Уже совсем скоро, 28 марта, украинцам представится возможность в очередной раз изменить судьбу своего отечества. В стране пройдут президентские выборы, которые определят будущее страны и ее граждан на годы вперед. Но далеко не все на Украине готовы сегодня сделать выбор и пойти вперед, так и не разобравшись со своим недавним прошлым. Чтобы понять, чем сегодня живет Украина и непризнанные республики Донбасса, чего боятся и о чем мечтают простые люди, «Лента.ру» попросила журналиста Игоря Ротаря поделиться впечатлениями от поездки по Юго-Востоку.

Тут не разговаривают с незнакомцами

О том, что мое путешествие по Украине будет нелегким, я понял еще в США, когда начал готовиться к поездке.

«Да нет, мои львовские друзья не будут общаться с российским журналистом — это исключено!» — огорошил меня знакомый киевский репортер.

После этого, договариваясь о съеме квартиры в Донецкой области (территория, подконтрольная Украине), я представился американским журналистом (что тоже правда) русского происхождения и снова неудача. «Будете писать о том, что нас правильно там (на территории ДНР/ЛНР) убивают! Мы ненавидим вас, американцев, так же, как и "укропов". Нет у меня жилья для пособников убийц!» — написала мне местная женщина. Тогда я решил говорить, что просто пишу книгу об Украине. Но, как только я спросил венгерского журналиста из Закарпатья о том, есть ли среди местных венгров сторонники автономии, то связь прервалась. С тех пор мой несостоявшийся собеседник больше ни разу не взял трубку. Слова посла о Крыме возмутили украинского историка С тем же результатом завершилось мое общение с представителем украинской христианской организации, помогающей беженцам с Юго-Востока. Прямо мне в интервью не отказывали, но писали какие-то очень туманные ответы и даже отказывались дать номер телефона. В конечном итоге, после многодневной переписки, христианин дал мне телефон какой-то другой благотворительной организации. Как мне кажется, его отпугнуло то, что меня интересовали не только проблемы людей, но и их настроения.

— Поддержка автономии — это сепаратизм, то есть уголовная статья, да и вопрос о настроениях в регионе, где служба безопасности отлавливает «пособников террористов», очень скользкий, у нас нужно быть очень осторожным в общении с людьми, — объяснил мне местную специфику украинский правозащитник.

«Нам что белые, что красные»

Свою поездку по Украине я решил начать со Славянска. Для Украины это город знаковый. Именно здесь, а также в соседнем Краматорске, весной 2014 началось противостояние украинской армии и ополченцев под командованием Игоря Стрелкова. Летом того же года город перешел под контроль киевских властей. Я был в Славянске и Краматорске (как и в других городах Донбасса) зимой 2015, и мне было интересно, что же здесь изменилось с тех пор. В предыдущую мою поездку я еще застал памятники Ленину как в Славянске, так и Краматорске. Правда, выглядели они не совсем обычно. Славянскому Ильичу повесили на грудь табличку: «Я убил 10 миллионов», а краматорского Ленина разукрасили в цвета украинского флага, и тот стал похож на панка. Однако это было полумерой, и украинские радикалы в обоих городах требовали снести памятники. Славянские депутаты проголосовали против сноса, и тогда боевики «Правого сектора» снесли памятник сами. В Краматорске они даже не стали дожидаться результатов голосования и демонтировали статую за несколько дней до сессии горсовета.

«Город — нечто вроде гоголевского Миргорода; есть парикмахерская и часовой мастер, стало быть, можно рассчитывать, что лет через 1000 в Славянске будет и телефон… Дома выглядывают приветливо и ласково, на манер благодушных бабушек», — так описывал Славянск побывавший здесь Чехов.

