Что пережил на фронте студент академии культуры Иван Шабанов

Вспоминая в День Победы силу и мужество воинов Великой Отечественной, давайте помнить, что среди нас сегодня есть те, кому их опыт ближе всех. Это воюющие на фронтах спецоперации солдаты и офицеры. О фронтовом опыте, потерях и обретениях, о науке выживать, силе правды и справедливости наш разговор с демобилизованным студентом Луганскогой академии культуры и искусства им. Михаила Матусовского, добровольцем Иваном Шабановым.

Марш-бросок в леса и окопы

Они вышли на свои первые позиции на третий день спецоперации, когда там стояла cемерка (7-я бригада ЛНР), и ее как раз "облупили".

А они вышли со знаменем.

- С нами всегда было полковое знамя. От него возникало ощущение, что мы на Первой мировой. Хотя и на Гражданской тоже...

Это был день, когда из-за неразберихи первых дней ели знаменитый в 208-м полку "снежный суп" - две банки лечо, банка тушенки, снег вместо воды, одна буханка хлеба на 70 человек. И, может быть, от того, что было голодно, они сели на позиции тихо-тихо.

Фронтовой дневник Ивана Шабанова: стихи к Ангелу-хранителю. Фото: Елена Яковлева

- Если бы мы себя чуть-чуть выдали, нас бы, наверное, сразу уничтожили.

Едим мороженое и пьем чай в хорошем луганском кафе, почти ресторане. Рядом кто-то вальяжно второй час кальянит. У кого-то похрипывает в наушниках рэп.

- Вы еще там? - спрашиваю Ваню.

- Переселяюсь, - улыбается. - По маршруту Ремарка. Из "На Западном фронте без перемен" в "Три товарища".

Он уже съездил в Москву на реабилитацию. Как и положено Москве, она его приятно и неприятно удивила. Приятно тем, что сходили в Кремль (правда, к большому сожалению, без посещения Оружейной палаты, в которой он как реконструктор и знаток средневекового оружия всегда мечтал побывать). Не совсем приятно, что реабилитанты сделали в программе упор на аттракционы. Предложить это контуженным на фронте ребятам...

Но все равно всем спасибо, говорит Ваня, и настаивает, что реабилитацию демобилизованных луганских студентов надо продолжать. Многим она просто жизненно необходима. Его фронтовым знакомым такое снится и чудится...

На фронте он оказался в считаные дни. Сидел вот в таком же, как мы сейчас, кафе и праздновал дембель друга. Друг собрался предаться мирной жизни и поступил в академию Матусовского. Под виски, разговоры и игру в карты пришло серьезное сообщение о боевых действиях. И друг, забыв, что он студент, сказал: мне надо идти в военкомат. Вместе пойдем, отозвалась компания.

Попали в 208-й полк. Прошли уже знаменитый в Луганске "ледяной поход" - пеший марш-бросок на фронт в леса под Кременной, 50 с лишним км.

И мы вдруг сразу соединились

В том походе кто-то из наспех мобилизованного народа падал под "КРАЗ" от усталости, кто-то сваливался с инсультом. Что было делать их комполка с сердечниками и эпилептиками? Разве что не побояться сказать об этом правду в камеру документального кино.

- Можно было легко замерзнуть насмерть: упал в снег, заснул и все. Я видел мертвых людей, вмерзших в землю, а рядом живые ели тушенку.

Потом прошел слух, что укропы переоделись в нашу форму и стреляют. Никто не доверял никому, все пристально вглядывались друг в друга. Стали проскакивать моменты эмоционального озверения - парня сильно избили за то, что тот подсел к костру погреться, не подкинув дров. Зато у другого костра мужичок лет 50 достал кусок сала: давайте поедим, на, кушай, сейчас консервы откроем.

- И мы вдруг все соединились. Фронт - увеличительное стекло: плохое делает ужасным, а хорошее - великим.

Поначалу им казалось, что пехота в такой - артиллерийской - войне нигде, кроме штурмов, особенно и не нужна. Что она для того, чтоб по ней стреляли. А она сидела и "загребала люлей". Тем более что отвечать вначале им толком было нечем. Потом все отладилось.

И они увидели своих командиров.

