Украина: цена свободы (El País, Испания)

Перед вами — хроника путешествия по Украине через год после прихода к власти президента Зеленского. Из магического города Киева мы отправились вглубь страны, чтобы понять, как живут, сопротивляются, борются и о чем мечтают жители этой разношерстной и мультикультурной страны в сердце Европы, отношения которой с Россией, ее вечной угнетательницей, всегда стремившейся расшириться за счет украинской территории, по-прежнему остаются напряженными. Украина, страна контрастов, пытается найти себя в сложных условиях. Эта страна, играющая ключевую роль в поддержания стабильности в Европе, подверглась нападению со стороны России. Соседка отобрала у нее Крымский полуостров и поддерживает сепаратистов в Донбассе. Также Украина стала жертвой коррупции, некомпетентности и эгоизма руководящей элиты. Прошло больше года с момента прихода к власти президента Владимира Зеленского в мае 2019 года, и вот — вера в будущее ослабла, а новые проблемы, например, коронавирус, добавились к старым. Задача по объединению украинцев, одни из которых поддерживают Россию, а другие ориентируются на Европу, оказалась титанической. Обусловлено это масштабами накопленных проблем и отсутствием опыта у самого президента, бывшего артиста-комика, которого поддержали 73% избирателей. Пытаясь найти ответы на вопрос, почему одна из самых богатых стран Европы превратилась в одну из самых бедных, мы предприняли путешествие по Украине. Наша давняя коллега посоветовала нам «начать с самого сердца Украины, родины великого поэта». Тарас Шевченко, отец современного украинского языка, художник и революционер, родился в 1804 году в селе Моринцы. Он был крепостным семьи Энгельгардт, которая владела землями, сегодня входящими в Черкасскую область. Семья Энгельгардт оплатила уроки живописи для талантливого крепостного в Санкт-Петербурге, а группа его почитателей выкупила его у хозяев за 2500 рублей. В субботу рано утром на стареньком автобусе мы отправились в село Шевченково (раньше Кирилловка). Это центр «малой родины» писателя, если судить по географическому и культурному окружению времен его детства и отрочества. Когда мы подъезжали, на фоне неба ясно вырисовывались очертания двух православных храмов, один Московского Патриархата, а другой — Киевского. В селе памятники выдающемуся писателю представляют его хрупким юношей с ангельскими чертами лица. А памятников Ленину, основателю советского государства, в селе нет и никогда не было. Об этом рассказывает глава Объединенной территориальной громады (ОТГ) в Шевченкове Сергей Смалько. Эта община состоит из четырех близлежащих сел, где в общей сложности проживает 4350 человек. В Шевченкове население больше всего, от 2300 до 2400 жителей. Объединение жителей различных сел — это часть реформы по децентрализации Украины. В Шевченкове эта политика привела к увеличению доходов в несколько раз, но также выявила такие проблемы, как некомпетентность и коррупция. Инженер и педагог Смалько жалуется, что «легче украсть государственные деньги, чем правильно их потратить». Старое поместье семьи Энгельгардт сегодня превратилось в парк, названный в честь поэта, который в детстве пас здесь скот и тайком копировал картины из коллекции своего хозяина. Мы прогулялись по особнякам, конюшням и павильонам, пришедшим в запустение. «Если восстановить это место, оно стало бы весьма популярно среди туристов», — рассказывает Смалько. Село живет за счет сельского хозяйства и готовится продавать землю. Согласно закону, принятому в марте, с июля 2021 года граждане Украины смогут приобретать до 100 гектаров за один раз, имея, правда, в собственности не более 10 тысяч гектаров в целом. Изначально по законопроекту подразумевалось, что можно будет купить до 200 тысяч гектаров. Это встревожило некоторых фермеров, например, директора семейной сельскохозяйственной компании в Шевченкове Николая Олийника. Практика покажет, оправдан ли был его страх перед диктатурой больших иностранных