Сегодня в городе есть и связь, и интернет, но провинциальный дух по-прежнему наполняет жизнь Славянска. Этот провинциализм объясняет и политическую пластичность части местных жителей. В беседе со мной многие из них простодушно говорили, что, когда смотрят российское телевидение, то они за Россию, а когда украинское — за Украину. «Нам шо белые, шо красные — лишь бы гроши платили», — наиболее частый ответ на вопрос о политических предпочтениях. В свое время бывший премьер-министр ДНР Александр Бородай объяснил, что выбор Славянска как центра сопротивления был сделан неслучайно. По его мнению, Славянск, в отличие от крупного регионального центра Донецка, был оптимальным местом для начала вооруженной борьбы. Думаю, что главная причина такого решения — внушаемость не слишком образованного и глубоко аполитичного местного обывателя. Так, во времена, когда город контролировался ополченцами, на улицах висели плакаты: «Если ты не хочешь, чтобы твои жена и дети оказались в фильтрационных лагерях — вступай в ополчение!» И люди в это верили и шли воевать с «фашистами». Таких относительно небольших (под сто тысяч жителей) городов очень-очень много в Донбассе. За исключением Приднестровья, советское прошлое здесь ощущается сильнее чем где-нибудь в бывшем СССР. Именно в таких городках живет большинство «ватников» — пророссийски настроенных, латентных сторонников сепаратизма.

«Слишком много быдла»

«Cовковость» донбассцев стала притчей во языцех во всей Украине. Вот какие аргументы использовал в эфире украинского телевидения боец АТО с Западной Украины, доказывая, что они воюют не с местными ополченцами, а с регулярной российской армией: «Донбассцы — это такие недоразвитые люди, они даже машину толком водить не умеют. Очевидно, что если бы не Россия, то мы бы таких людей давно победили». Увы, нечто подобное можно услышать и от вполне образованных киевлян. Так, мой киевский приятель — бизнесмен — был жутко возмущен аннексией Крыма, однако ни чуть не горевал о возможной потере Донбасса, так как «там слишком много быдла». Неудивительно, что такое, мягко говоря, неуважительное отношение отталкивает от Украины жителей Донбасса. Сегодня следов былой войны в Славянске не видно. Много неплохих магазинов (есть даже зоо), самых разных кафе и кофеен. Кстати, в какой-то момент мне даже показалось, что я оказался в США. Во-первых, очень много всяких бургерных. Часто попадаются «пиратские» «Макдональдсы» (здесь они называются MacBurger), похожие на классические как две капли воды, но с перевернутой буквой М на входе. Во-вторых, меню кафе изобилует как английскими словами (например, coffee, tea), так и англицизмами: скажем, вместо «молочный коктейль» пишут кириллицей «милкшейк». Очень повеселила местная реклама на причудливой смеси английского с украинским: «Вiзьми свою freshкартку та купуй ще вигидно». Впрочем, о том, что атмосфера в городе далека от благополучной, можно догадаться по настенному творчеству в подворотнях. Так, например, на одной из стен красовался лозунг «Слава Украине!», но в какой-то момент первое слово заменили на «позор», а после и вовсе замазали его краской. Наиболее сильно во время войны пострадал пригород Славянска Семеновка. Когда я побывал здесь четыре года назад, то поселок напоминал Сталинград времен Великой Отечественной: уничтожено было приблизительно 70 процентов домов. Сегодня Семеновка восстановлена почти полностью. О былой трагедии напоминает лишь полустертая надпись на автобусной остановке: «Нас пришли убивать», разрушенная психбольница с восстановленным немцами детским отделением и несколько заброшенных домов.

— Жилье восстанавливали международные организации, посольства зарубежных стран, религиозные организации, но не украинские власти. Нам также неизвестны случаи, когда людям была бы выплачена компенсация, — рассказывает мне сотрудник волонтерской организации, работающей с беженцами (официально — вынужденными переселенцами) Екатерина Ханева.

— Жившие в многоквартирных домах получили компенсацию за разрушенное жилье. В частном же секторе люди стали восстанавливать свои дома сами, и зачастую невозможно установить, что именно было разрушено, — отвечает на эту критику главный специалист пресс-центра администрации Славянска Дарья Кузьмина.

