Как при помощи сомнительных цифр создаются исторические фальшивки

Вышла в свет моя новая книга «Русский бунт, год 1918-ый» (16+). Она о трагическом эпизоде из истории Гражданской войны на территории нашей области. А точнее – о крестьянском антисоветском мятеже на территории города Курмыша (ныне Пильнинский район). В советские годы об этом восстании говорилось как об одном из примеров «кулацко-белогвардейских вылазок», которых в 1918 году по всей стране было очень много. Но с приходом новых, постсоветских времён о восстании заговорили уже в другом ключе… Якобы это было чуть ли не всенародное восстание против «коммунистических узурпаторов», да ещё с большим количеством жертв со стороны мирного населения. Называется страшная цифра почти в тысячу человек, якобы расстрелянных большевиками. Не удивительно, что тему охотно подхватили разного рода «белогвардейские», «монархические», «либеральные» и прочие информационные ресурсы, сделавшие тему Курмыша известной на всю страну в качестве примера небывалых зверств красной власти периода Гражданской войны.. Именно по этой причине мне самому захотелось разобраться в той давней истории. Своё расследование я изложил в книге… Итак, что же на самом деле произошло в Курмыше в первых числах сентября 1918 года? Мятежные дни и ночи Город оказался в зоне боевых действий Восточного фронта Гражданской войны, где молодая Красная армия дралась с наступавшими белогвардейцами. В августе 1918 года по Курмышскому и ряду других прифронтовых уездов была объявлена мобилизация в части и подразделения Первой Красной армии (командарм – бывший подпоручик Михаил Тухачевский). Это мероприятие, плюс крайне непопулярная у крестьян политика продовольственной диктатуры, проводимая большевиками, вызвали массовое недовольство. В Курмыше недовольство вылилось в открытый мятеж… Восстание произошло 2 сентября 1918 года, руководили им местные эсеры и бывшие офицеры царской армии. Повстанцы захватили цейхгауз с оружием (300 винтовок, два пулемёта, несколько тысяч патронов), заняли здание Совдепа, арестовав местных коммунистов, убили председателя уездного исполкома Советов Николая Мартьянова и нескольких красноармейцев. Мятежники образовали в Курмыше свою власть в лице так называемого «Комитета спасения родины и революции». Как удалось установить позднее, повстанцы намеревались ударить по тылам Красной армии, на стыке казанского и симбирского направлений, чтобы соединиться с белыми. В сторону белогвардейцев, стоявших всего в 80 верстах от Курмыша, даже были посланы курьеры для установления связи…. Однако советская власть тоже не дремала. На подавление мятежа срочно был брошен полк Красной армии, стоявший под Васильсурском, и карательный отряд Симбирской ЧК, прикомандированный к Отделу мобилизации Первой армии Восточного фронта (продвигался от станции Пильна). С двух сторон эти отряды подошли к мятежному городу. Повстанческие командиры не стали принимать бой и поспешили скрыться, бросив рядовых бойцов на произвол судьбы. 5 сентября Курмыш с уездом были полностью очищены от мятежников. Примечательно, что вожди восстания, бежав из города, прихватили с собой из уездного казначейства 400 тысяч рублей, которые разделили между собой. Судя по архивным данным, руководителям восстания удалось добраться до белых, перейдя фронт в районе города Уфы… В течение полутора месяцев после освобождения Курмыша реальное управление городом и уездом было сосредоточено в руках чрезвычайного временного Революционного комитета, состоявшего из местных коммунистов и сотрудников уездной ЧК. Первым же своим приказом комитет ввёл в уезде военное положение. А ещё в уезде развернулся красный террор, направленный против мятежников, как настоящих, так, очевидно, и мнимых… «Расстреляно 109 явных белогвардейцев» Тема этого террора в Курмышском уезде сложна по двум главным причинам. Первая – нет документально-точных сведений о количестве расстрелянных. Вторая, как