Гордон: За что конкретно вы отвечаете в офисе президента? Кирилл Тимошенко: У нас шесть заместителей руководителя офиса. Я курирую информационную политику, различные спецпроекты, отвечаю за протокол и все, что связано с поездками президента. — Президент Зеленский недавно был с визитом в Нью-Йорке, где выступил на саммите Генеральной ассамблеи ООН. Почему вы не поехали с ним как человек, отвечающий за поездки лидера государства? — Я мог там присутствовать, но не поехал, в офисе было много дел. — Украина последние дни на первых полосах практически всех мировых СМИ в связи со скандалом, связанным с июльским разговором по телефону Зеленского и президента США Дональда Трампа. Демократы уже инициировали процедуру импичмента, полагая, что Трамп давил на Зеленского во время телефонного разговора, требуя от него компромат на своего главного конкурента по предстоящим президентским выборам Джо Байдена… — …на выходных за нами гонялась съемочная группа CNN. Приехали специально, чтобы записать комментарий по поводу скандала с Трампом. Наша позиция очень простая: у нас нет и не будет никаких секретов. Президент уже выступил в ООН и встретился с Трампом. — Белый дом опубликовал текст июльского телефонного разговора Зеленского и Трампа. По-вашему, там было давление на украинского лидера со стороны президента США? — Президент Украины уже ответил на этот вопрос: он давления не ощутил. Я вообще не понимаю, зачем нас тянут на сторону той или иной партии США. Наши интересы — это Украина и ее граждане. Все. Запущена процедура импичмента не президента Украины, а президента США. Тогда почему так много внимания этому уделяется именно на Украине? — Потому что у Зеленского сейчас в руках козырь: скажет, что Трамп давил — и представитель Демократической партии с высокой вероятностью выиграет президентские выборы в США, скажет, что не давил — скорее всего, республиканец Трамп во второй раз возглавит Америку… — Президент уже ответил на этот вопрос во время встречи с Дональдом Трампом в Нью-Йорке. — Вы сказали, что курируете информационную политику в офисе президента. Как это выглядит на практике? — В первую очередь это работа с месседжами, которые формулирует и доносит президент и его офис. Например, коммуникация с телеканалами, интернет- и печатными изданиями. — Плюс закрытая встреча с главными редакторами ведущих украинских СМИ? — В том числе, но это не «закрытые встречи», а беседы off the record (не для записи — прим. ред.). При прошлой власти в администрацию президента вызывали представителей СМИ и озвучивали какие-то рамки, рассказывали, как работать редакции и журналистам. У нас такого нет, мы довольно либеральны ко всем. У нас нет темников, цензуры, запретов. — 26 сентября нацсовет по вопросам телевидения и радиовещания Украины единогласным голосованием не продлил лицензию пяти региональным компаниям, которые вещали с логотипом «112 Украина». В медиа-среде циркулируют слухи, что глава офиса президента Андрей Богдан положил глаз на телеканалы «112 Украина» и NewsOne… — …а в каком формате он «положил глаз»? — Решил взять эти телеканалы под контроль именно через нацсовет по вопросам телевидения и радиовещания. — Это история разносится самими телеканалами «112 Украина» и NewsOne. Ни для кого не секрет, что сегодняшний состав нацсовета был избран при прошлой власти по квотам президента и парламента. У нас была возможность поменять там одного члена. И мы поменяли: ввели н Нацсовет от офиса президента Юрия Зиневича. Все остальные — это старые члены нацсовета. И после этого нас обвиняют в том, что мы якобы пытаемся забрать лицензию у «112 Украина». Каким образом, если мы не общаемся с этими людьми? — Планируете распустить нынешний состав нацсовета и назначить новых членов? — Мы бы с удовольствием их поменяли, потому что хотим перезагрузить все органы, в том числе нацсовет. Туда должны прийти новые люди. Среди восьми членов нацсовета четыре назначаются президентом, еще четыре — Верховной радой. Думаю, в ближайшее время парламент огласит конкурс и будут избраны новые члены нацсовета. Что касается остальных, их полномочия истекают в 2020 и 2021 годах. — Еще один вопрос к вам именно как к куратору информационной политики в офисе президента. Недавно Зеленский записал видеообращение, в котором предложил украинцам устроить