агрохолдингов и чрезмерной эксплуатацией земли. Олийнику принадлежит 10 гектаров: два участка старого советского колхоза, «купленные незаконно», как он сам признается. Также он арендует участок площадью четыре гектара. Он владелец трех тракторов, трех грузовиков и холодильника, у него нет долгов, и он не работает через посредников. Фрукты, выращенные в этом регионе, не выдерживают конкуренции ни на рынке ЕС, а на внутреннем украинском рынке у людей на них нет денег. Польские яблоки бьют местные по цене. Прекращение торговли с Россией в результате конфликтов 2014 года сказалось на экспорте фруктов. «Раньше десятки грузовиков каждый день отправлялись в Россию, а теперь у нее есть выбор: польские, белорусские, украинские или же свои яблоки», — подтверждает Олийник. По словам Олиника, несмотря на санкции, между Украиной и Россией существует сеть так называемых капилляров или «альтернативных путей через Крым, Донецк или Беларусь». По ним продолжают ездить грузовики, перевозящие яблоки. Таким же образом, между двумя странами окольными путями перевозят сырье и промышленные товары. Роль посредников выполняют Беларусь или Казахстан. Мы посетили места, где свою юность провел поэт Шевченко, затем отправились на рейсовом автобусе в столицу Украины. Для этого нам пришлось подождать, пока количество пассажиров будет достаточным, чтобы поездка в Киев окупилась. Невзрачные фасады, бесчисленное множество ухабов на дорогах и темные подземные переходы не лишают Киев притягательности. Это город, в котором живет 2,9 миллиона человек и где можно найти следы разных исторических эпох: средневековых религиозных страстей, индустриализации начала XX века и советского развития. В этот плавильный котел съезжаются люди со всех концов Украины, а в последние годы в основном из регионов, стабильность которых пострадала в результате действий России. В Киеве крымские татары восстановили свои органы самоуправления, которые Кремль упразднил на полуострове. Здесь же открыта донецкая галерея искусств «Изоляция». Изначально она находилась на старой фабрике по производству изоляционных материалов, но теперь это здание превратилось в тюрьму. Здесь же — штаб какой-то организации. Более провинциальный, чем Париж или Берлин, с более расслабленной обстановкой, чем в Москве, всё же Киев не так безопасен для журналистов и политиков, как вышеупомянутые города. Об этом можно судить по нападениям, которым они подверглись в этом городе. В Киеве мы попали на выставку директора Одесского художественного музея Александра Ройтбурда. На натюрмортах известного художника повторялись такие мотивы, как сало, соленые огурцы, селедка, водка и ломтики черного хлеба. Среди посетителей выставки были российские журналисты, сбежавшие от цензуры в своей стране в свободную Украину, а также новоиспеченный ректор Таврического национального университета в Киеве Владимир Казарин. Это крымское образовательное учреждение было эвакуировано из Симферополя. После аннексии полуострова Казарин сохранил пост заведующего кафедрой русской литературы в университете, но его угнетала нетворческая обстановка, приобретавшая черты полицейского государства. В 2015 году Федеральная служба безопасности (ФСБ) стала преследовать его за критику в адрес нового руководства. Тогда он, ни от кого не таясь, засобирался в Киев. И перенес свою кафедру в Киев без проблем. При помощи Министерства образования Украины он восстановил Таврический национальный университет вне Тавриды и сейчас делает всё для того, чтобы укрепить его позиции в столице. На Крымском полуострове Россия переформировала высшие образовательные учреждения и создала новое — Крымский федеральный университет. По подсчетам Казарина, на Украину из-за войны и аннексии были вынуждены переместиться 17 учреждений высшего образования. Некоторые университеты оказались расколоты, например, Донецкий национальный университет. Другие были воссозданы на территории, находящейся под контролем Киева. Иногда рядом с шахтами и