Как США инвестировали в российскую демократию после Февральской революции

США первыми из крупнейших держав признали Временное правительство. Дэвид Фрэнсис, американский посол в Петрограде, восторженно писал вашингтонским адресатам о февральских событиях в России: «Эта революция является реализацией отстаиваемого и пропагандируемого нами демократического принципа правления». Весна 1917 года стала периодом явной эйфории в русско-американских отношениях, президент США Вильсон патетически заявлял, что Америка и Россия теперь «партнеры в борьбе за свободу и демократию». В свергнувшем царя Петербурге тем временем рассчитывали на материальную помощь со стороны богатой Америки, только что официально вступившей в Первую мировую войну. До февраля 1917‑го многочисленные попытки царского правительства получить крупные кредиты в США оканчивались скромными результатами – в общей сложности около $80 млн за все годы войны. Для сравнения: Британия за тот же период кредитовала царскую Россию в 14 раз щедрее. Но весной 1917 года Временное правительство рассчитывало на многократный рост материальной поддержки со стороны Вашингтона. Казалось, основания для этого были – в США не только приветствовали Февральскую революцию по идеологическим соображениям, но и рассчитывали посредством экономического влияния на Россию усилить свой политический авторитет в Европе. Вашингтон тогда лишь примеривался к роли мирового лидера и нуждался в союзниках на евразийском континенте. Как революция 1917 года повлияла на рубль Оптимизм «временных» властителей России по поводу заокеанских собратьев по демократии подогрел открытый в мае 1917 года американский кредит, первый после Февральской революции. Он составил $100 млн – больше, чем когда-либо получала от США царская Россия. У «временных» министров, испытывавших нараставшие трудности с внутренним финансированием, тут же разыгрался аппетит. В личной переписке Михаила Терещенко, первого министра финансов Временного правительства, озвучивалось: «Если американцы дали бы нам для начала 1 миллиард долларов, что им сделать очень легко…» Мечты главы Минфина понятны – такая сумма позволяла без труда профинансировать полгода мировой войны. Оптимизм «временных» министров подхлестнул и начавшийся в июне 1917‑го визит в Россию представительной делегации из США. Во главе американцев, торжественно поселившихся в Зимнем дворце, стоял Элиу Рут (на фото) – не только бывший госсекретарь и сенатор от штата Нью-Йорк, но и политик, близкий к Джону Моргану, крупнейшему банкиру США. Однако, понаблюдав министров вблизи, сенатор Рут в разы урезал их финансовые мечты, к тому же увязал американские деньги с политическими обязательствами: «Прежние и предстоящие кредиты предоставляются лишь до тех пор, пока Россия участвует в войне против Германии». Только 7% дореволюционных банкиров России имели экономическое образование В июле–августе 1917‑го из Вашингтона перевели сначала $75 млн, затем еще $100 млн. Это было куда меньше, чем надеялось Временное правительство, но в разы больше, чем предоставляли иные зарубежные кредиторы из числа российских союзников по Первой мировой войне. Любопытно, что $75 млн, экстренно выделенных в июле 1917 года, предназначались для финансирования русских войск и флота в Финляндии. Рубль к тому времени заметно обесценился, и у Временного правительства не было валюты, чтобы и дальше покупать лояльность финнов. Министрам Керенского пришлось объяснять американцам, что без их долларовых кредитов придется вводить принудительный курс рубля к финской марке, а такая мера «могла бы вызвать в Финляндии восстание». В общей сложности США выдали Временному правительству кредитов на $325 млн. Это составило лишь 5% от суммы займов, которые к тому времени получили от Вашингтона другие союзники – Париж, Рим и Лондон. Притом самый крупный транш, он же последний, американцы предоставили Временному правительству 1 ноября 1917 года, за неделю до свержения Керенского большевиками.