массовый флешмоб по борьбе с коррупцией и попросил сообщать на горячую линию НАБУ обо всех случаях, когда чиновники требуют взятку или предлагают откат. Записать такой ролик — ваша идея? — Конечно, мы в офисе разрабатывали. У нас есть брейншторм-совет (мозговой штурм — прим. ред.), придумываем различные видео с президентом либо другие способы коммуникации. После пресс-служба офиса выкладывает это в наши соцсети. Последнее звено утверждения формата обращения — президент. — Судя по тому, что после ролика заявило НАБУ, президент обязан был разъяснить украинцам полномочия национального антикоррупционного бюро, иначе горячая линия будет перегружена сообщениями, не относящимися к компетенции ведомства, — вы ролик непосредственно с НАБУ не согласовывали и чуть ли не парализовали работу этого органа? — Обратите внимание: это заявило не НАБУ и не пресс-служба ведомства, а совет общественного контроля при НАБУ. Может, они не общаются друг с другом? Потому что у самого НАБУ к нам вопросов нет. Все очень просто. Есть различные дела, которые расследует нацполиция, госбюро расследований, НАБУ и так далее. Мы хотели сделать общий call-центр. Необходимо было либо новый call-центр создавать (а это время), либо выбрать один базовый call-центр с дальнейшей переадресацией. Я лично на прошлой неделе говорил с директором НАБУ Артемом Сытником, спросил: «В каком формате делаем?» Он ответил: «Я за то, чтобы это было на базе нашего call-центра, а дальше мы будем переадресовывать либо на госбюро расследований, либо на полицию». У нас с НАБУ проблем с коммуникацией не возникло. И госбюро расследований, и полиция были предупреждены и дали согласие. Все начали работать, мы записали ролик президента, что дало толчок для звонков обычных граждан с сообщениями о коррупции. Я вообще не понимаю, почему совет общественного контроля при НАБУ сделал такое заявление. — 17 сентября 2019 года на сайте президента появился странный указ, в котором сообщалось, что вам и еще одному заму главы офиса объявлен выговор за «ненадлежащее исполнение должностных обязанностей, в частности по результатам рабочей поездки президента Украины Владимира Зеленского в Днепропетровскую область». Я последний раз формулировку о вынесении выговора только в советских кинофильмах слышала… — Так ведь это формат указа и выговора, они всегда пишутся таким языком. — А почему нельзя было вызвать вас в кабинет и лично отчитать, зачем целый указ издавать? — (Смеется). Чтобы показать тем, кто плохо работает: будем наказывать за проступки. Ну мы же обещали, что все будем делать открыто. Потому и выговор публичный. — Вас этот шаг Зеленского задел? — Нет, мы в хороших отношениях как были, так и есть. Во время поездки в Днепр, что и указано в указе, были моменты, которые можно назвать проступками. За это и объявили выговор. Трофимову — потому что он отвечает за региональную политику, мне — потому что я отвечаю за поездки президента. — Мне говорили, что вам влетело за то, что во время поездки в Днепр рядом с президентом незапланированно появился экс-заместитель главы Днепропетровской областной госадминистрации и бывший глава партии УКРОП Геннадий Корбан. Это правда? — Там было несколько моментов, в том числе и появление Корбана, что для нас стало сюрпризом. — Ну появился Корбан во время прогулки президента по городу, в чем проблема? — У нас есть официальная поездка в Днепр: нас встречает мэр Борис Филатов, показывает мост, везет на Фестивальный причал. Дальше мы приезжаем в сквер и нас там встречает Корбан… У нас нет принципиальных претензий лично к Корбану, но мы не понимаем, почему не мэр показывал сквер, а Корбан. Он кто в городе? — Влиятельный человек. — Почему этот человек презентовал парк президенту? Дело не в Корбане. Вопрос в том, что мы не знали, что именно он там будет. А должны знать, потому что организовываем поездки президента. Наша служба протокола не была предупреждена о Корбане, это неправильно. — Кто вас подставил? — Просто самодеятельность с той стороны. — Не секрет, что у Корбана очень напряженные отношения с Игорем Коломойским. Выговор вам вынесли не потому, что хотели показать Игорю Валерьевичу: Корбан появился случайно, все виновные уже наказаны? — Ой, я вас прошу, это уже совсем конспирология. Точно такая же, будто бы я «человек Коломойского», как