говорилось выше, заключается в том, что сама тема сильно политизирована, особенно людьми, которые радикально-критически относятся к советскому прошлому и пытаются сделать из Курмышской трагедии агитационную картинку для своих политических убеждений. И всё же попытаемся разобраться… …Через несколько дней после подавления восстания казанская газета «Знамя революции» ЧК Восточного фронта опубликовала списки жителей Курмышского уезда, расстрелянных за контрреволюцию. Речь идёт о расстрелянных жителях примкнувших к мятежу деревень Бортсурманы, Мальцево и Деяново, всего 64 человека – расстрел произвёл карательный отряд Симбирской ЧК во время его похода из Пильны на Курмыш. Однако карательные акции на этом не закончились – следом под удар попали жители Курмыша и его окрестностей. И вот тут начинаются сплошные загадки. Местный житель, учитель здешней школы Алексей Иванович Чипчин позднее вспоминал, что Курмышская ЧК отправляла, согласно местной терминологии, «на пески» (то есть расстреливала) арестованных людей десятками. Но сколько именно было этих десятков? Сотня людей, две, три – а может, и больше, а может, и меньше? Сам Чипчин ничего такого не видел, а только пользовался слухами. В центральной газете «Правда», в номере от 18 сентября 1918 года, была опубликована информация о том, что по постановлению Чрезвычайной комиссии на Восточном фронте, в состав которой и входила Курмышская ЧК, расстреляно 658 участников Курмышского белогвардейского восстания. И сегодня даже вроде как есть подтверждение этой страшной цифры – в документе, который хранится в Российском государственном военном архиве (РГВА, ф. 11, оп. 8, д. 239, л. 16). Казалось бы, вопрос о жертвах закрыт. Однако… 1 ноября 1918 года, то есть спустя полтора месяца после публикации в «Правде», в журнале «Красный террор» (печатный орган ЧК Восточного фронта) появилось сообщение от имени Курмышской ЧК, где утверждалось, что «за время подавления восстания и существования комиссии расстреляно 109 человек явных белогвардейцев»… Согласитесь, такой разброс в сравнении с публикацией в «Правде», абсолютная нелогичность обоих сообщений по времени и явное несоответствие в цифрах слишком велики. Сравните – якобы 658 расстрелянных в первые недели после восстания… и 109 жертв за все месяцы красного террора (?!)… Кто же тут прав? Полагаю, что ближе к истине сообщение ЧК Восточного фронта. И не только потому, что цифра почти в тысячу казнённых для Курмыша и его окрестностей (а именно там с приходом красных, по сообщению свидетелей, и творились основные расстрелы) слишком велика: с учётом трёх тысяч проживавших здесь перед революцией получается, что расстреляли практически каждого третьего, что не находит ни малейшего подтверждения ни в архивах, ни в людской памяти жителей города. Дело ещё в том, что после сообщения «Правды» о сотнях расстрелянных эта информация была затем перепечатана во многих других советских изданиях. А вот газета «Северная коммуна», выходившая в Петрограде, выступила с официальным опровержением и сообщила, что произошла опечатка и на самом деле в Курмыше расстреляли 85 человек, а вовсе не 658… Захотелось угодить начальству Но как же тогда быть с архивными данными РГВА? Мне удалось ознакомиться с этим архивным документом. Речь идёт о докладе заведующего Подотделом формирования и обучения войсковых частей Первой армии, некоего Куфтина, о проводимой мобилизации с 22 августа 1918 г. по 1 мая 1919 г. В докладе говорится о «чрезвычайно несочувственном» отношении к мобилизации в Курмышском уезде в сентябре 1918 года, что и послужило причиной мятежа: «… до 5 сентября всё шло благополучно, но в этот день мобилизованные… взбунтовались, разогнали местный Совдеп и разбежались по домам. Немедленно из Саранска был послан вооружённый отряд из пехоты, конницы и одного артиллерийского орудия, под командованием председателя тов. Ибрагимова. При содействии этого отряда власть совета в Курмыше