фабриками, практически на линии фронта. Преподаватели и студенты оказались перед весьма сложным выбором. «В нашем университете учится около 3500 студентов. В этом году выпуститься должно 3000 человек. В 2016 году, когда мы начали присваивать степени, почти все наши студенты были из Крыма и Донбасса. Потом стала расти доля тех, кто приезжает из других регионов и даже из-за границы», — объясняет Казарин. Поддержка украинского государства составляет 46% от бюджета Таврического национального университета. Среди тех, кто бежал из несвободного Донбасса, — официантка одного из киевских отелей Ирина Земенчук. Она работала на фабрике по производству конфет в Донецке и жила в соседнем городе Марьинке, который в 2014 году пытались занять, борясь друг с другом, сепаратисты из самопровозглашенной Донецкой Народной Республики (ДНР) и войска из Киева. Первые «повесили свой флаг и оставили резерв из 10 человек», вторые «нас освободили, но разрушили весь город». Вот что рассказывает Ирина, которая во время самых ожесточенных боев почти целый день сидела на стуле, пока снаряды рассекали воздух. «Я выпила весь алкоголь, который нашла в доме, потом надела лучшую одежду и вышла на улицу. Вокруг свистели пули. Сосед затащил меня в свой дом и позвонил моим сыновьям», — рассказывает она. После этого Ирина решила уехать. Ее зарплата составляет 9000 гривен, около 300 евро. Ирина решила сосредоточиться на настоящем. Один из ее сыновей работает в Польше, другой, 30-летний Андрей, был шахтером, а сейчас он лейтенант полиции в городе Курахове в пяти километрах от Марьинки. В поисках заброшенного дома Ирины в Марьинке мы отправились на восток на поезде, который связывает Киев с зоной, контролируемой правительством Украины. Лейтенант Андрей открыл нам дверь разрушенного здания с выбитыми стеклами и со стенами, вздувшимися из-за влажности, где всё было забросано разбитой посудой, мусором и старыми газетами. «Здесь спали мы с моим братом», — вспоминает он, а сам пробегает взглядом по дому, в котором как будто произошла катастрофа. С 2014 года в Марьинке нет газа, а все попытки наладить водопровод заканчиваются перестрелками. На уличных рынках продают сало, селедку и огурцы, прямо как на картинах Ройтбурда, разве что здесь они настоящие и стоят очень дешево. Ими торгуют шахтеры-пенсионеры, например, Игорь, которого лишили бесплатного угля, полагавшегося ему в дополнение к пенсии. Шахта, в которой он работал, находится на территории ДНР, и уголь теперь почему-то невозможно провезти через границу между одной и другой зоной, которые теперь словно разные миры. Чтобы навестить родственников «на другой стороне», Игорь проходит через пропускной пункт в Майорске. Он никогда не знает, сколько времени это займет. Из ДНР приезжают пенсионеры, чтобы зарегистрироваться и доказать, что они живы. Такие требования выдвинула Украина, чтобы продолжать выплачивать им пенсии. Мешки с песком, безвозмездно предоставленные Красным крестом, защищают окна школы № 2 в Марьинке. Линия фронта находится близко, в 2-5 километрах, и иногда пули долетают досюда. До войны в школе училось 300 детей, теперь 195. С сентября 2019 года все уроки ведутся только на украинском языке. До этого было две параллельные секции, одна на русском, другая на украинском, и все предметы преподавали на обоих языках. Две учительницы рассказывают, что сейчас английскому отводят больше учебных часов, чем русскому, а русскую литературу изучают как иностранную. «Это хорошо. У нас есть государственный язык, и мы должны говорить на нем. Образование должно осуществляться на государственном языке», — подводят итог заместители директора школы Алина и Оксана. На территориях, стремящихся к независимости, украинский перестали преподавать в школах. (Так в тексте, на самом деле в ДНР и ЛНР украинский сохраняет статус одного из государственных языков, как и в Крыму, а потому преподается в школах — прим. ред.) По обе стороны границы люди говорят на русском, украинском или суржике, смеси