Strategist: что может заставить Байдена пойти на иностранное вмешательство?

Американская внешняя политика имеет тенденцию колебаться между ориентацией на внутренние и внешние проблемы. Так, президент Джордж Буш — младший был сторонником вмешательства в дела других стран, тогда как сменивший его на посту главы Белого дома Барак Обама стремился к интервенциям в меньшей степени. В свою очередь, Дональд Трамп в основном был сторонником невмешательства. На этом фоне актуален вопрос, что следует ожидать от Джо Байдена, пишет Джозеф Най в статье, вышедшей 29 января в The Strategist.

В 1821 году Джон Куинси Адамс заявил, что США «не ищут за рубежом монстров, которых надо уничтожать», поскольку страна всем желает свободы и независимости и является защитницей и поборницей только собственных свободы и независимости. Однако у США сложились давние интервенционистские традиции. Даже такой самопровозглашенный реалист, как Теодор Рузвельт, утверждал, что в крайних случаях нарушения прав человека вмешательство «может быть оправданным и правильным». Джон Ф. Кеннеди призвал американцев спросить, что они могут сделать не только для своей страны, но и для всего мира.

После окончания Холодной войны США участвовали в семи войнах и военных вмешательствах, ни одна из которых не имела прямого отношения к соперничеству великих держав. Стратегия национальной безопасности Буша-младшего 2006 года провозглашала цель достижения свободы, воплощенной в мировом сообществе демократий.

Более того, либеральное и гуманитарное вмешательство не является каким-то новым или исключительно американским феноменом. В викторианской Британии также шли споры о возможности использования силы для борьбы с рабством, зверствами Бельгии в Конго и репрессиями Османской империи против этнических меньшинств на Балканах задолго до того, как Вудро Вильсон вступил в Первую мировую войну с тем, чтобы сделать мир безопасным для демократии. Так что проблема, с которой сталкивается Байден, не беспрецедентна.

Какие действия должны предпринять США, чтобы пересечь границы? С 1945 года Устав ООН ограничил законное применение силы целями самообороны или действиями, санкционированными Советом Безопасности, в котором у США и четырех других постоянных членов имеется право вето. Реалисты утверждают, что вмешательство может быть оправдано, если оно предотвращает нарушение баланса сил, от которого зависит миропорядок. Либералы и космополиты утверждают, что вмешательство может быть оправдано для ответа на более раннее вмешательство, для предотвращения геноцида и других гуманитарных катастроф.

На практике же эти принципы часто сочетаются странным образом. Во Вьетнаме Кеннеди и Линдон Джонсон утверждали, что военные США противодействуют интервенции Северного Вьетнама в Южный Вьетнам. Но вьетнамцы считали себя единой нацией, искусственно разделенной из-за реалистических соображений по поддержанию баланса сил времен Холодной войны. Сегодня у США хорошие отношения с Вьетнамом.

Во время первой войны в Персидском заливе президент Джордж Буш — старший применил силу, чтобы изгнать иракские войска из Кувейта для сохранения регионального баланса сил, но он сделал это, используя либеральный механизм резолюции ООН о коллективной безопасности. Он считал себя реалистом и отказался вмешаться, чтобы остановить обстрел мирных жителей в Сараево. Однако после того, как в декабре 1992 года на американском телевидении появились ужасающие кадры голодающих жителей Сомали, он направил в Могадишо войска для проведения гуманитарной операции. Эта политика потерпела грандиозный провал: в октябре 1993 года при преемнике Буша Билле Клинтоне в этой стране погибло 18 американских солдат — событие, которые помешало усилиям США остановить геноцид в Руанде шесть месяцев спустя.

Поскольку внешняя политика обычно не играет столь важной роли, как внутренние вопросы, американское общество в целом склонно к реализму. Элиты же занимают зачастую более интервенционистские позиции, чем общественность, из-за чего некоторые критики утверждают, что элиты более либеральны, чем простые граждане.

Тем не менее, как показывают опросы, общественность поддерживает международные организации, многосторонние действия, защиту прав человека и оказание гуманитарной помощи. В своей книге «Имеет ли значение мораль? Президенты и внешняя политика от Рузвельта до Трампа» (Do morals matter? Presidents and foreign policy from FDR to Trump) Най показал, что нет единой концепции, которая бы подходила для всех случаев. Мало причин ожидать, что у публики будет единое последовательное мнение.

Например, во время второй войны в Персидском заливе американские мотивы интервенции были неоднозначными. Специалисты по международным отношениям спорят о том, носило ли вторжение в Ирак в 2003 году характер реалистического или либерального вмешательства. Некоторые ключевые фигуры в администрации Буша-младшего, такие как Ричард Чейни и Дональд Рамсфелд, были реалистами, обеспокоенными тем, что у Саддама Хусейна есть оружие массового уничтожения, а также тем, что из-за его действий может быть нарушен местный баланс сил. Однако «неоконсерваторы» в администрации, которые зачастую были в прошлом либералами, выдвигали на первый план продвижение демократии и необходимость сохранения гегемонии США.

За пределами администрации некоторые либералы поддержали войну из-за отвратительной репутации Хуссейна в области прав человека, но выступили против Буша-младшего из-за того, что тот не получил поддержки от ООН, как его отец во время первой войны в Персидском заливе.

В широком смысле вмешательство относится к действиям, которые влияют на внутренние дела другого суверенного государства, и они могут варьироваться от информационной работы, экономической помощи и поддержки оппозиционных партий до блокад, кибератак, ударов беспилотников и военного вторжения. С моральной точки зрения то, насколько сильным будет принуждение, зависит от того, насколько сильно на местах ущемляются права и свободный выбор.

Более того, с практической точки зрения военное вмешательство — инструмент рискованный. На первый взгляд, осуществить вторжение не составляет труда, но без проблем обходится редко. Очень часто, напротив, появляется большое число непредвиденных последствий, подразумевающих необходимость осмотрительности со стороны руководства.

Так, Обама применил силу в Ливии, но не в Сирии. Хотя и Трамп, и Хиллари Клинтон заявили в 2016 году, что США несут ответственность за предотвращение массовых жертв в Сирии, но ни тот, ни другая не выступали за военное вмешательство, тогда как на выборах 2020 года внешняя политика обсуждалась на удивление мало.

Некоторые либералы утверждали, что продвижение демократии — это долг Америки, но существует огромная разница между продвижением демократии с помощью принудительных и ненасильственных средств. Радиопередачи «Голоса Америки» и Национальный фонд демократии пересекают международные границы совсем иначе, чем 82-я воздушно-десантная дивизия.

С точки зрения последствий средства часто так же важны, как и цели. Где Байден остановится в спектре интервенций, направленных на продвижение безопасности, демократии и прав человека? Надежду вселяет то, какие здравый смысл и понимание происходящего Байден демонстрировал прежде. Однако нужно еще иметь в виду, что иногда случаются сюрпризы, и события берут верх.