Украине впору подводить итоги: парламентская или президентская?

В определенной мере вся история суверенной Украины представляет собой картину борьбы двух моделей государства: парламентско-президентской и президентско-парламентской. В уже далеком 1991 году страна обрела независимость как парламентская республика. Верховная рада Украины I созыва, она же — Верховная Рада УССР XII созыва, руководимая коммунистом Леонидом Кравчуком, нашла в себе силы сформировать компромисс компартийных аппаратчиков, «красных директоров» юго-востока и националистов Запада, что и позволило стране сформировать содержание государственной системы управления. Но не её форму. Поэтому вопрос о должности президента страны поднялся уже в первый месяц существования суверенной Украины и решен к концу года, когда таковым стал Леонид Кравчук. И с этого момента началась эпоха перманентного противостояния между Президентом Украины и Верховной Радой Украины на фоне такого же перманентного социально-экономического кризиса в Украине. В фокусе противостояния находился контроль над исполнительной властью, то есть над Кабинетом министров. Под жестким давлением президентов Леонида Кравчука (1991−1994 годы) и особенно президента Леонида Кучмы (1994−2005) была принята украинская Конституция 1996 года, где было зафиксировано разделение полномочий парламента и президента и заложен дальнейший сценарий развития, который можно образно определить, как «борьба за правительство». В 1996 году президенту удалось вывести правительство вообще и премьера в частности из-под парламентского контроля: согласия парламента что бы назначить или отставить премьера даже не требовалось. Модель государства стала президентско-парламентской: «сильный» президент и «слабый» премьер. А президент Кучма, создавая систему олигархического государства, наращивал значение института президентства. Ради этого в 2000 году даже был проведен всеукраинский референдум (правда, без практических последствий) с целью расширения полномочий президента и уменьшения роли парламента. Кризис 2004 года (первый Майдан) одним из своих результатов имел «конституционную реформу» — Закон Украины «О внесении изменений в Конституцию Украины» (8 декабря 2004 года), значительно ограничивавший полномочия президента, в том числе право распоряжаться судьбой правительства и расширявший политический вес премьер-министра. Государственная модель стала «парламентско-президентской», когда при слабом президенте-пчеловоде Викторе Ющенко реальная исполнительская власть сосредотачивалась в руках таких могучих политических тяжеловесов, как Виктор Янукович и Юлия Тимошенко. Янукович, став президентом в 2010 году, в течение полугода не только посадил Тимошенко, но и в октябре 2010-го через Конституционный Суд отменил реформу 2004 года, возвратив страну в «президентско-парламентскую» модель. И получив полный контроль над правительством: право кадровых решений и отмены любых его актов. Второй Майдан (2014 год), свергнув Януковича, не разрушил президентскую махину власти. Наоборот, в первой половине года он на три с половиной месяца (февраль-июнь) сосредоточил в своих руках беспрецедентную власть и.о. президента и спикера парламента, потеряв в итоге Крым, начав Антитеррористическую операцию на Донбассе, развалив систему МВД и заново создав Национальную Гвардию Украины. По деяниям и результат: на президентских выборах 2014 года власть сама упала в руки Петра Порошенко, вовремя пообещавшего прекращения конфликта на востоке страны. Новый президент, использовав печальное для страны, но удивительно выгодное для него «наследие Турчинова», продолжил укрепление института президентства, вплоть до его доминирования не только на высших уровнях власти, но и в территориальных общинах. Для этого в модели децентрализации (в эталоне — рассредоточения власти) был предложен институт «префектов» — президентских «смотрящих» в каждой общине. Депутатам была оставлена возможность продажи голосов в парламентском голосовании и популистских свар на ток-шоу в телевизоре Казалось бы, концентрация власти в руках президент-команды к концу правления Порошенко достигла максимума. Ан нет! В 2019 году к власти без особых проблем пришел феномен, называемый «командой Зеленского», создавшей удивительный сюжет в истории украинской суверенной государственности: под неё и стоящих за ней политических сил оказались и кресло президента, и Верховная Рада (моноблок «Слуг народа» в парламенте), и правительство, бесконтрольно формируемое народными слугами. Парламент, по сути, превращен в бессловесный орган легитимации чужих решений, когда большинство жмет на кнопки по команде спикера: «Прошу підтримати, та проголосувати» — значит «за», «прошу визначитись та проголосувати» — кнопка «против» тебе в помощь. Однако произошло неимоверное — в таких «тепличных» условиях в стране происходит паралич власти. Начиная от низших звеньев: за половину уже «ЗЕленого» срока в стране не заменена добрая треть глав районных госадминистраций, фактически оставшихся под контролем «людей Порошенко». И вплоть до высшего уровня: а как еще можно оценивать попытку президента Зеленского раздать «под опеку» региональных олигархов целые области Украины? Теперь можно ожидать, скорее всего, одного — нарастания сепаратизма отдельных регионов, поскольку идее «дарованы» лидеры. Моноблок в парламенте явно «трещит