двух языков. Пока восток поглотила война, западный Львов ориентируется на будущее. По словам вице-мэра Андрея Москаленко, этот город, в котором проживает 800 тысяч человек, сделал ставку на Европу и на создание рабочих мест, чтобы избежать массовой эмиграции, ставшей характерной для первых лет XXI века. «Наша стратегия сработала. Мы сосредоточились на туризме и технологиях, сферах, в которых мы наиболее конкурентноспособны. В 2019 году к нам приехало 2,5 миллиона туристов, и в нашем городе сосредоточено больше всего высокотехнологичных компаний на Украине. В них работают 30 тысяч человек», — рассказывает Москаленко. Новый технологический парк позволит создать еще 10 тысяч рабочих мест. «У нас больше 100 компаний, в которых работает 17 тысяч человек», — рассказывает директор Львовского кластера информационных технологий (IT Cluster), 32-летний Степан Веселовский. Это и есть объединение высокотехнологичных компаний, о котором говорил вице-мэр. В преобразованном детском саду находится Стартап-Депо, где делают свои первые шаги десятки новых компаний. «Когда у компаний появляется больше 15 сотрудников, они обычно переходят в другие места. Мы сообщество, которое также предоставляет образовательные услуги. Наша задача — научить вести бизнес», — добавляет Веселовский. Специалисты из Львова конкурируют с другими центрами в Польше, Беларуси и Румынии, где примерно такие же зарплаты, самые высокие доходят до 2000 долларов (около 1800 евро). Получить образование в сфере новых технологий помогает Украинский католический университет, являющийся частным учреждением. Университет — член Львовского IT Cluster, у него шесть факультетов, которые включают школу бизнеса. Он сотрудничает с другими европейскими центрами. Заместителя ректора Университета Мирослава Мариновича волнует восприимчивость Европы к пропаганде Москвы. «Россия навязала Западу свои стереотипы об Украине. Она даже сделала это в церковных кругах в Ватикане, подпортив там репутацию украинских католиков. Чтобы победить, наша страна должна работать еще усерднее в сфере политики и дипломатии», — заявляет Маринович, основатель Украинской Хельсинкской группы. В советские времена он был заключен в тюрьму за свои идеи. В вестибюле университета выставка напоминает о жителях Львова, погибших во время так называемой революции достоинства в Киеве в 2013-2014 годах и на фронте борьбы с русскими. Фото и биографии погибших добавляют драматизма современному просторному помещению, спроектированному немецким архитектором. Павших за Украину вспоминали и в униатской церкви святых апостолов Петра и Павла, в которой находится приход львовского гарнизона, то есть военных, расквартированных в этой области. Панели с изображениями «мучеников» были выставлены в храме, построенном иезуитами в XVII веке. Служба безопасности, органы внутренних дел, армия, таможня — каждому подразделению было отведено место на стенде с фотографиями. У каждого были свои погибшие в зоне «антитеррористической операции». А вокруг фото погибших — боеприпасы, гильзы, разорвавшиеся мины, орудия войны. Отдельно висели фотографии сирот. Отец Андрей рассказывает, что существует институт военных капелланов, и девять грекокатолических священников из этого прихода по очереди отправляются к войскам, находящимся на востоке, чтобы укреплять их в борьбе с сепаратистами и Россией. Было воскресенье, и среди посетителей храма были группы офицеров, которые проходят подготовку в специальном центре, расположенном недалеко от Львова. Об это рассказала Таня Зема из 53-й армейской бригады. «Церковь поддерживает молитвами и деньгами, оплачивает протезы, кресла-каталки и реабилитацию, потому что государство делает недостаточно, а эта война длится уже слишком долго», — говорит отец Андрей. «Европа не хочет признавать случившегося. Помните Будапештский меморандум 1994 года, согласно которому мы сдавали наше ядерное оружие, а взамен США и другие страны пообещали нам помочь. Где же эта помощь? Они