Но даже те, чье жилье вроде бы восстановлено, все равно недовольны:

— Да, нам помогли, но раньше у нас был огромный дом, а сейчас времянка. — А ты случайно не чех? — наскакивает на меня не совсем трезвый мужичок в рванной телогрейке. — Чехи мне несколько шифиринок дали, а все основное сам. Хватило денег лишь на халупу с сортиром на улице!

Мой вопрос о предпочтениях на президентских выборах вызывает у большинства семеновцев глухое раздражение: «Да ни за кого. Никому не верим».

«По-прежнему гибнут люди!»

Людей из гуманитарной организации «Пролиска» (от украинского — подснежник) в Харькове в шутку называют «камикадзе». На собственных машинах, нередко под обстрелами, они добираются в наиболее опасные места в зоне конфликта. Раздают там продукты мирному населению, вывозят женщин с детьми.

— В мире очень многие думают, что война в Украине уже закончилась, но на самом деле это полная чушь! Бои идут постоянно, по-прежнему гибнут люди, — убеждает меня руководитель «Пролиски» Евгений Каплин. По его словам, непосредственно в зоне соприкосновения воющих сторон проживает около миллиона человек.

Там катастрофически не хватает медиков, огромные проблемы с доставкой гуманитарной помощи — люди нередко просто голодают. Поэтому неудивительно, что большинство обитателей прифронтовой зоны не слишком жалуют власти.

— Мне кажется, что люди просто не пойдут голосовать. Они уже никому не верят! — говорит Евгений.

Интересно также, что по данным социологической службы Центра Разумкова, на любые компромиссы ради мира в Донбассе согласны только 16 процентов жителей Украины, а вот среди жителей «украинского» Донбасса таких в три раза больше — 46 процентов.

«Здесь живет агент русского мира»

Никуда не делась и атмосфера страха, нервозности и подозрительности. Я мило беседовал о жизни c сотрудницей отдела регистрации недвижимости администрации Cлавянска, но как только я спросил женщину о ее политических взглядах, ее лицо стало каменным: «Я не говорю и не пишу о политике, так как работаю в государственных структурах, одно "неверное" слово и меня уволят тут же». Служба Безопасности Украины до сих пор выявляет граждан, сотрудничавших с ополченцами во время войны. Причем тюремный срок можно получить не только за участие в боевых действиях, но даже за работу кухаркой у сепаратистов. Такую политику силовых структур трудно назвать разумной. Ведь Киев по-прежнему хочет вернуть себе контролируемую сепаратистами часть Донбасса, а там при таком подходе придется арестовать сотни тысяч. Более того, как сообщили мне пожелавшие остаться неизвестными правозащитники, активность Службы Безопасности Украины резко возрастает, когда нужно обменять очередную партию пленных украинских военных. В такое время для ареста людей «чекисты» ищут любой повод. Человека могут задержать только за то, что у него нашли сепаратистскую листовку или же за то, что он поделился с родственником информацией о продвижении войск. Может быть сказанное правозащитниками и неверно, но в то, что украинские «чекисты» умышленно арестовывают людей для обмена, в Донбассе верят многие. Впрочем, есть и те, кто считает, что силовые структуры выявляют «сепаров» недостаточно активно. Так, иногда анонимные активисты вывешивают на квартирах «неблагонадежных граждан» таблички: «Здесь живет агент русского мира». Правда, пресс-служба полиции уже заявила, что такие патриотические действия незаконны. И, наконец, главный аргумент аполитичного донбасского обывателя против властей — это резкое снижение уровня жизни после майдана. Но в отличие от западенцев, на востоке страны никто не готов на такие жертвы ради снижения российского влияния. Сегодня в украинском Донбассе распространена такая шутка: «Зачем было Януковича свергать? Чтобы доллар в три раза вырос, а коммуналка в два? Да можно было и с ним договориться!»

