В 1917 году ранее относительно спокойный Харьков превратился в одну из криминальных столиц империи Провозглашённое Февральской революцией освобождение от оков самодержавия было воспринято уголовным элементом как руководство к действию. Криминогенная обстановка усугублялась широкомасштабной амнистией, которую в марте 1917-го, спустя несколько дней после свержения царского режима, организовал министр юстиции Александр Керенский. По городам и весям разлетелись «птенцы Керенского», десятки тысяч отпетых уголовников: убийц, насильников, налётчиков, бандитов, грабителей. Почти 400-тысячный Харьков задыхался от разбойных налетов и грабежей. Но в начале июня 1917-го уголовному комиссариату удалось нанести ощутимый удар по харьковским бандитам. В городе прошли задержания нескольких опасных беспредельщиков. С подачи местной прессы полицейская акция вошла в историю как «Арест громил».

Ограбление бухгалтера Петрушанского

В революционную пору любой стук в дверь мог быть предвестником несчастья. И, тем не менее, не успевшие ещё отвыкнуть от старорежимных порядков обыватели зачастую игнорировали элементарные меры предосторожности. 2 июня около шести часов вечера в квартире бухгалтера завода Французско-русского общества Петрушанского на улице Клочковской, 81 пили чай, вели бытовые беседы. В дверь позвонили. Открывать отправился родственник Петрушанского студент Робинер. Чёрный ствол нагана уперся в грудь студента. Негромкий, но уверенный голос скомандовал:

— Ложись…

Бормоча невнятные возражения, студент, подталкиваемый одним из посетителей в затылок, распластался на полу. Четверо налётчиков, грохоча сапогами, проследовали в гостиную.

— Кто там? — крикнул встревоженный шумом бухгалтер Петрушанский.

— Уполномоченные революции, — ответил с нагловатой ухмылкой один из вечерних посетителей. — Прибыли освобождать вас от оков старого мира.

— Будете вести себя культурно, не тронем, — сказал второй налетчик.

О сопротивлении вооружённого чайными ложками семейства бухгалтера четырём наганам не могло быть и речи. Налётчикам достались 700 рублей деньгами, а ещё серебряных и золотых вещей на 2000 рублей. На выходе один из бандитов обшарил карманы перепуганного студента, нашёл трёшку и, засунув кредитку жертве за шиворот, бросил высокомерную фразу:

— Мы бедных не грабим…

Ограбление турецкоподданного

3 июня в 7 часов утра в бакалейную лавку турецкого подданного Арутюнова на Большой Панасовской, 34 вошли трое в военной форме и один в штатском. Неизвестные попросили Арутюнова отпустить им польской колбасы. Арутюнов отвернулся, чтобы взять колбасу, и услышал приказ: «Руки вверх». В руках всех «покупателей» сверкали наганы. Арутюнов поднял руки. Грабители связали лавочника и его брата, заткнули им рты, приказали лечь на пол и накрыли суконным одеялом. Из кассы магазина исчезли 200 рублей. Также налётчики забрали двое золотых часов, два костюма и разного бакалейного товара на сумму 400 рублей.

Фальшивые милиционеры и накладные усы

Налётчики пытались использовать элементы театрализованности. Дабы ввести жертв в заблуждение, использовали грим, накладные усы и бороды, представлялись милиционерами. Последнее было достаточно распространённым обманным ходом, так как в лихие времена отличить разбойный налет от визита революционных экспроприаторов было достаточно сложно. 29 мая ночью в пекарню армянина Осипова по Куриловской улице, 50 ворвались пятеро неизвестных с револьверами в руках. У всех грабителей были накладные усы, а у одного — накладная чёрная борода. Они забрали 8000 рублей, золотые часы с цепочкой и жетоном с бриллиантом стоимостью 500 рублей. В начале июня в Сокольниках было произведено вооружённое нападение на дом дачника Киценко. Восемь человек, одетых по-революционному в новые кожаные тужурки, постучались в дверь и заявили, что они милиционеры. Дачник открыл. Милиционерам-оборотням достались 180 рублей деньгами и вкладной билет на 1200 рублей Петроградского международного коммерческого банка на имя Анны Киценко, пара часов, несколько других ценных вещей.

