Ремизов: Украина - не на первом месте в США, но это эффективный рычаг политики

За последнее время наметились важные изменения геополитической ситуации в разных регионах, которые могут оказать серьёзное влияние на общую обстановку. 12 июля, несмотря на угрозы со стороны США, начались поставки российских зенитных ракетных систем С-400 в Турцию. Президент Реджем Тайип Эрдоган назвал эту сделку самой важной в истории страны и не исключил возможности покупки у Москвы комплексов С-500. «Приобретение ЗРК С-400 сильно повлияет на НАТО. Она должна быть счастлива от этого. Если у НАТO есть три-пять самых сильных стран-членов, то одна из них — Турция. А в нашем регионе Турция и вовсе самая мощная опора НАТО. Она также одна из двух-трёх стран после США, которые аккуратно платят взносы. И если такая обязательная страна, как Турция, получив С-400, станет сильнее в области своей безопасности, кто также станет сильнее? Это усилит и сам альянс», — заявил он. Тем временем Иран, который тесно сотрудничает с Турцией и Россией на сирийском направлении, отказался ещё от части обязательств по ядерной сделке и приступил к обогащению урана на уровне выше 3,67% — планки, максимально допустимой по соглашению с США, Россией, Китаем, Великобританией и Францией. Серьёзные политические события произойдут в ближайшее время и на западном фланге. Как заявил бывший глава МИД Великобритании Борис Джонсон, который считается наиболее вероятным преемником премьер-министра Терезы Мэй, королевство готово к Brexit 31 октября. Выход из ЕС повлечёт за собой много проблем, прежде всего экономических, и Лондону придётся сосредоточиться на внутренних вопросах, отодвинув внешнеполитические дела на второй план. Как известно, Великобритания — это один из самых ярых сторонников антироссийских санкций. Чего стоит только история с отравлением Скрипалей и последующая высылка дипломатов Штатами и странами ЕС. По ту сторону океана в активную фазу входит избирательная кампания. Президент США Дональд Трамп, чей рейтинг достиг максимума с момента инаугурации, намерен побороться за второй срок. Пока наиболее вероятный соперник от демократов — бывший вице-президент США Джо Байден, который во времена и после Майдана активно действовал на украинском направлении. Кроме того, он отличился тем, что устроил своего сына в украинскую газодобывающую кампанию "Бурисма". Что стоит за этими процессами, и как они способны изменить общий расклад сил, в интервью изданию «Украина.ру» рассказал президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. - Михаил, как вы оцениваете шансы Дональда Трампа который, если верить соцопросам, пока проигрывает всем кандидатам от демократов, сохранить свой пост? — У Трампа хорошие шансы на переизбрание, если не будет какой-либо громкой провокации, которая изменит информационную повестку дня. Если посмотреть на старт его участия в праймериз предыдущей избирательной кампании, то каждый раз он разочаровывал тех, кто говорил, что это ненадолго, и переходил на следующий уровень, после вступления в должность, тоже говорили, что скоро будет импичмент. Трамп не смог выполнить львиную долю своих предвыборных обещаний, но продемонстрировал несомненную волю и решимость к тому, чтобы их выполнять. Самое главное, что он успешен в экономической сфере. Ожидания об обвале всех рынков на следующий день после избрания Трампа не оправдались, наоборот, рынки отреагировали положительно на пакет экономических мер, инициированных президентом. - Будет ли Трамп в той или иной степени использовать украинский фактор в своей предвыборной кампании? — Трампу он не нужен ни в плюс, ни в минус. Это для него лишнее с точки зрения его участия в выборах. Лучше, чтобы эта тема в информационном поле вообще рассосалась. Президент делает ставку на внутреннюю политику. Для американского избирателя тема Украины имеет десятистепенное значение. - Нынешняя геополитическая ситуация в большой степени продиктована событиями на Майдане, те же антироссийские санкции, и сейчас постепенно меняется. Можно ли сказать, что украинская тема уже не работает в контексте России? — Украинский вопрос работает как очень мощный инструмент воздействия не только на Россию, но и на Европу со стороны США, на российско-европейские отношения и на постсоветское пространство. Это очень эффективный рычаг, который, конечно, из рук никто выпускать не будет. То, что Украина не является решающим фактором внутриполитической борьбы, кто бы сомневался? Не являлась, не является и не будет являться, но это не значит, что она не важна с точки зрения американской стратегии — важна. В этом качестве американцы будет удерживать определённые контрольные параметры развития украинского политического процесса, поэтому думать, что их око посмотрит в другую сторону, и у России будет свобода рук, довольно наивно. - Как, на Ваш взгляд, сложатся отношения Владимира Зеленского, который скоро совершит визит в Штаты, с Трампом? Может ли их встреча иметь какие-то реальные результаты, а не стать встречей ради встречи? — Трамп скажет, что Зеленский — отличный парень, как