писали многие СМИ. — Но ведь есть теперь уже знаменитая фотография, которая появилась на официальных страницах офиса президента в соцсетях, на которой Коломойский сидит в кабинете на Банковой рядом с президентом. — Мы сознательно выставили эту фотографию. И когда встречались с Виктором Пинчуком или другими бизнесменами — тоже об этом писали. Если мы сами не расскажем об этих встречах — через день-два выйдет программа расследований с репортажем, как с Банковой выезжал Игорь Валерьевич. Мы тайных встреч не проводим. Показываем, с кем и для чего встречаемся, чтобы никто не разгонял «зраду». — Вы лично знакомы с… — …Коломойским? Конечно. И с Корбаном когда-то работал. Я, кстати, позвонил ему после поездки в Днепр и сказал, что с их стороны это было некорректно. Корбан ответил, что так не считает. — Вы же какое-то время состояли в партии УКРОП и даже баллотировались от нее в 2015-м в Киевсовет. Но через два года ушли из УКРОПа. Почему? — Проект закончился. Наша компания Goodmedia работала со многими политиками и партиями. Когда возник УКРОП, нам повезло: именно нашей компании поручили разработать практически под ключ коммуникационное направление. Я создавал для партии медиа-офис, пресс-службу, дизайн, брендинг, смыслы — все полностью. Для этого часть моей команды из Goodmedia даже переехала в офис УКРОП и работала там год — полтора. Когда избирательные проекты закончились, не было смысла там оставаться. — А баллотировались зачем? — Многие сотрудники офиса баллотировались. — Людей в партийный список не хватало, брали всех, кто в офисе? — (Улыбается). Можно и так сказать. Более того, мне говорили, что я занял бы второе или третье место в рейтинге, если бы УКРОП прошел в Киевсовет. — Не давите на жалость, зато теперь сидите в огромном кабинете на Банковой. Знаю, что главе офиса президента Андрею Богдану достался кабинет экс-президента Леонида Кучмы — тот самый, в котором майор Мельниченко записывал разговоры Леонида Даниловича. — А вам чей кабинет достался? — Сергея Березенко. — Бывшего нардепа от фракции Блока Петра Порошенко? А зачем парламентарию понадобился личный кабинет в администрации Порошенко? — Понятия не имею, хотя я с Сергеем Березенко тоже знаком. У меня еще один из самых современных кабинетов по сравнению с остальными в бывшей администрации. Там вообще все печально. Я привез свои картины, чтобы чуть-чуть развеселить это помещение. — Думаю, все после смены власти помнят видео теперь уже экс-секретаря СНБО Александра Данилюка. На видео Данилюк показал пустое помещение ситуационной комнаты в администрации президента, из которой вынесли все мониторы и серверы. А что было в вашем кабинете, когда вы зашли на Банковую? — Ничего, кроме мебели, в коридорах ветер шумел. Мы пришли фактически на пустое поле. Нам нужно было за очень короткий период вникнуть во все процессы, разобраться, как работает администрация. У нас было много вопросов к главам департаментов: кто эти люди, можно ли с ними дальше работать или нет, если их назначала прошлая власть? Со временем разобрались. — Как вы познакомились с Зеленским? — Мы немного были знакомы, когда я работал на «Интере». Так получилось, что в тот момент их команда уходила с телеканала, а мы приходили, чуть пересеклись по работе. Более плотно начали общаться около полутора лет назад. — А как в его избирательном штабе оказались? — Я отвечал за медиа-офис еще тогда, когда не было публично объявлено, что мы идем на президентские выборы. Мы занимались подготовительным, скажем так, пиаром. Думаю, все заметили, как стремительно рос интерес к Зеленскому еще с 2018 года. По результатам избирательной работы президент пригласил меня в свой офис. — Зеленский жесткий руководитель? — Справедливый. — Повышает голос на подчиненных, если чем-то не доволен? — Никогда, я во всяком случае не слышал. Его главный плюс — он слышит. Даже если что-то негативное произошло и он тебя вызвал для объяснений, всегда слышит другую точку зрения и только после этого принимает решение. — Кто готовит папочки для президента с ежесуточным обзором СМИ и аналитикой событий? — У нас разная аналитика, в том числе мониторинг иностранных СМИ. Информацию готовит наш департамент, я ее каждое утро читаю, президент — когда у него есть время. Есть еще различные справки, которые готовит