«Вокруг Булгакова»: ни туз, ни дама, ни валет…
Напомним, что повесть была написана в 1924 году. Это был год смерти Ленина, год отчаянной борьбы за власть в верхах, но, в то же время, год достаточно динамичного экономического роста в условиях НЭП.
Супер-НЭП
Автор не уделяет особенного внимания экономике, но проявления успехов Советской власти налицо. Например:
— На улицах Москвы много рекламы, в первую очередь — световой: «на крыше "Рабочей газеты" на экране грудой до самого неба лежали куры, и зеленоватые пожарные, дробясь и искрясь, из шлангов поливали их керосином. Затем красные волны ходили по экрану, неживой дым распухал и мотался клочьями, полз струёй, выскакивала огненная надпись: "Сожжение куриных трупов на Ходынке"».
Кстати, Булгаков не случайно уделяет внимание этому аспекту. Ранее, в фельетоне «Москва 20-х годов» он писал: «однажды ночью, остервенившись от постного масла, картошки, дырявых ботинок, сочинил ослепительный проект световой торговой рекламы. Что проект этот был хороший, показывает уже то, что, когда я привез его на просмотр моему приятелю, инженеру, тот обнял меня, поцеловал и сказал, что я напрасно не пошёл по инженерной части: оказывается, своим умом я дошёл как раз до той самой конструкции, которая уже светится на Театральной площади» (а мог бы и велосипед изобрести).
— Когда начинается куриный мор, довольно быстро появляется вакцина от этого заболевания: «антикуриные прививки в Лефортовском ветеринарном институте дала блестящие результаты. Количество куриных смертей за сегодняшнее число уменьшилось вдвое».
Правда, эффективность её оказалась ниже, чем у «Sputnik V» — «дойдя на севере до Архангельска и Сюмкина Выселка, мор остановился сам собой по той причине, что идти ему было дальше некуда, — в Белом море, как известно, куры не водятся». Впрочем, может прививки действительно были антикуриные?
— Совершенно фантастическая цитата: «облупленная старенькая машина, конструкции 24-го года, заклокотала у тротуара».
События, напомним, происходят в 1928 году. Машина четырёхлетней давности уже «старенькая»! Впрочем, сейчас телефоны двухлетней давности уже не во всяком обществе прилично показывать.
И.о. секретаря редакции «Недра» Борис Леонтьев писал тогда о «бодром впечатлении чувства "новой Америки"».
Лучи бывают не только красные
У профессора Персикова был красный луч жизни, но о «луче смерти» чуть-чуть другого цвета Булгаков слышал в 1919 году. Поразительно, как эта чудная история не попала на страницы «Белой гвардии» и «Дней Турбиных».
Цитируем «Повесть о жизни» Константина Паустовского:
«Когда бой начался под самым Киевом, у Броваров и Дарницы, и всем стало ясно, что дело Петлюры пропало, в городе был объявлен приказ петлюровского коменданта.
В приказе этом было сказано, что в ночь на завтра командованием петлюровской армии будут пущены против большевиков смертоносные фиолетовые лучи, предоставленные Петлюре французскими военными властями при посредстве "друга свободной Украины" французского консула Энно.
В связи с пуском фиолетовых лучей населению города предписывалось во избежание лишних жертв в ночь на завтра спуститься в подвалы и не выходить до утра».
По слухам, петлюровцы действительно включили несколько прожекторов, которые вызвали панику среди красноармейцев.
В литературно обработанном виде эти слухи Булгаков мог читать в «Сентиментальном путешествии» Виктора Шкловского, которое уже было тогда издано (но когда с ним ознакомился Булгаков — неизвестно).
Змея, спустившаяся с гор
Маргарита Волошина рассказывала, что Максимилиан Волошин прислал Булгакову вырезку из одной феодосийской газеты 1921 года, где говорилось «о появлении в районе горы Кара-Даг огромного гада, на поимку которого была отправлена рота красноармейцев».
Это письмо не сохранилось, а исследователи творчества Волошина вообще сомневаются, что между поэтом и писателем могли возникнуть какие-то отношения раньше 1925 года.