Божественные командиры

Ротный Рыжий и замротного Скай были опытными туристами и закаленнейшими мегахаризматичными вояками - с 2014 года.

- От них всегда было чувство, что ты рядом с живой легендой. Идем по лесу, голодные, мерзнем, а Рыжий вдруг говорит, что сейчас на нас пойдут: "Ну что, мужчины, постреляем?". И все сразу собрались...

Он взял маркер и каждый снаряд подписал. "За украденную юность". "За слезы сестер и матерей". И рисунок нарисовал - солдатик и надпись: "Ваня, 21 годик"

Скай и Рыжий все переносили так спокойно, а в движениях их была такая уверенность, что не державшие в руках оружия студенты, автоматически выходя из режима "холодно и страшно", все делали, как Скай и Рыжий.

Иван рядом с комполка Владом Багринцевым: фото из телефона матери. Фото: Елена Яковлева

Ротные никогда не сидели в штабе, всегда были рядом. Не чурались ручной работы, помогали копать окопы. И мерзли в них вместе со всеми.

- Если судить по Скаю и Рыжему, у нас точно было одно из самых мощных подразделений на Донбассе. Не хотел бы я быть по ту сторону от этих парней.

А был еще и Жига, русский доброволец из 6-го казачьего полка и одной тусовки с Рыжим и Скаем, а еще Четверка и Каспер.... Ну и, конечно, комполка Влад Багринцев, Казак, Валерьич тоже легенда. Где можно найти комполка на передке, чтобы сидел рядом с пехотой и мерз, и голодал.

И совсем "божественным дядькой" был старшина их Колыван.

- Всегда обо всех беспокоился, накормит, что-то новое покажет. Постоянно находил нам какие-то новые игрушки, то гранату принесет, то где-то раздобыл ОЗК (химзащита). И говорит мне: сынок, возьми. Зачем, Колыван, мне непромокайку из дома прислали. А он мне: дурачок, ОЗК держит 5 секунд под напалмом.

Колыван в кампании 2014 года в Рубежном возглавлял атаку, и ему очень сильно прострелили ногу. В конце 50-километрового марш-броска его нашли позади всех уставшего, бледного, стали сажать в машину, а он: где моя рота? Что с моей ротой?!

- Если бы нога ему позволяла бегать и стрелять, я думаю, он бы еще накуролесил. Никогда не забуду, как в Лимане он ездил на разбитом бусике в папахе и в шутку кричал нам (он от контузии постоянно кричал): "На Львив туды?". Туды, батько, туды, кричали мы.

Тактика и маневры

Азы тактики им первый раз начали показывать через полгода, когда отвели в еще спокойный Лиман. И на полигон там же повезли, "постреляться". Лиман тогда не считался горячей точкой.

И у них там был хороший контакт с местным населением.

- К нам на блокпост то и дело приходили за помощью. Мы постоянно чем-то делились. Я просил родных присылать мне нужные местным лекарства, и крестная собирала посылки. Если какие вкусняшки у нас были, тоже делились. Особенно с детьми. У меня даже девочка нарисовалась одна, из Лисичанска. Какая-то теплота возникла между нами.

Хотя в Лимане были и инциденты. Стоявшие на блокпосту ребята (свои, из 208-го) хитро обсчитали лиманского деда и потратили его пенсию на водку.

- Мы, конечно, деду все вернули. Ну а по поводу них решили, что таких исцеляет ручной труд. О, как они у нас копали траншеи и окопы! Мы заходили и как в фильме про Шурика говорили: "Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы...".

Вспоминая, как пренебрежительно ему тыкали с 2014 года во время поездок к бабушке в Лисичанск: "Чому не державною, чому российскою размовляешь?", Иван старался не обидеть никого из говорящих на мове.

Фронтовой дневник Ивана Шабанова. На страничке наклеены первоцветы. Фото: Елена Яковлева

- Я украинский учил в украиноязычном классе. Фольклор знаю, эстетику, песни. У меня было первое место по "Украинознанству, мисто Луганск".

Но от адресованных Донбассу вывесок "Як що вам обрыдли щи, повертайте варить борщи" и от пренебрежения к говорящим на русском его просто перемыкало.

Когда началось отступление из Лимана, ранило его друга Димку, с которым они пришли в военкомат добровольцами.