восстановлена, и вновь на 10 сентября был назначен призыв, который и прошёл удовлетворительно. Отрядом тов. Ибрагимова и других, в частности Чрезвычайной комиссии из Нижнего Новгорода, в Курмыше при подавлении бунта было расстреляно контрреволюционеров до 1000 человек»… Первое, что бросается в глаза – вольное обращение с цифрами и фактами. Например, восстание случилось не 5‑го, а 2 сентября – к 5‑му мятеж уже был подавлен. Кроме того, само понятие «расстреляно… до тысячи человек» приемлемо для публицистики, но не для солидного официального документа – ведь даже смерть двух человек можно смело записать как «до тысячи». Отсюда вывод – никаких конкретных и выверенных данных в Мобилизационном отделе о жертвах восстания не было! Как не было никакого карательного отряда, который действовал бы в Курмышском уезде под командованием начальника Моб­отдела, известного симбирского коммуниста Шаймардана Ибрагимова. Скорее всего, автор отчёта имел в виду красный карательный отряд Симбирской ЧК, прикомандированный к Мобилизационному отделу, о котором я писал выше. Но отрядом командовал вовсе не Ибрагимов, который в сентябре 18-го года никуда не выезжал из Саранска, а чекист из Симбирска В.И. Гарин. Однако автор отчёта эту фамилию вообще не упоминает. Таким образом, отчёт составлен крайне небрежно, поверхностно и очень приблизительно (да ещё с явным желанием угодить своему начальнику Ибрагимову, представив его не только военным чиновником, но и боевым командиром). Что касается данных о расстрелянных, то их в Моботделе, скорее всего, просто не было, а цифра «до 1000 человек» была взята из открытых источников, то есть из тех газет, где, как мы помним, писалось о 658 расстрелянных… Против сверхмасштабных репрессий в уезде говорит и сама логика тогдашних исторических событий. Массовые бессудные расстрелы грозили окончательно оттолкнуть крестьянскую массу от большевиков, а командование Красной армии требовало всё новых и новых пополнений – ведь мобилизацию, которая и стала главной причиной восстания, никто не отменял. Уже через несколько дней после вступления в Курмыш подразделений Красной армии военком уезда Иван Рудаков докладывал в Саранск Ибрагимову, что мобилизация возобновлена в полном объёме и проходит в целом успешно – а это было бы просто невозможно в условиях массовых расстрелов. Кстати, данным обстоятельством воспользовались бывшие повстанцы, которые сумели избежать попадания под горячую руку ЧК. Многие из них пошли добровольно в Красную армию, честно потом отслужив в ней вплоть до окончания Гражданской вой­ны. Я могу назвать с десяток, а то и больше фамилий таких людей. Например, активный повстанец Алексей Петрович Елесин, который от «Комитета спасения родины и революции» ходил на связь с белыми. До белых он так и не дошёл, зато позднее поступил на службу в Красную армию – и с 1919-го до 1921 года воевал в команде бронепоезда имени Карла Маркса. Или жители той же слободы Иван Владимирович Еранов и Василий Алексеевич Мурзанов – отсидевшись после восстания с месяц в лесах, они вернулись и тут же записались в РККА, оба потом воевали в частях 5‑й Красной армии и дошли с боями до Тихого океана… …Итак, на мой взгляд, красный террор унёс жизни 109 жителей Курмышского уезда. И эта цифра, пусть и не в тысячу человек, на мой взгляд, тоже страшна для маленького Курмыша – 64 человека были расстреляны в ходе рейда отряда Симбирской ЧК по уезду, потом эта цифра, за счёт казнённых в самом Курмыше, к середине сентября выросла до 85 (ошибочно преподнесённая советской прессой за 858) и дошла до 109 к концу октября – таким образом, главный террор шёл в сентябре. Скорее всего, именно сентябрьские жертвы имел в виду учитель Алексей Чипчин, когда говорил о десятках убитых. К большому сожалению, большинства имён этих людей мы не знаем до сих пор… Ранее сайт Pravda-nn.ru рассказал, как учитель из Горьковской области оказался участником легендарного белого похода в Якутию.