называют это конфликтом, потому что не хотят бороться. Здесь только одна война, и это война с Россией», — сделал вывод священник. Вернувшись в Киев, мы встретились с Виталием и Юлией, парой, у которой в 2005 году газета «Паис Семаналь» взяла интервью. Тогда они мечтали купить квартиру в столице. Пара родом из Луганска, их родители до сих пор живут в зоне, находящейся под контролем сепаратистов. Виталий и Юлия всё еще живут в съемной квартире. Он продал машину, на которой работал таксистом, потом открыл небольшое кафе, за аренду которого надо платить. Юлия по-прежнему преподает в муниципальной школе. Дочь Даша учится в Киевском политехническом институте, но уже потеряла интерес к черчению. Она хочет быть туристическим гидом. «Нам сократили бюджет, который президент Петр Порошенко нам повысил. Нам снова придется просить родителей учеников платить за туалетную бумагу и ремонт классных комнат», — говорит Юлия, которая зарабатывает 14 тысяч гривен в месяц (около 475 евро). «Проходят годы, и я с ужасом думаю, что стану такой же, как эти бедные пенсионерки, которые получают пенсию в 2400 гривен», — восклицает выбравшая Украину учительница. Директор Института демографии и социальных исследований Элла Ливанова рассказывает, что на Украине средняя пенсия составляет 3100 гривен (105 евро), а 80% пенсионеров получают меньше 4000 гривен. «Число тех, кто говорит, что у них нет денег даже на еду, увеличивается и уже составляет 15% от всего населения», — отмечает директор Киевского международного института социологии (КМИС) Владимир Паниотто. И это данные — за период до появления нового коронавируса. Юлия и Виталий решили эмигрировать в Канаду. Сейчас Виталий работает на польскую компанию, занимающуюся международными перевозками. Из-за эпидемии коронавируса ему пришлось отложить получение рабочей визы, но в мае он уже ездил по дорогам Европы за рулем крупнотоннажного грузовика. Несмотря на то, что война унесла жизни 14 тысяч человек, она уже исчезает из сознания людей. «Стрельба всё еще ведется, но число погибших в авариях и при пожарах больше, чем число погибших на фронте», — отмечает директор информационного агентства «Интерфакс» Александр Мартыненко. Журналисту внушают оптимизм «многочисленные сторонники того, что необходимо восстановить страну и положить конец войне или, как минимум, добиться перемирия, чтобы избежать новых жертв». «Именно этот посыл помог Зеленскому выиграть выборы», — говорит он. «Украинский патриотизм, сосредоточенный на вопросе государственного языка и поддержке этнических традиций, постепенно развивается в направлении новой идеи: теперь он будет основан на поддержке независимости и развития Украины», — считает социолог Паниотто. Украина — сельскохозяйственная страна. Те, кто считает промышленность неотъемлемым условием национальной независимости, теперь боятся, что их родина превратится в колонию многонациональных компаний. По словам экономиста Андрея Новака, в 2019 году индекс промышленного производства снизился на 8,3%, а из-за вируса понадобится как минимум семь лет, чтобы достичь уровня ВВП 2013 года. «Если до коронавируса экономический рост должен был составить 3%, то теперь, согласно прогнозам, спад может составить от 4,5 до 11,5%», — отмечает он. По его словам, положительным моментом является то, что сельское хозяйство не пострадало. Что касается промышленности, «она еще дышит», «сохраняет опыт и технологии» и требует вложений для модернизации. «Украина — одна из немногих стран, в которых осуществляется весь цикл производства космических ракет и строительства самолетов, но у нее нет программы государственных стимулирующих мер, потому что в нашем правительстве сидят люди без стратегического мышления, а может, и вообще без мозгов», — восклицает Новак. Эксперт критикует любовь руководителей страны ко всему иностранному. Министерство внутренних дел купило вертолеты у Франции вместо того, чтобы заказать их авиакомпании «Мотор Сич» в Запорожье. Мэрия Киева, в свою