- Я накладываю ему жгут, осколки летят, и наш автобус глохнет. Выскакиваю, вытаскиваю Димку. Он - мне: "Ваня, береги Катюху (девушку его)". Я: "Отставить, я на твоей свадьбе буду гулять". А все едут мимо. И я уже думал: все. Но тут нас увидел командир наш Колос. Как он гнал на восьмерочке своей! Это и спасло Димке руку.

После Лимана опять леса под Кременной. Мокрые, холодные.

- Меня при обстреле контузило и тошнило, я постоянно конфетки ел.

Страшно раздражало, что по ним все пуляют и пуляют, землей присыпает в окопе, а они ничего в ответ...И он записался на "Партизан" - однозарядный "Град".

- Наши ротные - Жига, Четверка - умудрили меня. Показали, как заряжать, как выставлять координаты... Русская смекалка военная, она замечательная. В общем, наш "Партизан" кого-то там покошмарил.

А Ваня взял маркер и каждый снарядик подписал. "За украденную юность". "За слезы сестер и матерей". Писал имена погибших сослуживцев. Отрывки из песен ("Извините, матюкливых"). И рисуночек нарисовал - солдат и надпись: "Ваня, 21 годик".

Лютики на фронте и в академии

Указ президента о демобилизации студентов был летом, а демобилизовали их, когда шел первый снег. От первоначальных 90 человек в роте перед отъездом Вани с фронта осталось меньше 30. Погибли немногие, но были же и 300-е, и сочи (самовольно оставившие часть), с ними поначалу ничего нельзя было сделать, не было закона. Может быть, кого-то и влиятельные родители отмазывали, но таких точно было немного. Многие из "матусовских" зимой 2022-го обморозили ноги.

- Но один хороший человек - Лютик, он же Белый, потом вернулся ... с обмороженными ногами. Почему? Потому что "своих не бросаем".

Дольше всех из "матусовских" на фронте пробыл завкафедрой станковой живописи Олег Николаевич Безуглый. Замечательный художник. Мужественный человек. Осторожный.

- Я, например, выбегал поснимать, куда прилетело, чтобы взводнику потом показать. А он все повторял мне вслед: "Молодой, не надо рисковать"...

В первую официальную увольнительную они ехали из Лимана на машине втроем.Включили "Короля и шута": "Крик подобен грому, дайте людям рому".

Потом их привозили в Луганск, чтобы показать в академии фильм о них, снятый краснодарским кинодокументалистом Валерием Тимощенко. После фильма они вышли на сцену.

- Сказали, что живем от прилета до прилета. Пока есть возможность - живем. Все молчали и плакали.

И он почему-то, уезжая после фильма, подумал, что это в последний раз. И первый раз заплакал.

Его провожали друзья. Их всех раскидало. Игорь попал в Изюм, еще один друг - в Балаклею, Сашка А-в - под Соледар. И каждый хлебнул горя. Самого большого - Игорь. У него погиб отец. Поймал осколок. Не добежал до окопа.

Он еще много чего увидел на фронте перед демобилизацией. Встретились и перезнакомились с ветеранами Чечни. С "вагнерами", причем с зэками ("Еды подкинули им, пацаны сияли от счастья). Потом сдружились с ребятами из Самары, музыку друг другу кидали через телефон, фотографии. Патчи дарили. Он очень много раздарил бсмешных патчей: "Слабоумие и отвага"из "Чипа и Дейла", "Иди за мной, я сам заблудился", "Я прошел там, где волки голодали", "Оur business is death, and business is good", "Быть добру", " Учите русский".

Несмотря на то что все другу к другу притерлись, иногда очень хотелось отдохнуть ото всех.

- Тогда я уходил в себя и начинал что-то писать. Стихи и рисунки меня спасали...

Ну и постоянные философские споры. О преимуществах разных религий. О политической "координатной прямой". Об устройстве России.

- Дошло до Лимонова. Но мое поколение уже почти не знает, кто такой Лимонов. Интересы другие - деньги, женщины, алкоголь...

У меня одноклассник воюет на той стороне

На фронте его не оставляло чувство, что идет Гражданская война.

