«Тотальный диктант» поднял вопрос о патриотизме писателей

Глава Россотрудничества Евгений Примаков отказался поддерживать очередной «Тотальный диктант», который должен состояться в апреле будущего года. Это большой удар для просветительской акции, которая в прошлом году проводилась в 81 стране мира, ведь за рубежом диктант год за годом проходил на площадках многочисленных подразделений ведомства – Российских центров науки и культуры, которые существуют на пространстве от Чили до Индонезии и от Финляндии до Непала.

Примаков сослался на «веские для нас причины», однако публика единодушно решила, что причины эти – политические. Действительно, реакция Примакова последовала сразу после того, как руководство «Тотального диктанта» объявило автора диктуемого текста. Им стал писатель Дмитрий Глуховский, известный не только своими постапокалиптическими антиутопиями, но и неоднократными высказываниями в поддержку Украины, против присоединения Крыма и против защиты русского населения Донбасса.

По крайней мере, сам Глуховский понял ситуацию именно таким образом и уже встал в позу политически гонимого. По этому вопросу он дал довольно путаные показания на радио «Эхо Москвы»: «Я себя, безусловно, к русофобам не отношу. Я считаю, что я здравый патриот России, своей любимой страны, родины моей единственной, и русского языка, русской культуры немножко с уклоном в советчину, я скажу так. Поскольку я родился в Советском Союзе… не могу сказать, что я прямо патриот русский народный. Я такой как бы постсоветский, советский патриот и без националистических каких-то, разумеется, оттенков этого всего. Русско-российское такое, постсоветское».

Поди пойми из этой мешанины, что он реально за птица, но, видимо, утверждение о том, что события на Донбассе были «войной России против Украины», нам теперь следует считать особым видом российского патриотизма.

Директор фонда «Тотальный диктант» Ольга Ребковец уверяет: «Проект был и остается вне политики – это наш основной принцип. Среди авторов «Тотального диктанта» были люди, которые придерживаются диаметрально противоположных взглядов на происходящее сегодня в России».

В самом деле, нарушен устоявшийся порядок вещей, при котором некие эксперты, получившие президентский грант, привлекают к участию тех писателей, которые им по каким-то признакам интересны, а другое государственное ведомство, также живущее за счет средств госбюджета, безропотно берет под козырек и принимает решения экспертов к исполнению.

Дело, наверное, в том, что Евгений Примаков – чиновник относительно недавний, вступил в должность лишь в июне этого года и никакого такого порядка знать не хочет, а хочет (и, кажется, может) во всём разобраться сам.

Вероятно, на такой свежий взгляд выбор автора текста для диктанта видится политическим жестом, если сам автор политически «заряжен». Такой выбор - это и большая честь для автора, введение его в некий пантеон, и мощный инструмент для его продвижения среди читателей, в том числе за рубежом. И если читатели поинтересуются политическими высказываниями Глуховского, которые вполне доступны во всемирной сети, то что же получится? Российское государство за свой счет продвигает писателя, который его при удобном случае поносит? Это значило бы, во-первых, не уважать себя, а во-вторых, дезориентировать тех, кто готов быть солидарным с Россией.

Тема Россотрудничества – это часть большого многолетнего разговора про «мягкую силу». Пропаганда русского языка и литературы – это теоретически наша мягкая сила. Практически же выходит, что государство своими руками будет пропагандировать за рубежом тех, кто с ним борется. А так ли поступают другие страны? Финансирует ли Украина пророссийских писателей у себя или за границей? Да нет же, таким писателям на Украине полагается тюрьма, если не пуля, а в Киев или Львов, напротив, любят приглашать российских литераторов, музыкантов и т.п., уже зарекомендовавших себя на родине как симпатизантов украинского национального дела, уютно обсуждать с ними под горилку и сало, как они будут общими усилиями возвращать Крым и Донбасс. То есть сначала нам забивают в ворота гол, а потом мы сами себе заколачиваем еще один.

Между прочим, в литературной области наша мягкая сила до сих пор именно так и употреблялась. Можно вспомнить последнее «Биеннале поэтов» в Москве, которое проходило с финансовой поддержкой государства, но под полным контролем оппозиционных товарищей, в том числе проповедников «несотрудничества с преступной властью», тщательно следивших за тем, чтобы в состав участников не попали чрезмерно патриотичные авторы. Можно вспомнить и почившую в бозе «Русскую премию». Изначально эта премия была рассчитана на поощрение русскоязычных литераторов бывшего СССР, которые оказались в иноязычной среде из-за распада единой страны, но вскоре переключилась на премирование эмигрантов, уехавших по собственной воле в Европу, США, Израиль. И среди этих лауреатов, увы, попадались стопроцентные русофобы.

Некоторые литературные деятели, такие как Дмитрий Быков, уже более шести лет развивают идею, что всех российских поэтов, писателей начисто покинул талант ровно с того момента, как они поддержали присоединение Крыма к России. Из чего делается удобный вывод, что российская власть, как бы ее ни клеймили истинные таланты, всегда будет вынуждена их подкармливать, поскольку те, кто ей мало-мальски лоялен, попросту бездарны.

У этого образа мыслей есть неожиданный сторонник – Иосиф Виссарионович Сталин, который в 1946 году сказал писательскому начальнику Дмитрию Поликарпову, сетовавшему на сомнительное поведение своих подопечных, знаменитую фразу: «Других писателей у меня для вас нет». Однако нетрудно заметить, что вождь народов лукавил, поскольку были тогда и Бунин в эмиграции, и Заболоцкий в ссылке, и Зощенко в опале… Есть и сейчас кому достойно представить русский язык на «Тотальном диктанте», не сошелся свет клином на Дмитрии Глуховском, которого понимающие люди аттестуют самое лучшее как «среднего писателя».

Средний, но коммерчески успешный, попсовый, экранизируемый. Поэтому я бы не стал подозревать руководителей «Тотального диктанта» в преднамеренной идеологической диверсии. Скорее, тут был взаимный расчет: писатель получает престижную возможность символизировать собой русскую грамотность, в то время как привлечение медийно-раскрученного персонажа идет на пользу диктанту. Но не на пользу России, вот какая беда.

Впрочем, я бы и Евгения Примакова не стал подозревать в идейной одномерности. В конце концов, и Лев Толстой был в контрах с современной ему властью, да и с нынешней тоже вряд ли поладил бы. Вот только Глуховский – не Лев Толстой и даже не Татьяна Толстая, так что Примаков, возможно, среагировал именно на сочетание дюжинного дарования и столь же дюжинной, типовой русофобии.

Я не уверен в том, что демарш Примакова получит единодушное одобрение в коридорах российской власти. Возможно, для кого-то непривычна мысль о том, что культурное сотрудничество с заграницей – это не сотрудничество неважно кого неважно с кем, а целенаправленный отбор людей и идей по определенным принципам. Но разговор этот начат, и от него в нынешней ситуации уже никуда не деться.