очередь, приобрела трамваи в Польше, хотя могла бы купить их во Львове. Государственная железнодорожная компания заказала компании «Хёндэ» (Hyundai) поезда, которые она бы могла купить по более выгодной цене у Крюковского вагоностроительного завода (КВСЗ). Владимир Приходько, директор и владелец КВСЗ, один из основных заступников национальной промышленности. Его долгая и разнообразная карьера связана с этим предприятием, ведь его возглавлял еще отец Владимира. Крюковский вагоностроительный завод расположен в Кременчуге, городе с населением в 200 тысяч человек на реке Днепр. По словам Приходько, до 2013 года КВСЗ производил продукцию в основном для России, но после майдана Москва почему-то прекратила импортировать вагоны. Сокращать закупки она стала еще в 2011 году. «Россия стала защищать отечественных производителей и даже воспрепятствовала продаже наших товаров в другие страны Содружества Независимых Государств, например, в Белоруссию и Казахстан. Украина должна защищать свою промышленность, как это делают США, Китай и Европейский союз, а также создать структуру, чтобы ей управлять», — заявил исполнительный директор. В 2012 году КВСЗ произвел 11700 вагонов, из которых около 8000 были экспортированы в Россию. В 2019 году на заводе произвели 5300 вагонов. В марте президент Зеленский посетил завод и пообещал, что государство купит у него три локомотива и 90 пассажирских вагонов (ничего в итоге куплено так и не было, как мы узнаем из продолжения статьи — прим. ред.). Когда мы навестили Приходько в марте, он сказал, что для 2000 работников, средняя заработная плата которых составляет 17 тысяч гривен, и для 12 тысяч работников отрасли по производству комплектующих эти обещания означали, что у них будет работа до конца года. В своем офисе на КВСЗ Приходько заявлял, что его поезда лучше и дешевле, чем у компании «Хёндэ», но КВСЗ не может конкурировать с финансовыми льготами корейцев, которые «благодаря сговору» смогли получить заказ на междугородние поезда между городами, где проходили матчи во время Чемпионата Европы по футболу 2012 года. В просторных мастерских КВСЗ стоят неоплаченные плоды труда его рабочих. Среди них спальные вагоны, заказанные украинской государственной железнодорожной компанией, и вагон-ресторан, который таджикская железнодорожная компания так и не забрала. Приходько ведет поиски совместных проектов с международными компаниями той же отрасли, но заводам в ЕС интереснее продавать свои товары вместо того, чтобы стимулировать производство на главном украинском вагоностроительном заводе. В защиту отечественной промышленности выступает и бывший секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины (1994-1999) Владимир Горбулин. В советские времена Горбулин отвечал за развитие ракетных систем в компании «Южное» в Днепропетровске (теперь Днепр). Горбулин пытается убедить Зеленского вложиться в развитие ракетных технологий, ведь «Южное» было крупнейшим в СССР научным и конструкторским ракетным центром. «Украина занимала третье место по ядерному потенциалу в мире и производила два вида ракетных комплексов, Р-36М и РТ-23 УТТХ. В 80-е годы они обеспечивали стратегический паритет СССР и США», — объясняет инженер, который сегодня занимает пост вице-президента Национальной академии наук Украины. После распада СССР у Украины было 220 ракет-носителей, из них 176 межконтинентальных баллистических ракет, а также 1240 ядерных боеголовок и 44 тяжелых бомбардировщика, оснащенных более чем тысячью крылатых ядерных ракет большой дальности. Он отмечает, что к этому также можно добавить сотни тактических видов ядерного вооружения. «Но авария в Чернобыле превратила отказ от ядерного оружия в идеологический пунктик для нашей страны», — заявляет он. Украина передала свое ядерное оружие России, и в 1994 году подписала договор о нераспространении, став безъядерной страной в обмен на международные гарантии безопасности, которые в итоге не имели обязательного характера. До 2014 года Москва