- У меня одноклассник воюет на той стороне. Тоже Иван... Мы с ним как-то списались... - Живой? - спросил он. - Живой, - говорю и добавляю: - Может, когда все закончится, пива выпьем? - Ну слава Богу, что живой, - ответил он.

Он переехал с родителями в 2014 году, и у него другие взгляды, конечно.

Иван любит украинские песни. К народу хорошо относится... Но власть Украины кажется ему преступной и хорошо усвоившей только премудрости доктора философских наук Геббельса..

Уверен, что у них очень хорошая пропаганда. А наша хромает.

- Или песни. У нас тоже есть хорошие, по маминым стихам, например. Аким Апачев есть. "Арбалет", "Сталинград" "Любэ". Но у них песни очень лирические и при этом с высоким уровнем пропаганды...

Иван спрашивал своих: за что воюет русский солдат, какая русская идея?

- Скунс (он потом в Лимане разбился) мне даже пару видосов записал на эту тему...

Но Ивана смущает, что каждый говорил ему что-то другое. Спроси у украинцев, скажут одно.

Мне кажется, говорю ему, это наше преимущество...

- Но нужна и одна идея. Если за веру, то за веру. Если за освобождение рабочего класса, то за это.

У него есть своя личная идеология.

- Я понимал, что если они сюда зайдут, они вырежут мою семью... Дедушку. Мать. Друзей. Подругу, она из семьи военных. И я шел защитить то, что люблю. И отомстить за 2014 год. За Одессу, за Дом профсоюзов. За обстрелы Луганска. За двор в Лисичанске, в котором рос, его просто снесли обстрелом. За многопрофильную гимназию, где училась моя мама и я один месяц, ее тоже изуродовали...

Ну и, конечно, в его идеологии: есть такая профессия - Родину защищать.

- Дед у меня воевал с 2014-го. Прадед в Великую Отечественную на Балтийском флоте. Прапрадед участвовал в Первой мировой. По бабушкиной линии - партизаны из Лисичанска, целая книга о них написана - "Партизаны Черногорья".

Иван уверен, что все закончиться победой справедливости.

- На нас же напали в 2014-м. И нам надо дойти до тех границ, которые обезопасят нас от их обстрелов.

В этом колоссальном конфликте ему больше всего жаль обычных людей.

- Когда мы уходили из Лимана, видели, как люди разводили руками: что мы будем теперь делать? Как быть обычным дедушкам-бабушкам 60-80 лет, которые без хозяйства уже никуда не пойдут? Даже за теми, кого считают правыми.

А еще ему жаль детей. У него в 2014 году одноклассницу убили украинцы. На посту, с матерью. Все тогда разъезжались из города, и их где-то на выезде. Говорили, что "азовцы" (запрещены в РФ. - Прим. ред.). В Луганске нет семьи, которая бы кого-то не оплакивала.

Почему нельзя залить леса напалмом

Он учится на аниматора, но пока не сможет снимать мультфильмы.

- Анимация - классная вещь, но за нее надо браться с душевным спокойствием и добротой. Мультики должны нести добро. Даже если они про войну. А сейчас, с кем бы я ни общался, каждый хочет сказать какую-то правду. Вопрос: будет ли она востребована?

Иван надеется опубликовать свои фронтовые дневники с рисунками и стихами. От спонсоров отказывается. После довоенной работы в цирке с зарплатой в 6 тысяч рублей он теперь себе кажется Крезом.

Хочет поехать в Москву к друзьям реконструкторам. Многие из его клуба воевали. И со временем продолжить реконструировать. Первую мировую и Гражданскую войну...

В Третьяковке увидеть "Демона" Врубеля. И снова удивиться тому, как он передает ощущение ужаса и внутренней борьбы...

Он думает, что СВО частично забудется, частично перерастет во что-то другое.

И продолжает вспоминать, как в 2014-м первый раз ударили по Луганской обладминистрации...

- Я был совсем недалеко. И у меня тогда возникло - от увиденного - желание мести. Вот бы их родители поплакали и их города погорели... Но сейчас я так не думаю.

Потому что, как говорил им на фронте комполка, это не тактика русского солдата.

- Мы сидели в лесу, и я спросил: "Товарищ подполковник, а почему не залить все эти леса напалмом?" И он сказал: "Не тактика русского солдата. Тактика русского солдата - мерзнуть".