Оба хуже

При таких настроениях уже не кажутся удивительными предпочтения донбассцев на предстоящих президентских выборах. По результатам исследований социологической компании Seetarget, 31 процент избирателей Донецкой области собирается отдать свой голос за политика Юрия Бойко (бывший однопартиец Януковича, человек из команды Медведчука, — прим. «Ленты.ру»). На втором месте актер Владимир Зеленский с 28 процентами, и лишь на третьем — действующий президент Петр Порошенко — за него готовы отдать голоса 15,5 процента местных избирателей. Напомним, что Юрий Бойко выступает за прекращение военных действий и «примирение» с Россией. Владимира Зеленского поддерживает «протестный электорат», разочаровавшийся в украинской политике в целом. Другими словами, без малого две трети донбассцев не поддерживают не только действующего президента, но и весь нынешний украинский политический истеблишмент.

К слову, похожая картина в соседней с Донецкой Харьковской области. Здесь за Юрия Бойко готовы проголосовать почти 20 процентов избирателей. После него в рейтинге располагаются Юлия Тимошенко и Владимир Зеленский (по 15,5 процента у каждого), а затем действующий президент Порошенко с девятью процентами. Между тем на Востоке понимают, что их голоса едва ли будут решающими, и окончательный выбор все равно будет между Тимошенко и Порошенко. С точки зрения же жителей этой части Украины они одинаково плохи, поскольку как минимум не приветствуют сближения с Россией, и, что хуже, выступают «за войну до победного конца». То есть не стоит рассчитывать, что после выборов негативное отношение восточных украинцев к действующей власти изменится.

Плохо для России — хорошо для Украины

В то же время было бы ошибкой считать, что все жители украинского Донбасса не поддерживают политику Порошенко. Так, из того же социологического опроса следует, что идеи Евромайдана разделяют не менее четверти жителей Донбасса. Правда, в нюансы политических платформ того же Порошенко или Тимошенко они не вдаются. Большинство используют простую логику: что плохо для России — хорошо для Украины.

— Я за Пороха (так на Украине называют Порошенко — прим. «Ленты.ру») по одной причине — из всех кандидатов в президенты Путин больше всего ненавидит именно его! Что ж, значит Петро Олексиевича надо поддержать! — объяснял мне свои политические предпочтения один из донбассцев.

Сын хозяев, у которых я снял квартиру в Славянске, до войны учился на юридическом факультете Донецкого университета, но после начала военных действий решил, что сейчас «не до учебы» и записался в украинскую армию добровольцем. Причем этого парня язык не поворачивается назвать солдафоном — он хорошо воспитан, всесторонне образован, неплохо говорит по-английски. Но при всем этом он не скрывал своего радикализма. Так, например, он с восторгом рассказывал, что в Днепре (бывший Днепропетровск — прим. «Ленты.ру») можно крикнуть на улице «Слава Украине!», и кто-нибудь обязательно ответит: «Героям слава!», а в Славянске, к его глубокому сожалению, такого поступка в лучшем случае не поймут. Как мне показалось, в среднем, донбасские патриоты менее «совковы» и образованней своих пророссийских оппонентов: например, очень активно поддерживают действующую власть сотрудники библиотеки Славянска. И вовсе не потому, что работникам бюджетной сферы так положено. Их настроения вполне искренни, что подтверждается высокой гражданской активностью, свойственной волонтерам и активистам.

