Высокое место Эстонии в Индексе восприятия коррупции не говорит о победе

Согласно рассчитываемому Индексу в 2016 году Эстония заняла 22-е место, Литва — 38-е, Латвия — 44-е. Все три страны Балтии, как и многие другие, далеко опередили Россию, занявшую 131-ю позицию. Однако весьма подозрительно, что одна из самых известных международных правозащитных НКО упорно скрывает методику подсчета баллов, которые набирают те или иные страны, после чего они расставляются по ранжиру. К счастью, Тransparency international — не единственная организация, профессионально исследующая проблему коррупции. Поэтому мы имеем возможность подвергнуть ИВК строгой ревизии. Например, в России опросы на эту волнующую тему ежегодно проводят все социологические службы. Результаты публикуются в открытом доступе, каждый желающий имеет возможность сравнить их с собственными ощущениями. Возьмем в качестве ориентира "Левада-центр", который пользуется доверием у оппозиционно настроенной части общества. Как вы думаете, насколько широко распространена коррупция в вашей стране? 76% его респондентов считают, что коррупция полностью или в значительной мере поразила органы власти РФ. Казалось бы, весьма внушительная доля, которая подтверждает выводы Тransparency international. Но согласно опросам Gallup, 74% американцев воспринимают коррупцию как широко распространенное явление в правительстве (в 2013 году доходило до 79). И тем не менее в прошлогоднем Индексе восприятия коррупции эта великая держава почему-то занимает вполне приличное 18-е место. 72% жителей Израиля считают свою страну коррумпированной. А в ИВК-2016 у нее 28-е место. Не правда ли, удивительно? Евробарометр, исследовавший коррупцию в странах Евросоюза, выдает еще более оглушительные цифры. 99% греков (66-е место в ИВК-2016), 97% итальянцев (60-е место в ИВК-2016), 95% чехов (47-е место в ИВК-2016) и литовцев, 83% латышей уверены, что в их странах коррупция распространена очень широко. Эстонцы склонны больше доверять своим госслужащим — "всего" две трети на этот вопрос ответили положительно. А в среднем по ЕС этот показатель равен российскому — 76%. Совершенно иную картину мы наблюдаем при ответах на более конкретный вопрос социологов: "Вы лично затронуты коррупцией в повседневной жизни?". В этом случае наш обличительный пафос становится умереннее. В Литве положительно ответили 29%, в Латвии — 20, в Эстонии — 22. "Левада-центр" опросил россиян более подробно и обстоятельно: "Случалось ли в течение последних трех лет, что вы, ваши близкие друзья или родственники давали (или у вас вымогали) взятки, подношения или какие-либо услуги, когда вам (или им) приходилось …" и далее следует несколько вариантов. Например, такие: "Получать важные документы, справки в местных органах власти", "Получать разрешение на покупку земли / на строительство", "Регистрировать фирму / получать или продлевать разрешения на деятельность", "Получать важные документы, справки в министерствах, ведомствах" и т.п. Самая высокая доля дававших взятки (или слышавших о том, что деньги дали родственники или друзья) — у тех, кто лежал в больницах или нарушал правила дорожного движения, — по 7%. Доля тех, кто столкнулся с коррупцией в федеральных или муниципальных органах власти — 1% или даже меньше. Возможно, это прозвучит неожиданно, но уровень коррупции в России в последние годы опустился на уровень Люксембурга, Франции, Германии, Дании. Размер теневой экономики в Европе, 2015 г. (% ВВП) Тем не менее три четверти россиян, как и три четверти американцев или европейцев, считают, что коррупция вошла в ткань нашей жизни, стала ее повседневным атрибутом. Что неизбежно приводит нас к выводу о том, что население во всем мире, включая западный, склонно сгущать краски. Наше мнение сформировано не под влиянием объективных факторов, а находится под давлением средств массовой информации. Практически каждое громкое коррупционное дело увеличивает долю тех, кто уверен в тотальной нечистоплотности правящих элит. Хотя, казалось бы, все наоборот: аресты коррупционеров должны свидетельствовать об активной борьбе с ними. В прошлом году в Клайпеде было осуждено 12 сотрудников Государственной продовольственно-ветеринарной