спецслужбы — СБУ, разведка. Есть отдельный мониторинг соцсетей. У нас несколько каналов поступления информации. В этом и была проблема прошлой власти: кто-то что-то вырезал и приносил на стол президенту только определенные штуки. Мы не носим на стол главе государства отдельную папочку с отдельными публикациями из инфо-поля. У нас полноценный объективный мониторинг. Я за это отвечаю, смотрю и понимаю, что происходит. Если у президента есть дополнительные вопросы — отвечаю. — Кого из так называемых порохоботов отслеживаете в соцсетях? — Многих отслеживаем, и не только «порохоботов». У нас реально большая выборка и новый программный комплекс, который мониторит в том числе соцсети. — За время работы в офисе вы ни разу не пожалели, что оставили успешный частный бизнес и погрузились в бюрократическую тягомотину? — Я передал в управление корпоративные права, которые у меня были в компании Goodmedia. Потом их верну, когда уйду с этой работы. И президент, и вся наша команда уходили из бизнеса во власть с одной мотивацией: действительно реформировать страну изнутри, а не заниматься имитацией. Мы все ребята из бизнеса, поверьте, у нас есть финансовая подушка. Конечно, мы не очень счастливы, что сейчас перестали зарабатывать нормальные деньги. Например, у меня сейчас заработная плата в районе 30-35 тысяч гривен. Это очень хорошая зарплата для Украины, но в бизнесе мы получали несопоставимо больше. Тем не менее, определили для себя цель — поменять страну за пять лет. Это вызов самому себе: либо сделаешь что-то хорошее, либо уходи. — Сколько всего человек работает в офисе президента? — Когда мы сюда пришли, было около 500 сотрудников. У нас задача сократить штат хотя бы в два раза. Сейчас идет реорганизация офиса, все структурные департаменты проведут сокращение, потому что во многих из них реально завышено число сотрудников. — Сколько людей в вашем подчинении? — Около 50 — 60. — И большая часть из них работали еще при президентстве Порошенко? — Нет, мы распрощались практически со всеми. В том числе почти со всей пресс-службой Порошенко, оставили только технический персонал — операторов, инженеров. Почему? Считаю, что пресс-служба, которая работала с прошлой властью, не может заниматься тем же самым и с новой. Иначе высока вероятность слива информации. Ребята пришли с Порошенко — с ним и ушли. — Проверяли кабинеты на предмет прослушки? — Проверяем периодически. Есть управление госохраны, есть спецслужбы, которые проводят проверку. — Вопрос от всего журналистского цеха: когда будет пресс-конференция с президентом Зеленским? — В этом году точно будет, постараемся провести осенью. Сейчас думаем над форматом. — А что тут думать: приглашаете СМИ, они озвучивают свои вопросы президенту, он отвечает. В чем проблема? — Посмотрев, как проходила пресс-конференция с Олегом Сенцовым, возникло много вопросов к формату такого общения с журналистами. Подозреваю, минут через 45 начнутся вопросы по кругу и ни о чем. Поэтому думаем над форматом, чтобы немного разбавить эту историю. Мы всегда приглашаем все СМИ, всем даем задать вопросы. Нам вообще непонятно, откуда заявления, что у нас есть «свои» и «не свои» СМИ. Когда мы встречались off the record — все медиа туда пригласили. Хотя я знаю, что при Порошенко, например, ту же «Страну» никуда не приглашали. — Ой, зря вы именно этот пример привели. — Но мы открыты, мы их пригласили. В том-то и дело, что для нас нет черного и белого, для нас все СМИ одинаковы. — Вы упомянули об Олеге Сенцове. 7 сентября 2019 года между Украиной и РФ состоялся обмен удерживаемыми лицами в формате «35 на 35». Вы входили в переговорную группу. За что конкретно отвечали? — Занимался логистикой, было очень много организационных вопросов. Во-первых, мы не хотели, чтобы информация о предстоящем обмене появилась раньше времени. Для нас это было принципиальным, потому что могло повлиять или даже сорвать обмен. Поэтому, пока борт с нашими не приземлился в Борисполе, ничего не комментировали. Вообще. — Уточните термин логистика именно в вопросе обмена. — Я отвечал за приезд родственников в аэропорт, за СМИ, плюс занимался вопросами: кто, как и во сколько летит в Москву. Отвечал за синхронизацию с этой стороны, потому что все процессы происходили одновременно и на территории Украины, и на территории