Украинцы и хохлы

Восток Украины считается русскоязычным, но сказать, что в Донбассе вовсе не говорят по-украински было бы неправдой. В селах Донбасса можно встретить достаточно людей, говорящих на украинском. Они даже учились в украинских школах, правда, не совсем правильной «мове» (подобно тому, как в школах канадского Квебека изучают местный французский). Доходило до того, что восточные украинцы, когда приезжали в Западную Украину, вынуждены были говорить по-русски, так как иначе их там просто не понимали. Тем не менее в сельском Донбассе есть люди, которые считают своим родным языком именно украинский, а не русский. Их меньшинство, но они все же есть. Еще недавно «свои» русские были гораздо ближе восточным украинцам, чем западенцы. Каждый раз, когда в разговоре всплывал национальный вопрос, местные подчеркивали, что в Восточной Украине никогда не имело значения — русский ты или украинец. Сегодня ситуация несколько изменилась, но местные украиноязычные, в большинстве своем простые деревенские люди далекие от политики. Они не хотят ссориться со своими соседями, поддержавшими ополченцев, но и к украинской армии относятся вполне благожелательно. А потому — стараются «национальный вопрос» лишний раз не поднимать. В беседе со мной местные продавщицы на вопрос — украинки ли они, отвечали: «Мы — хохлушки!» Видимо, сегодня в Донбассе само слово «украинец» несет определенную отрицательную нагрузку, и, называя себя «хохлушками», женщины как будто бы заявляли о своем нейтралитете. Таковы настроения в народе, но государственная политика сегодня заключается в том, чтобы русскоязычный Донбасс сделать украинским.

— У нас в Святогорске (городок в окрестностях Славянска — прим. «Ленты.ру») всегда была только украинская школа. Но до этого там и русский учили, хотя бы как иностранный, — рассказывает женщина средних лет по имени Олена. — А с этого года он исключен из программы полностью. Я бежала из Донецка именно потому, что была за Украину и против сепаратистов. Но я русскоязычная украинка и мне непонятно, почему моих детей вынуждают забыть родной язык. Они пишут по-русски с жуткими ошибками, а у меня нет денег, чтобы нанять им частного преподавателя.

Украинизируется не только Святогорск, где, к слову, практически никто не говорит на мове, но и все города украинского Донбасс».

— В школах Славянска сегодня почти треть русскоязычных классов, но уже к 2021-му все будут украиноязычными, — рассказывает главный специалист пресс-центра администрации Славянска Дарья Кузьмина. — Уже в этом учебном году из 43 первых классов Славянска русскоязычными оставили два, а в соседнем Краматорске только один русскоязычный класс.

В украиноязычных классах русский язык как иностранный может преподаваться лишь в том случае, если найдется дополнительное финансирование. Стоит ли говорить, что деньги на такой предмет сегодня находят крайне редко. Отметим, что такая украинизация происходит не в селах, а именно в городах, где русскоязычных — подавляющее большинство.

«Какой-то Советский Союз был!»

Я часто бывал в Восточной Украине в советское время и могу засвидетельствовать, что местные жители ничем (кроме фамилий) не отличались от русских, они говорили на том же языке, читали те же книги и смотрели те же фильмы. Неудивительно, что сегодня эти, по сути, русские люди без энтузиазма относятся к перспективе отказа от одной из мировых культур в пользу народного фольклора, мало кому известного за пределами Украины. И, кстати, большинство украинцев это понимали. Сошлюсь на самого почитаемого на современной Украине историка — канадского профессора украинского происхождения Ореста Субтельного. В своем особо почитаемом на Украине учебнике «История Украины» он пишет, как в восьмидесятые годы прошлого столетия на Украине шутили: «Если начнется новая украинизация, то евреи выучат украинский за год, русские — за два, а украинцы — за пять». Ситуация стала меняться после распада СССР. Среди новой украинской политической элиты оказалось много националистов, стремившихся «украинизировать» страну любой ценой. Их политику поддерживали и демократы, воспринимавшие русскоязычие Восточной Украины как наследие СССР, а, следовательно, коммунистов. И, наконец, «украинизация» отвечала интересам США. В своей книге «Великая шахматная доска» известный американский политолог-советолог Збигнев Бжезинский прямо писал, что важнейшая задача США на территории бывшего СССР — сделать так, чтобы влияние России на Украину стало ничтожным. Казалось, что осуществить это в стране, где около 80 процентов населения считали своим родным языком русский, будет очень непростой задачей. Но, как известно, дорога в тысячу ли начинается с первого шага. Как поведал мне — не без хвастовства — один знакомый американский политолог: якобы именно он посоветовал перевести все мультфильмы на украинский, чтобы ребенок волей-неволей приучался к государственному языку с детства. В целом, такая политика оказалась успешной. Новое поколение, выросшее на Украине за годы независимости, владеет украинским в совершенстве, в том числе и этнические русские. И, в отличие от «советских» украинцев восточных областей, не стесняется на нем говорить. Но куда важнее другое. Эти молодые люди имеют очень смутное представление о том, что за страной был Советский Союз, и просто не представляют себе, как это Украина может не быть независимым государством. «Какой-то союз государств тогда был. Бабушка моя его очень хвалит, — говорит молодая учительница физики из Славянска. — А кто в него входил, я и не знаю. Вот интересно — Греция в СССР была?» Сегодняшние украинские дети уже в детском саду поют украинский гимн, прижав руку к сердцу. Русскую литературу в школах преподают наряду с другой иностранной. И, конечно же, все это откладывает отпечаток на сознание детей. Пропаганда (кстати, далеко не всегда лживая) рассказывает об исторической тяге русских к диктатуре, о выборе украинцев между предрасположенностью россиян к рабству и европейской свободой. Все это отталкивает украинскую молодежь от бывшей метрополии. И с этой точки зрения снос памятников Ленину и других символов коммунизма вполне понятен и логичен. Чем меньше на Украине останется напоминаний об общем прошлом с Россией, тем легче будет убедить граждан, что они не русские, а украинцы.