говорил про Ким Чен Ына, похлопает по плечу. Честно говоря, я не очень понимаю, какое может быть сотрудничество. Можно подарить несколько стареньких катеров береговой охраны. Нет ощущения, что готовы вкладываться более масштабно. Какая-то помощь по военно-технической линии со стороны США была, есть и будет. С точки зрения военного сближения, существующий уровень Вашингтон устраивает, когда под них реконструируются порты, чтобы расширить присутствие американских кораблей. Можно не называть это военной базой, но де-факто это будут постоянные точки присутствия с учётом ограничений, которые накладывают международные конвенции, США не будут их нарушать — можно ратировать контингент, соблюдать ограничения по водоизмещению. Перспектив вступления Украины в НАТО нет, поэтому всё, что нужно от неё в военном плане, Штаты могут получить и так, не беря на себя каких-либо обязательств. Статус союзника вне НАТО Украина де-факто и так имеет. В экономическом плане, мне не кажется, что Штаты готовы на большее. Принципы Трампа — никакого альтруизма. И нет причин отступать от них. - Повлияет ли на позицию ЕС по России выход Великобритании, сторонника ужесточения санкционного режима, или страны Европейского Союза действуют по накатанной и предпочитают сохранить статус-кво? — Влиять на какую-то международную ситуацию Лондону Brexit не помешает, а в ЕС основной тон в позиции по Украине задаёт Германия. На мой взгляд, позиция Берлина на длительное время, на мой взгляд, скорее, антироссийская. В рамках Европы Германия выбрала позицию быть лидером коалиции центральных восточноевропейских государств и для поддержания и укрепления этого лидерства, она должна хоть и менее радикально, но соответствовать их ожиданиям по сдерживанию Москвы. Это сильно отличает нынешнюю Германию от Германии начала 2000-х годов как адвоката России в рамках ЕС. - Может ли позиция Берлина ещё больше ужесточиться с приходом на пост председателя Еврокомиссии министра обороны ФРГ Урсулы фон дер Ляйн, которая известна своим критическим отношением к России? — Конечно, кадровые назначения имеют важное значение. Если речь пойдёт об Урсуле фон дер Ляйн, то она действительно имеет репутацию убеждённой и проверенной атлантистки, и это будет сказываться на отношениях ЕС и России. - Турция стала первой страной-членом НАТО, которая приобрела российские комплексы С-400. Каково геополитическое значение соглашения по С-400? И насколько вероятен выход Турции из альянса на фоне споров вокруг этой сделки, как предупредил немецкий политолог Томас Егер в статье для немецкого издания Focus Online? — Если смотреть на сделку с точки зрения российских интересов, возникает два вопроса. Во-первых, насколько глубокой будет локализация технологий в рамках этой сделки, будет ли Россия передавать чувствительные технологии — вопрос остаётся открытым, у нас нет этой информации, но это законный повод для озабоченности. Во-вторых, не будет ли ущерба от попадания этих технологий как некоего критического объёма сведений о комплексе в руки специалистов НАТО. В связи с этим Россия тоже имеет свои поводы для озабоченности насчёт сделки, об этом не стоит забывать. Выход Турции из НАТО я не вижу и в общем даже в серьёзные санкционные меры против Анкары со стороны администрации Трампа не верю. Турция как союзник нужна Штатам, особенно на фоне напряжённости в отношениях с Ираном и установке на максимальное отжимание Ирана и его влияния в регионе. - Некоторые эксперты обращают внимание на тот факт, что поставки С-400 начались после встречи Эрдогана и Трампа на саммите G20. Как сказал турецкий лидер, его американский президент заверил, что никаких санкций за сделку не последует. На итоговой пресс-конференции Трамп эту информацию и не подтвердил, и не опроверг. Как расценивать поведение Трампа? — Само это высказывание Трампа косвенно выглядит как зелёный свет по поставке или, по крайней мере, как желание смотреть на них сквозь пальцы. Безусловно, внутриполитические оппоненты будут требовать другой реакции, на этот счёт слышны голоса в Конгрессе, но Трамп явно не хотел бы серьёзных санкций. Там действительно могут быть вопросы по поводу участия Турции в программе F-35, по поводу дальнейших поставок. Этого вопросы санкции могут коснуться, но мне не кажется, что они могут приобрести комплексный характер. - Может ли пример Турции стимулировать другие страны НАТО на приобретение российского оружия? — Турция — это особый случай. Не так просто назвать страну НАТО, которая в последнее время имела такие сложности в отношениях с США, а местами и с европейскими странами, например, был очень тяжёлый период в отношениях с Германией. Конечно, главная сложность — это попытка переворота, которая ассоциируется в Анкаре с американскими усилиями. И это достаточный повод для озабоченности, поэтому приобретение такого рода систем — это своего рода страховка на случай возможных точечных ударов в каком-то гипотетическом будущем, при неблагоприятном развитии событий, конечно же, со стороны США. Вероятность их крайне мала, но условно говоря наличие С-400 