России. В этом и была сложность. — То есть если на Украине хотя бы на несколько минут что-то задерживается — российская сторона отказывается от обмена? — Все было отработано так, чтобы здесь не было задержек: идет погрузка людей на Украине — параллельно идет погрузка людей в России. В день обмена мы рано утром уже были в аэропорту Борисполь, вылетели в Москву, приземлились во Внукове, стояли прямо под нашим украинским бортом со списком. — Кто отвечал за логистику с той стороны? — Были два контактера, которые между собой все координировали. Это Ермак и Козак (Андрей Ермак, помощник президента Зеленского, Дмитрий Козак, вице-премьер РФ, — прим. ред.). Дальше процесс простой: подъехал автобус с нашими, к нам подошли сотрудники ФСБ, мы их попросили, чтобы первыми вышли те наши, у кого проблемы со здоровьем. Мы их сразу в самолет направляли, с нами был врач, который их осмотрел. Был сотрудник спецслужб, который сверял список. — Что вас лично больше всего поразило в переговорах с российской стороной об обмене? — Не могу сказать, чтобы поразило что-то. Был длительный переговорный процесс, который начали президенты, а после — рабочие группы. День обмена прошел как по секундам, без нюансов. — За несколько дней до обмена была запущена дезинформация, что обмен вот-вот состоится. В итоге родственники украинских пленных со всех областей даже в Киев приехали в ожидании родных. — Таких дезинформаций было несколько. — Кто был источником этой неправдивой информации? — Мы пока не можем его найти. Думаю, целью было сорвать обмен. — Кто был заинтересован в срыве обмена, российская сторона? — Скорее всего, кто-то внутри Украины. — А если я предположу, что это был Виктор Медведчук? — Возможно. Мы до сих пор разбираемся, пока заказчика этой истории не нашли. — Я просто хорошо помню, как после первой ложной информации, что обмен вот-вот состоится, нардепы от фракции «Оппозиционная платформа — За жизнь» Виктор Медведчук и Вадим Рабинович внезапно вылетели в Москву и посетили СИЗО «Лефортово». Более того, им разрешили там встретиться с украинскими политзаключенными Николаем Карпюком и Станиславом Клихом. Это показали все российские телеканалы. Еще помню, как после этого президент Зеленский достаточно раздраженно заявил: «Партия господина Медведчука… Там еще есть большие вопросы, его ли это партия? Или это временное объединение? И кто они такие? Есть большие вопросы, откуда у них деньги на финансирование партии, на финансирование каналов? У нас есть ответы, объемы кэша, откуда и из какой страны они все это получают. И это будет очень громкая история, которая очень плохо закончится». — Президент просто констатировал факт: есть много собранной информации. — Спрошу прямо: Медведчук пытался сорвать обмен, потому что его вывели из переговорного процесса? — Не могу ответить, у меня нет такой информации. — Можете объяснить, почему Медведчуку до сих пор разрешено напрямую летать из Украины в РФ? — Думаю, вам может это объяснить СБУ. Он не летает напрямую, он летает через Минск. Это по моей информации. — Как часто вы общаетесь с вице-премьером РФ Дмитрием Козаком, который со стороны Кремля руководил обменом? — Не я общаюсь, а Андрей Ермак. Я не могу вам сказать, как часто происходит коммуникация с обеих сторон. — Когда будет следующий обмен? — К сожалению, не могу сказать. Мы пока не комментируем эту тему. Переговоры идут. — Что для вас было самым сложным в переговорах? — Для меня самым сложным было вообще говорить с россиянами. Было сложно осознать, что мы напрямую с ними говорим. — А когда к украинскому борту в Москве подошли эфэсбэшники, ничего внутри не екнуло? — Ну как… Были какие-то эмоции, когда из автобуса выгружается 20-30 сотрудников ФСБ в масках. Хотя если учесть, что в автобусах уже сидели наши освобожденные украинцы, эти эмоции не имели значения. — Если бы российская сторона в день обмена не доставила хотя бы одного нашего пленного, какие дальше шаги вы бы предприняли? — Это тоже переговорный процесс. И с их стороны были гарантии, и с нашей. Это же одновременный процесс. — А что стало гарантией? — Слова первых лиц государства. Весь обмен происходил одновременно, если бы у любой из сторон что-то пошло не так, обмен мог сорваться. — За несколько недель до обмена в информационном поле Украины всплыло имя так