по швам», и последние, с их точки зрения, «судьбоносные» решения (о земле, о банках, о бюджете, о генеральном прокуроре) «ЗЕленые» уже не смогли провести «своими силамы», без помощи внефракционных депутатов,"оппозиции» (которая давно уже стала политической франшизой) и ситуативных политических проектов, типа партий «Голос» и «ПЕС» (Партия Европейская Солидарность»). Ну, а о правительстве даже говорить не стоит. Молодые технократы из правительства Алексея Гончарука ушли в небытие под дружное общественное скандирование «Дебилы!» и «Профаны». Причинами тому можно назвать и невежество депутатов, и малоопытность власти, и компрадорство (как политическую идеологию элиты), и короткую «скамейку запасных». Но сути это не меняет: на властном поле образовался вакуум, который уже не компенсируется итогами парламентско-президентского противостояния. А природа не терпит пустоты. Поэтому в суматохе определения что нужно Украине — парламентская или президентская республика, — ныне откровенно нарастает новый сценарий. Канцлерский режим, или, если хотите, премьерская республика! И это естественно, поскольку остальные сценарии явно дискредитированы. В современной истории «канцлер» — это председатель правительства. Самые значительные примеры канцлерства дала Германия. От великого Отто фон Бисмарка до «выходца из ада» Адольфа Гитлера и «великого восстановителя» Конрада Аденауэра. Да и ныне фрау-канцлерин Ангела Меркель — самый авторитетный политик Европы. В Украине сегодняшнего дня, в условиях карантинного террора, прикрываемого «борьбой с вирусом», нельзя не заметить агрессивное нарастание значения Кабинета Министров. Который уже откровенно игнорирует высший закон прямого действия — Конституцию страны. 11 марта Кабмин ввел на территории Украины карантин, потом ужесточил его до 6 апреля и конца ему пока не видно. В данном случае не суть важно, насколько карантинные меры оправданы и своевременны. Важно другое: не говоря уже о нарушении множества законов, Кабмин откровенно игнорировал 64-ю статью Конституции Украины. О том, что «права и свободы человека и гражданина не могут быть ограничены», и только в случае «военного или чрезвычайного положения могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием срока действия этих ограничений». В данном случае положений нет, сроки не указаны, а постановления кабинета есть. Иными словами, они поставлены выше Конституции. Но что в глазах вершителей народных судеб означает такая мелочь в сравнении с политическими профитами: ограничением выхода из дома, запретом на массовые собрания, запретом на перемещение без документов и неимоверными для украинского уровня доходов штрафами за нарушения условий, так и хочется сказать: «нахождения под стражей». Украинские штрафы, как минимум, в 85 (!!!) раз выше китайских. Вот уже три десятка лет Украина пытается «построить демократию» в стране. И парламентские, и президентские трансформации ВСЕГДА прикрывались лозунгами демократии. Но, очевидно, в силу малограмотности, нынешняя политическая элита страны не знает, что исторически демократия всегда воспитывает своего могильщика: греки называли это «тиранией», римляне — «диктатурой», а нынче чаще используется понятие «авторитаризм» и его высшая степень — «тоталитаризм». В современной Украине складываются эталонные условия для становления диктатуры/тирании. Власть сконцентрирована в некоем «локусе», откровенно не контролируемом легитимными слугами народа. Возможность массового противодействия захвату этого локуса максимально купирована «карантинными» ограничениями. Ситуация в стране предельно милитаризирована и истерически накалена фактом силового противостояния и предположением о «войне с Россией». В таких условиях дело остается только за лидером, способным эту власть «подобрать». Даже навскидку уже можно предположить несколько персон, способных на такой поступок. Это и Арсен Аваков, министр внутренних дел и глава силовых структур, назначенных для «внутреннего употребления» в стране. Кстати, ему сейчас «подкачивают мышцы, внеся в парламент законопроект о праве Национальной Гвардии обыскивать граждан. Ныне кажется невероятным, но им может оказаться и Михаэл Саакашвили, перспективу назначения которого главой Государственного Бюро Расследований (= владельцем самой большой базы компромата на ВСЕХ значительных персон в стране) сегодня активно обсуждают в политикуме. А может даже и совершенно непубличный Ринат Ахметов, который успешно продвинул в кресло премьера своего бывшего сотрудника Дениса Шмыгаля. Да и мало ли: в кризисные дни мобилизационный лидер может появиться мгновенно. Например, из числа военных или региональных лидеров, о которых мы просто пока ничего не знаем. И надо сказать, что диктатура — это не самый худший вариант для Украины. Ее контраверсией, в условиях вакуума власти, нарастающей перспективы сепаратизации и исторических претензий соседей (России, Польши, Турции, Венгрии, Австрии, Румынии и даже династии Гогенцоллернов) на украинские территории может быть и раздел страны. И ничего нового: в XVIII веке демократ, интеллектуал, экс-любовник российской императрицы и просто добрый человек, король Польши Станислав Понятовский вряд ли предполагал, что через 8 лет после его коронации, в 1772 году, войска его бывшей любовницы и ее новых друзей — Австрии и Пруссии — с аппетитом начнут поедать его страну.