дополнительно её снижает. Я не вижу стран НАТО, который были бы в аналогичном положении. На мой взгляд, это шаг навстречу со стороны России — согласие на поставку таких комплексов с частичной локализацией технологий в рамках партнёрских отношений с Турцией, в которых Россия заинтересована в том числе в контексте её вовлечённости в сирийские дела, потому что без Анкары этот клубок распутать, конечно, проблематично. С точки зрения портфеля заказов, стоит очередь на С-400, по этой программе «Алмаз-Антей» перезагружен в полной мере. Мне не кажется, что сама Россия заинтересована в расширении поставок, по крайней мере, в том, чтобы чувствительные технологии передавать в зону НАТО. - Тегеран спустя год после выхода Вашингтона из ядерной сделки постепенно отказывается от обязательств по этому документу. Накануне президент Ирана Хасан Роухани объявил, что иранцы отказались от политики стратегического терпения и будут отвечать на каждый шаг против себя. Чем обусловлены такие решительные действия Тегерана? — Иран оказался поставлен перед фактом — у него нет другого выбора. Заявления европейцев, что они за сохранение сделки и не присоединяются к санкциям, вообще ничего не меняют, потому что европейские страны не присоединяются к санкциям, а европейский бизнес присоединяется, боясь мер воздействия США. В этой ситуации Иран вправе выйти из сделки, потому что европейцы, которые заинтересованы в сохранении сделки, не способны гарантировать своё неучастие в режиме санкций. Если бы европейцы это сделали, у Ирана был бы серьёзный стимул придерживаться своих обязательств, потому что это партнёрство с экономической точки зрения является ключевым бонусом выхода из изоляции, который стал возможен после заключения сделки. Иран вынужден делать ответные шаги на ревизию сделки. Вряд ли это приведёт к тому, что европейцы одумаются, выстроят жёсткую систему защиты своего бизнеса и займёт эффективную позицию против вторичных санкций США. Нуклеаризация Ирана — плохая новость для всех, потому что она будет стимулом для нуклеаризации всего региона, очень взрывного, неспокойного. Что плохо скажется на безопасности Евразии. - На сегодняшний день какие страны можно назвать союзниками Ирана? — Если не брать такие страны как Ливан и Сирия, среди крупных стран, я не думаю, что корректно говорить о каких-либо союзниках. Китай — важный партнёр, по покупателям может подставить Тегерану плечо. Россия тоже партнёр, это не союзнические отношения, поскольку есть зоны противоречия, да и взаимодействие не настолько тесное и глубокое. Кстати говоря, возвращение в режим санкций для Москвы — отличный повод вновь подойти к вопросу о том, что мы могли бы сделать серьёзного, интересного и амбициозного на иранском рынке, потому что заключение сделки и постепенное снятие санкций, несмотря на то, что Россия активно этому содействовала, для российского присутствия в Иране хорошей новостью не было. Это давало фору европейцам и американцам, в том числе потому что Иран мог расплачиваться теми деньгами, которые были заморожены в этих странах, в общем основной куш снимали крупные западные компании. Сейчас можно посмотреть на ситуацию по-новому, оценить возможности экспорта, прежде всего машиностроительной наукоёмкой продукции, но опять же по Superjet мешает зависимость от западных партнёров, которую в таких критических сферах надо преодолевать. - Чем грозит увеличение количества стран, обладающих ядерным оружием? Все рассматривают ядерное оружие как страховку от крайних мер вмешательства, включая КНДР, поэтому вполне логично, что его так же воспринимает и Иран. Просто по мере того страны такого среднего калибра будут обзаводиться своим ядерным оружием, порог применения будет снижаться, и риски применения будут возрастать, потому что ядерное оружие — это в том числе и тактические заряды, это соблазн применить его относительно локально, на театре военных действий, а дальше пошло-поехало. При том, что аргументы стран, стремящихся обзавестись ядерным оружием, зачастую вполне рациональны и вполне справедливы, последствия могут быть очень тяжёлыми. - Официальный представитель МИД РФ Мария Захарова заявила, что США нагнетают ситуацию вокруг Ирана для смены власти в республике. Насколько устойчива политическая система Ирана и возможна ли смена власти извне? — Обострение конфликта, скорее, цементирует режим, а не расшатывает Соединёнными Штатами. Возьмём Советский союз в конце 1980-х годов, если бы Рейган продолжал жёсткую бескомпромиссную линию на добивание, а не на совместное ядерное разоружение, и не стал поддерживать игру в новое политическое мышление, а стал бы принимать новые ограничительные меры, бряцать оружием, начинать локальные конфликты, тогда шансы на выживаемость режима увеличились бы просто в силу консолидации перед лицом внешнего врага. Устойчивость иранского режима остаётся достаточно неплохой, он достаточно гибкий и включает в себя достаточно механизмов обратной связи, всё-таки Иран — это республика с демократическими институтами, хотя на теологической основе, но со своим контуром институтов.