службы за взяточничество, злоупотребление служебным положением, торговлю влиянием и другие виды коррупционных преступлений. Что, разумеется, говорит об эффективности принимаемых мер. Но вместе с тем ставит под сомнение высокое место республики в Индексе восприятия коррупции Тransparency international. Тем не менее, в Литве число людей, вынужденных давать взятки, объективно снижается — по данным национальной Службы специальных расследований, в 2014 году их было 45%, а в 2015-м осталась треть. В странах Балтии уровень коррупции находится примерно на одинаковом уровне. По оценке профессора университета Кеплера Фридриха Шнайдера, в относительно благополучной Эстонии самый высокий среди стран Балтии уровень теневой экономики — 26,2% ВВП. У Литвы эта доля чуть ниже — 25,8, у Латвии — 23,6. Что, однако, намного выше среднеевропейского, который составляет 18% ВВП. Как видно, данные различных организаций, исследующих коррупцию, несколько отличаются. Но ни одна из них не свидетельствует о полной победе над этой неизлечимой социальной болезнью где бы то ни было. К сожалению, высокие места в ИВК не гарантируют победу над коррупцией. В этом смысле любопытен подход к делу в Великобритании, жители которой до недавнего времени были убеждены, что "Короне" удалось чуть ли не полностью ликвидировать коррупцию среди чиновников государственной службы. Того же мнения, судя по всему, придерживаются специалисты Тransparency international, которые поставили Соединенное Королевство на 10-е место в ИВК-2016. В начале 2014 года Independent опубликовала статью по данным секретного доклада службы внутренней безопасности Скотленд-Ярда о тотальной коррупции во властных лондонских структурах. Как выяснилось, самые отъявленные гангстеры Британии скомпрометировали несколько государственных офисов, в том числе Налоговое и таможенное агентство Ее Величества (Her Majesty's Revenue and Customs), Королевскую прокуратуру, полицию лондонского Сити и пенитенциарную службу. Бандиты чувствовали себя своими людьми в полицейском управлении, открывали дверь ногой в его кабинеты. Были зафиксированы случаи, когда преступники выходили из тюрьмы за 50 тысяч фунтов стерлингов. В ход шли подкупы присяжных, полицейских и адвокатов. Авторы доклада считают, что правосудию нанесен непоправимый ущерб. "Трудно представить больший вред, чем тот, что нанесен, — так они прокомментировали вскрытые факты коррупции. — Рак разъедает правосудие, лекарство от недуга будет найти нелегко. Возможно, мы должны начать с признания, что пациент болен. Полиция не имеет никакого желания решать эту проблему". По чистой случайности газете удалось заполучить доклад, подготовленный строго для служебного пользования. Тут-то и выяснилось, что внутреннее расследование под кодовым названием операция "Тиберий" Скотленд-Ярд проводил… в далеком 2003 году. Общественности о тотальной коррупции ничего известно не было целых одиннадцать лет. Потому что авторы документа пришли к удивительному выводу: "Если скандал выйдет в эфир в открытом судебном заседании, то станет слишком разрушительным для британского правосудия". Разумеется, возникает подозрение, что где-то на полках пылятся более свежие доклады о еще более разрушительных фактах коррупции. Но о них общественность, возможно, не узнает никогда. Старые демократии, в отличие от новых, свято блюдут свои интересы. Именно из-за того, что информацию о казнокрадах и взяточниках сливают гражданскому обществу очень дозировано, доверие подданных Ее Величества к своей правоохранительной системе весьма высоко. Во Франции и других странах Старого Света есть негласное табу на публикацию информации о нечистых на руку судьях, чтобы никто не делал скороспелых выводов о тотальной коррумпированности национального правосудия. Как это принято, например, в России. В конечном итоге это правильно, ибо население должно доверять государевым слугам — полицейским, таможенникам, прокурорам, судьям. Иначе появляется риск разрушения самого государства. Возможно, этот опыт следует перенять всем экс-республикам СССР. Не стоит выносить грязное белье на всеобщее обозрение. Кроме репутационных потерь такая открытость, к сожалению, ни к чему не приводит.