в том, что предлагаемая форма «спасения» требует оправдания — почему государственные структуры подчиняются, а международные руководят? Почему правила такие жесткие? Потому что «бедствие». «Бедствие» становится у Штайница валютой, за которую покупается господство. Он прямо пишет: нельзя нам лишь смиренно надеяться, что следующая пандемия не будет хуже, нам надо подготовиться к будущему вызову. И готовиться можно начинать. Чуть конкретнее, готовиться к чему?
По Штайницу, необходимо создать глобальную систему слежения, которая позволит выявлять вспышки как можно ближе к источнику и картировать их распространение в режиме реального времени. Система будет использовать суперкомпьютеры и искусственный интеллект, а международное право — требовать полного сотрудничества медицинских, следящих и информационных систем со всего мира, включая полный доступ к соответствующим данным. Другого способа быстро оповестить о приближающейся опасности нет, настаивает министр.
Второе: весь мир и каждая страна должны быть готовы создать карантинные системы на международном и национальном уровнях, быстро остановить весь транспорт, изолировавшись от всего мира. «В результате незатронутые районы будут по-прежнему пользоваться бесперебойным снабжением продовольствием, электричеством и водой. Они также будут обеспечивать эти основные потребности в районах, находящихся под блокировкой из-за вспышек», — то есть, прямо говорит он, у страны должна быть техническая возможность мгновенной блокады, во время которой она будет полностью зависеть от других стран в обеспечении самым необходимым.
С оправданием такого переформата ковид не справился. Справится только суперковид. Или подготовка к его пришествию, которая, обратите внимание, делает задачу по перехвату управления в любой точке земного шара вопросом чисто техническим. Здесь интересно всё: и то, какими свойствами Штайниц этот будущий вирус наделяет, и то, каким должен быть ответ. Так есть ли резон в том, что он предлагает? И как защита от возможных напастей (они же теоретически возможны) может проецироваться на условия России? Только с опорой на собственные силы и возможности собственной науки, управления и производства. Как это было в случае с вакциной от ковида. А помощь извне может быть принята с благодарностью, если это не «чемодан с двойным дном».