называемого экс-начальника «бригады противовоздушной обороны ДНР» Владимира Цемаха. В Киеве даже прошла акция с требованием не обменивать Цемаха, поскольку он свидетель по делу о крушении малайзийского рейса MH17 в небе над Донбассом… — Ситуация с Цемахом накануне обмена была искусственно раздута. Следственным органам Нидерландов дали возможность провести с ним все необходимые следственные действия. — Кто, по-вашему, «искусственно раздул» в публичном поле ситуацию с Цемахом, россияне? — На 99% уверен, что это было раздуто здесь, внутри Украины, чтобы размыть тему обмена, чтобы показать, что обмен, проведенный новой властью, не так уж и хорош. — Так кто именно внутри Украины это раздул? — Не могу сказать. У нас есть свои мысли и подозрения, кто это раскручивал, но озвучить не могу. Это будут обвинения, которые ничем не подкреплены. Но ситуацию вокруг Цемаха искусственно раскрутили накануне обмена именно внутри Украины. И мы это хорошо понимали. Сразу после обмена, прямо в аэропорту, президент все открыто сказал по Цемаху, чтобы дальше не было манипуляций. — Почему обмен в принципе стал возможен? — Потому что президенты поговорили друг с другом напрямую. — Но почему Кремль пошел на этот шаг? — Есть много различных конспирологических теорий, будто за обменом что-то кроется. У нас все очень просто: обмен — отдельная история, второй обмен — вторая отдельная история. Каждая сама по себе. Никаких подводных камней нет. Просто президенты поговорили и договорились о взаимном освобождении лиц. Все. Знаете, украинское общество за последние пять лет чересчур пропиталось подозрениями, во всем ищет «зраду»… — Мягко говоря, на это были причины. — Конечно. Мы видим социологию, присутствует очень большая история «зрады». Думаю, в этом есть доля вины прошлой власти. — По моей информации, глава офиса президента Андрей Богдан не раз пытался напрямую связаться с главой администрации президента РФ Антоном Вайно, но тот не идет на контакт. — Да, пока не получилось. — Почему Зеленский и Путин уже дважды общались напрямую, а глава администрации президента РФ не выходит на связь с украинским коллегой? — Внутренняя история Кремля. Это был один из возможных каналов коммуникации. Значит, не пошел пока. — Путин поднял трубку, а Вайно нет, почему? — Значит, такое решение, не могу отвечать за них. — Планируется ли встреча Зеленского с Путиным? — Пока, возможно, будут встречи в нормандском формате. Личная встреча — это уже следующий этап. — К этой возможной встрече подготовлена аналитическая информация? Например, психологический портрет Путина, его слабые стороны, на которые можно давить для достижения результата? — У нас по каждой встрече готовятся аналитические записки и справки. Так в любой стране происходит. Есть описание человека, с которым встречается президент, в том числе психологический портрет. Есть нюансы, о которых необходимо знать в интересах страны еще до встречи. К любой поездке идет серьезная подготовка. Подробности рассказать не могу, у нас допуск к гостайне. — Не секрет, что у новой власти сложные отношения с предыдущей. Чтобы вы сказали Порошенко, если бы встретились с ним тет-а-тет? — Мне нечего ему сказать, просто жалко потраченных нашей страной пяти лет, особенно с учетом тех возможностей, которые были, и с большим эмоциональным подъемом волонтерского движения в обществе. — Где гарантии, что следующие пять лет ваша команда не потратит впустую? — Гарантий не может быть. Для нас самих гарантия — наше слово. Для многих наши слова ничего не значат, только дела. А они есть: это и обмен, и принимаемые в Верховной раде законопроекты. — Насколько правдивы слухи, что президент планирует распустить этот созыв Верховной рады, чтобы провести досрочные выборы и взять полноценное конституционное большинство? — У нас есть данные новых соцопросов. Если бы выборы прошли в ближайшее время, партия «Слуга народа» набрала бы еще больше, чем на прошлых парламентских. С учетом того, что мы все из бизнеса, — принимаем решения оперативно, работаем быстро. Может, где-то и ошибаемся, но мы не привыкли растягивать все на годы. Мы хотим делать все быстро, чтобы через пять лет показать результат, а не так, как некоторые: обещать принятие закона и выполнить это на пятом году, в последний месяц каденции ради предвыборного пиара.