В письме к издателю альманаха «Недра» Николаю Ангарскому Волошин дал такую оценку «Роковым яйцам»: «рассказ М. Булгакова очень талантлив и запоминается во всех деталях сразу. (…) Мне бы очень хотелось познакомиться лично с М. Булгаковым, и так как Вы его, наверно, увидите, — то передайте ему мой глубокий восторг перед его талантом и попросите его от моего имени приехать ко мне на лето в Коктебель». И никакого намёка на своё участие в написании «Роковых яиц» — ни в этом письме, ни в переписке с самим Булгаковым.
В общем, булгаковеды, принимающие на веру свидетельство Маргариты Васильевны, поступают неосторожно.
Русская, народная, блатная, хороводная…
В одном из эпизодов повести по Тверской идёт «…многотысячная, стрекочущая копытами по торцам змея Конной армии. (…) По рядам разливалось глухое и щиплющее сердце пение:
…Ни туз, ни дама, ни валет,
Побьем мы гадов без сомненья,
Четыре с боку — ваших нет…
Гудящие раскаты "ура" выплывали над всей этой кашей, потому что пронесся слух, что впереди шеренг на лошади, в таком же малиновом башлыке, как и все всадники, едет ставший легендарным десять лет назад, постаревший и поседевший командир конной громады».
Во главе едет, разумеется Семён Будённый, который действительно стал легендарным за десять лет до действия повести — в 1918 году он сыграл немалую роль в битве за Царицын (и сблизился там со Сталиным). Правда, конная армия была создана только летом 1919 года.
Интересно другое — будённовцы поют на мотив «Интернационала» (на тот момент — гимна СССР) блатную песню! «Четыре сбоку — ваших нет» —жаргонное выражение профессиональных шулеров на то время.
Был и схожий случай из жизни самого писателя: 2 августа 1924 года он записал в дневнике рассказ писателя Ильи Кремлёва: «полк ГПУ шел на демонстрацию с оркестром, который играл "Это девушки все обожают"» (песня из оперетты «Мотор любви»).
С одной стороны, Красная армия показана в повести исключительно с положительной точки зрения — она защищает столицу от полчищ змей, крокодилов и страусов.
С другой стороны, автор намекает на то, что во время войны даже Первая конная отнюдь не была образцом «революционной законности». Да и о поведении самого Будённого слухи ходили самые разнообразные — анекдот о том, как в 1937 году он выкатил против приехавших его арестовывать сотрудников НКВД пулемёт не с потолка взялся…
Сказка о тройке
С началом эпидемии профессора Персикова включают в Чрезвычайная комиссия по борьбе с куриной чумой. Что он там делает не совсем ясно, потому что является специалистом по земноводным и пресмыкающимся. Скорее всего он там оказался как лидер общественного мнения — медийно раскрученный специалист не важно в какой области.
Позже эта ЧК «переименовалась в чрезвычайную комиссию по поднятию и возрождению куроводства в республике» и «пополнилась новой чрезвычайной тройкой, в составе шестнадцати товарищей».
Занятно, что в 1967 году братья Стругацкие описали деятельность «Тройки по рационализации и утилизации необъясненных явлений» в составе четырёх человек (на самом деле даже шести — если считать с научным консультантом и представителем местной администрации, которые права голоса, однако, не имели). Упоминается в тексте и о «некоей Двойке в составе пяти человек, заседающей в городе Харахото и занятой рационализацией всего лишь одного необъясненного явления — электрического червяка олгой-хорхоя» (олгой-хорхой описан в одноименном рассказе Ивана Ефремова).
Самое забавное, что уже после написания этого произведения и передачи его в издательство Борис Натанович вспомнил, что «в булгаковской "Дьяволиаде", оказывается, тоже имеет место "Чрезвычайная Тройка в составе шестнадцати человек". Что делать?» (ну перепутал — с кем не бывает?).
В любом случае, «Сказка о тройке» в изначальной версии была опубликована только в 1987 году и вовсе не из-за заимствования из Булгакова. Но это, как говорит Каневский, уже совсем другая история.