«Украинскую нацию делает Путин»

Не малую лепту в формировании украинского национального самосознания внесла война. Так, знакомый журналист, беженец из Донецка чуть не накинулся на меня с кулаками, когда я спросил его, почему он, русскоязычный человек, воспитанный на Пушкине, Толстом и Достоевском, считает себя украинцем.

— У меня был размеренный быт, две квартиры, две машины и т.д., даже постоянное кресло на любимом стадионе «Донбасс-Арена», и тут приходит Россия и ради какой-то долбанной игры-войны с американцами все это уничтожает. Миллионы исковерканных судеб! Полтора миллиона человек бежали из своих домов! — говорил он, буквально срываясь на крик. — А ты меня спрашиваешь: «А как же великая культура, Пушкин и Достоевский»? А носители великой культуры выкинули ценителей Пушкина и Достоевского из их домов, не разбирая. Да, я русский по языку и пишу на нем, но мои дети пятый год скитаются со мной по съемным квартирам. Постоянное вранье ваших СМИ — вот и вся великая культура и альтернатива, которую вы предлагаете Украине и ее русским. Политическая украинская нация формируется именно сейчас и делает эту нацию — Путин.

Конечно же, так рассуждают далеко не все, и многие из полутора миллионов беженцев винят в случившемся как раз Киев. Но эти люди едва ли осознавали себя украинцами раньше и не считают таковыми сейчас. А вот среди тех, кто винит Россию, немало таких, кто только теперь впервые задумался о своих украинских корнях. Столь бурная реакция донецкого журналиста на мой, казалось бы, безобидный вопрос, объяснима. Сегодня донбасское общество расколото на два непримиримых лагеря. По сути, эта классическая ситуация гражданской войны, и обе стороны готовы драться до победного конца. Самое печальное, что эта взаимная ненависть разрушает семьи, превращает в непримиримых врагов ближайших родственников и давних друзей. Очень часто люди пожилого возраста поддерживают самопровозглашенные республики, а их дети считают ДНР/ЛНР врагами свободной Украины. Обычным явлением стали и разводы из-за «предательских» взглядов одного из супругов. Из первых уст слышал историю о том, как два брата воевали на Юго-Востоке по разные стороны фронта. Чтобы преодолеть эту пропасть, разделившую один народ на два противоборствующих лагеря, не достаточно просто ликвидировать линию фронта. Должны пройти десятилетия пока вырастит новое поколение, не помнящее этой войны. Как выросло на Украине новое свободное поколение, не помнящее СССР.