два раза в год пользовалась услугами конструкторского бюро «Южное», чтобы поддерживать в хорошем состоянии комплексы Р-36М, которые у нее всё еще есть. «Южное» производит оборудование для международной космической станции, экспортирует аэрокосмическую технику и спутниковые ракеты-носители. В сфере продажи военных технологий деятельность предприятия ограничена приверженностью Киева международному режиму контроля ракетных технологий. «Чтобы давать заказы нашей промышленности, нужно убедить наших лидеров, что стране нужно достаточное количество оружия для защиты», — говорит Горбулин. «Но наши лидеры не обладают стратегическим мышлением. Они не умеют играть в шахматы. Они не работали на заводах и не знают, что для поддержания отрасли необходимо конвейерное производство, а не изготовление отдельных единиц техники. Мы должны пересмотреть систему планирования и управления военно-промышленным комплексом», — заявил он, отказываясь сдаваться. Из-за пандемии нам пришлось прервать наше путешествие. Но недавно, после снятия некоторых ограничений по пандемии, мы созвонились с нашими собеседниками, чтобы узнать, повлияла ли она на них. Так мы узнали о серьезных и не очень последствиях распространения вируса. В Шевченкове какие-то преступники вскрыли и ограбили единственный банкомат в селе, из-за чего жители теперь могут снять наличные только в соседних населенных пунктах, с которыми прекратилось транспортное сообщение. Смалько боится за муниципальный бюджет и опасается ущерба от налоговых сборов. Теперь он не сможет нанять полицейского, как хотел. Также он устанавливает систему отопления на дровах в селе, чтобы положить конец монополии компании, поставляющей газ. В Киеве Ирина осталась без работы, потому что отель, в котором она работала, уволил весь персонал, а потом закрылся. Подавленная, она утешалась просмотром фильма о лагерях ГУЛАГа: по этому фильму ужасов выходило, что беды людей, попавших туда, были все-таки страшнее ее проблем. Ее сын, живущий в Польше, приехал на Украину и был вынужден там остаться из-за закрытия границ. Он надеялся, что их откроют, но зря. Пока живет в разрушенном семейном доме в Марьинке. В апреле в этом городе еще велась стрельба. На востоке Украины пропускные пункты на территорию сепаратистов были закрыты. Перейти границу можно было только в исключительных случаях. В Кременчуге на КВСЗ в штате осталось 6000 человек, но 75% работали четыре дня в неделю, и у них был сокращенный рабочий день. Обещание президента купить три локомотива и 90 вагонов так и не было воплощено в жизнь. Приходько честит на чем свет стоит экономическую политику Киева и продолжает бороться за отечественную промышленность. Возможно, наших разнообразных собеседников объединяет стремление к свободе и защите права выбирать. По этим двум причинам Мартыненко, сын советского русскоговорящего военного, «гордится тем, что он украинец». Возможно, по этим причинам, когда мы спросили 82-летнего Горбулина о том, что он испытывает, являясь частью этого общества, у него на глаза навернулись слезы, и он начал рассказывать о казаках. «Это были смелые свободолюбивые воины, готовые умереть, защищая свои цели. На основе демократических принципов они организовывались в военные формирования, которые уничтожила Екатерина Вторая». Чувствуется, что этот инженер, получивший в СССР высшие награды за свои ракеты, рассержен на эту российскую императрицу, а это значит — он видит свое место в Европе. Обратной стороной свободолюбия, царящего на Украине, является индивидуализм. «Украинцы ничего не сделали для того, чтобы прийти к единой позиции. Если они не видят необходимости в том, чтобы идти навстречу друг к другу с целью не оказаться в России, то у них нет будущего», — предупреждает историк Василий Расевич из Львова. Эта страна больших мечтаний пока не сумела объединить индивидуальные свободы своих разнообразных жителей и использовать их в интересах обеспечения гармонии в демократическом и мультикультурном государстве.