Комиссар Подобедов против харьковских гангстеров

Борьбу против харьковских банд возглавил присяжный поверенный Александр Подобедов — личность, судя по сохранившимся о нём сведениям, в истории Харькова уникальная. Александр Подобедов родился в 1872 году в Феодосии. Окончил юридический факультет Харьковского университета. Вступил в адвокатуру, стал присяжным поверенным округа Харьковской судебной палаты. В 30-летнем возрасте решил заняться политикой — с 1902 года являлся членом Народно-социалистической партии. Спустя два года подвергся судебному преследованию, бежал в Персию, вернулся оттуда по амнистии в декабре 1904-го. Занимался кооперативной деятельностью. Организовал посёлок Южный для рабочих Курско-Харьковской железной дороги, затем посёлок Привольное, кооператив «Райгород». Благодаря стараниям Подобедова в Харькове были построены больница и школа. Организовал в Харькове кооператив «Самопомощь», который занимался строительством дачных культурных поселков. После Февральской революции Подобедов был назначен комиссаром Временного правительства в Харькове. Также возглавил уголовный комиссариат.

Июньская облава

В начале июня 1917 года Подобедову удалось провести ряд удачных облав. За решёткой оказалось несколько опасных налётчиков. После ограбления бухгалтера Петрушанского уголовка напала на след бандитов. Служащие уголовного комиссариата произвели обыск в столовой «Восток» на Чеботарской, 30. Осведомители донесли, что именно там скрывались грабители. В заведении отмечали удачный налёт двое из бандитов — Плетнев и Савченко. Появление работников уголовного комиссариата с револьверами наголо вызвало переполох в бандитской малине.

— Товарищи, честных людей милиция забирает! — завопил хозяин столовой.

Посетители вскочили с мест и ломанулись к выходу. Воспользовавшись суматохой, Плетнев сиганул в окно и бросился бежать в сторону Пескуновской левады. Несколько милиционеров кинулись следом. Заглушая вопли милицейских свистков, погремели выстрелы. Беглец, словно поскользнувшись, повалился лицом вниз.

— Убили-и-и! — завизжала проходившая мимо баба.

Но ранение оказалось незначительным. Карета скорой помощи увезла Плетнева в Александровскую больницу. У палаты выставили вооруженную охрану. Помимо Плетнева был задержан налётчик Савченко и содержатель столовой «Восток» Алисперов, занимавшийся сокрытием краденых вещей и отбывавший ранее наказание за мошенничества и скупку краденого. При обыске у него было найдено много краденых ценных вещей и около 3000 рублей. Налётчики были опознаны пострадавшими. Столовая Алисперова служила конспиративной квартирой целой шайки грабителей.

Арест Козуб-Чёрного

Вскоре Подобедову удалось задержать ещё двух членов банды: Ивана Козуб-Чёрного и Ивана Киселёва. Банду удалось уличить в ряде разбойных нападений: на квартиру Шефеля по улице Садовой, 1 в апреле (похищено 5000 рублей); булочную Никиты Осипова по Куриловской, 50 в конце мая (похищено 8500 рублей); квартиру бухгалтера Петрушанского на Клочковской, 81 в начале июня; лавку Симона Арутюнова на Большой Панасовской, 34; дачу известного купца Жмудского вблизи слободы Малой Даниловки и квартиру графа Марушевского на Клочковской. На Козубе-Чёрном при задержании был надет костюм одного их потерпевших, а в квартире его сожительницы Пелагеи Шабановой обнаружены вещи и деньги, похищенные у Арутюнова. Женщина тоже была задержана и направлена в харьковскую каторжную тюрьму. Также были задержаны лишённый прав Иван Леонов и его сожительница Полякова, обвиняемые в трёх разбойных нападениях и убийстве.

Бунт в харьковской тюрьме

Усилия уголовного комиссара Подобедова и его подчинённых оказались напрасными. Арестованные бандиты пробыли в заключении менее двух месяцев. 1 августа 1917 года в харьковской тюрьме вспыхнули беспорядки. В результате тюремного бунта был совершен массовый побег. Два члена бандитской группировки, ликвидированной Подобедовым, — Савченко и Козуб-Чёрный — оказались на свободе. Среди бежавших местная пресса называла налётчиков Репку и Константинова, убийц Леонова и Доканова (он же Джандашвили), а также Колпацкого и Войцеховского, обвиняемых в краже из банка приказчиков в Харькове.

Судьба «харьковского Пинкертона»

Что сталось с беглецами из тюрьмы, неизвестно. Возможно, кто-то не пережил лихолетья Гражданской войны, а кто-то стал активным помощником новой революционной власти. Но некоторые, хотя и необширные сведения сохранились о бывшем присяжном поверенном Подобедове, нашедшем свое призвание (хоть и на непродолжительное время) в борьбе против бандитизма в Харькове. После 1917 года Подобедов эмигрировал в Сербию, затем перебрался во Францию. Нанялся садоводом и огородником в имение более зажиточного эмигранта и вскоре стал управляющим этого большого имения. Затем переехал в Париж, устроился на завод бухгалтером, потом оказался безработным. В Париже был членом правления Харьковского землячества. В 1934 году он умер в клинике от туберкулеза. Похоронен на кладбище в Нейи.