Поэт и публицист Анна Ревякина о международном дне родного языка, о донбасском региолекте и о том, с чего на самом деле начался конфликт в Донбассе Международный день родного языка, учреждённый ещё в прошлом веке решением 30-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО, отмечается ежегодно 21 февраля. Язык народа — это по сути кровь народа. Одна из самых страшных и затянувшихся войн современности началась с того, что людям попытались запретить говорить на родном для них языке, русском. Украинизация, шедшая семимильными шагами по независимой Украине, затронула все сферы — от культуры до экономики. В русскоязычный Донбасс, так долго добивавшийся на законодательном уровне права говорить на русском языке, 23 февраля 2014 года просто-напросто плюнули из майданной столицы, отменив закон о статусе русского языка. Это произошло сразу же после смены власти на Украине. Закон «Об основах государственной языковой политики» вступил в силу 10 августа 2012 года, всего за два с половиной года до описываемых событий. Закон предусматривал возможность официального двуязычия в регионах, где численность нацменьшинств превышала 10 процентов. Русский язык получил статус регионального в 13 из 27 административно-территориальных единиц Украины. 3 марта 2014 года и.о. президента Украины Александр Турчинов заявил, что не подпишет решение Верховной Рады об отмене до тех пор, пока не будет принят новый закон. Но между 23 февраля и 3 марта прошло больше недели, именно этот срок стал определяющим. В один из тех февральских дней пять лет назад мы все прошли точку невозврата. 28 февраля 2018 года закон утратил силу, так как был признан неконституционным, но этого Донбасс уже не заметил, ведь он уже четыре года говорил и писал на родном для себя языке.

«Мой язык кому-то становится поперёк горла…»

Донбасс был действительно шокирован отменой закона, более того, даже сам факт начала нового майдана многие дончане не восприняли поначалу так болезненно, как весть о языке. Не преувеличу, если скажу, что даже бегство Януковича несколько померкло на фоне чудовищной новости об отмене закона о статусе русского языка. Это невозможно понять, это понимают только люди, живущие в Донбассе. Язык — это то, что толкало многих из нас голосовать за Януковича, который далеко не по всем параметрам устраивал даже своих земляков. Одним из его предвыборных обещаний было двуязычие. Я не знаю, о чём думала в феврале 2014 года столица, но вопрос языка был, есть и будет одним из самых важных вопросов для Донбасса. Самые «продвинутые» граждане Украины рассуждали и продолжают рассуждать так: «Если ты живёшь в Украине, то будь добр и документы веди на украинском, и фильмы смотри на нем же. Украинский для Украины, русский для России, родной язык для Родины и т.д.». Но как быть, если родина отказывается понимать твой родной язык? Для Донбасса родной язык, безусловно, русский. Донбасс — многонационален, русский язык в своё время выполнял роль общего знаменателя для наших предков. Кроме этого промышленность было проще развивать в русском языковом поле, некоторые деревни Донбасса и по сей день «розмовляють» на суржике (смеси украинского и русского), в то время как городские жители тяготеют к чистому русскому языку. По мнению заведующей кафедрой славянской филологии и прикладной лингвистики в Донецком национальном университете Ирины Кудрейко, ситуация в Донбассе складывалась таким образом, что русский язык в течение многих лет заселения нашего края был и остаётся главным средством общения. Индустриализация Донбасса является основной причиной активного роста городского населения, уменьшения количества сельских жителей, а следовательно — формирования доминирующего русскоязычия. Коммуникативная мощность русского языка больше, так как значительное количество говорящих удовлетворяли свои потребности в общении в различных сферах деятельности именно по-русски. Стоит отметить невероятную толерантность власти Донецкой Народной Республики в вопросах языка. Украинский не был отменён, он является официальным языком наравне с русским. Официальным, но нежизнеспособным — как только его перестали искусственно насаждать, его ареал значительно сузился, почти исчез с языковой карты Донбасса, пропали вывески на украинском, репертуар театров перешёл на русский. Произошло это не из какой-то мифической ненависти к украинскому, а потому что отпала необходимость соответствовать предписаниям Киева. Стало возможным смотреть спектакль, не переводя, не задумываясь над значением отдельных слов, слушать и слышать сердцем, а не мозгом.

Русский язык с донецкой изюминкой

Как нельзя кстати, аккурат к объявленному главой Донецкой Народной Республики Денисом Пушилиным в январе 2019-го Году русского языка подоспела монография «Донецкий региолект» под редакцией профессора кафедры русского языка Донецкого национального университета Вячеслава Теркулова. В работе дано первичное описание донецкого региолекта русского языка. Объектом исследования являются языковые (фонетические, словообразовательные, лексические и грамматические) черты региолекта, основные особенности донецкого ономастикона, донецкая языковая личность, маркёры лингвокультурного пространства Донбасса, донецкий текст, методика обучения русскому языку в региолектных условиях. О том, что речь жителя Донбасса имеет особенности, не такие яркие, как речь, например, одессита или петербуржца, но всё-таки вполне ощутимые, говорилось давно. Александр Фадеев писал в «Молодой гвардии», что донбассовцы говорят на том смешанном наречии, «которое образовалось от скрещения языка центральных русских губерний с украинским народным говором, донским казачьим диалектом и разговорной манерой азовских портовых городов». Пример донецкой речи можно услышать в телесериале «Сваты» (в Донецке говорят «Сваты́», а не «Сва́ты»). Людмила Руденко, живущая в Осло, написала на страничке актрисы Татьяны Кравченко, уроженки Сталино, о её Валюхе, одной из главных героинь этого сериала:

«Татьяна Эдуардовна, я тоже из Донецка, но уже 20 лет живу в Осло. Не скучаю за Донецком и никогда не думала, что мне будет так приятно услышать неповторимый донецкий говорок, на котором говорит Ваша Валюха. Такому языку невозможно научиться (например, Элина Быстрицкая так и не научилась говорить по-казацки, как настоящая казачка), этот говорок у Вас в крови, и он часть Вашего таланта, Вашей индивидуальности. Я, например, очень люблю смотреть фильмы про Одессу (как «Ликвидация»), они для меня всегда комедия именно благодаря одесскому сленгу и забавной неповторимой одесской манере говорить. Вы же, дорогая Татьяна Эдуардовна, первая из актёров внесли свой вклад в кинематографе в пропаганду не менее забавного донецкого сленга, да так талантливо, что только благодаря одному этому фильм бы удался, а там ещё столько всего талантливого! Спасибо Вам огромное, дорогая Татьяна Эдуардовна, за это!»

Для чего необходимо исследование региональной речи?

Причин, как видится редактору монографии о донецком региолекте профессору Теркулову, три. Первая — прикладная. Как писал Григорий Рихтер (первый заведующий кафедрой русского языка), рассуждая об особенностях донецкого языкового состояния, «у многих жителей Донбасса, у значительной части его интеллигенции, его учащейся молодёжи выравнивание речи по литературным образцам требует переучивания, преодоления привычных местных особенностей». Учителю русского языка важно знать, какие именно местные особенности речи должны быть исправлены в процессе школьного обучения литературному языку, а информацию о них могут дать только комплексные региолектные исследования.

«Вторая причина — лингвокультурная, — считает Вячеслав Теркулов, — как утверждает Валентина Маслова, «разработка концепции региональной лингвистики позволит объяснить ряд закономерностей регионального языка и понять особенности региональной языковой личности с учётом культуры, истории, психологии, географии, социальных факторов региона, а также установить региональные ценности, лежащие в основе региональной картины мира». Сейчас унификация народно-разговорной речи вполне очевидна. Но если в ней ещё сохраняются какие-то местные особенности, они, вероятно, лингвокультурно значимы. Почему-то люди всё-таки говорят: «На дороге сплошная мачмала, разбитая самим же транспортом»; «В кайбаше хранятся личные вещи и суточный паёк трудящихся». Это не базовый фонд словаря дончанина: данные слова находятся на его периферии. Но они все-таки характеризуют в той или иной мере особенности местного менталитета, и именно поэтому их и нужно изучать».

Третья причина — литературоведческая. Донецкие региональные языковые черты отмечаются в текстах как классиков донецкой литературы Бориса Горбатова, Павла Беспощадного, Алексея Парщикова и др., так и в произведениях современных литераторов. В некоторых случаях на основе донецких регионализмов создаётся цельное поэтическое пространство.

География региолекта

Донецкий региолект — это речь жителей в первую очередь городов бывшей Донецкой области — Донецка, Горловки, Макеевки и т.д. Однако вполне очевидно, что она близка не только региолектам остального Донбасса, охватывающего ещё и Луганщину, и некоторые другие русские земли, но и региолектам ближайших к нам «недонбасских» регионов — Белгородчины, Слобожанщины и т.д. «Вполне возможно, что следует говорить о единой юго-восточной региолектной зоне, — говорит Вячеслав Теркулов, — включающей Донецк, Луганск, Белгород, Харьков и другие лингвистически сходные территории распространения русского языка. Но такой вывод требует всё-таки основательной поддержки фактами, получаемыми в ходе эмпирических полевых исследований, для которых необходимо создание и реализация программы изучения юго-восточных региолектов. А это сейчас сделать сложно, поскольку сложна сама ситуация, в которой сосуществуют эти региолекты».

«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся…»

В процессе исследования донецкого региолекта возникли сложности ненаучного свойства: оно стало объектом пристального и нездорового внимания различных спекулянтов от политики и журналистики. «Огорчает только то, что никто из этих людей даже не попытался познакомиться с нашими изысканиями, — говорит Теркулов, — во всех «критических» статьях о нашем проекте цитируется только одна моя фраза, сказанная в 2017 г. в телерепортаже о начале работы по исследованию донецкой речи». Сама фраза Теркулова:

«Сегодня мы начинаем разработку долгосрочной темы «Донецкий региолект», в рамках которой планируем собрать корпус русских текстов для научных исследований, затем проведём этимологический, лексический и грамматический анализ собранного материала. Затем мы хотим составить словарь донецкого региолекта. Не секрет, что у нас есть огромное количество слов, которые не понятны жителям других территорий, в частности, «тремпель», «тормозок». Нас также интересуют неофициальные городские наименования, например Щетинино — Щётка, Южный вокзал — Яма».

Как ни дико это звучит, но в этой фразе некоторые журналисты нашли свои собственные подсмыслы и создали целую вереницу мифов. Украинские да и некоторые российские СМИ утверждали, что донецкие филологи якобы по прямому приказу Кремля создают какой-то особый «донецкий язык», чтобы на его основе сотворить особую «донецкую нацию». Какая лютая чушь. Язык на основе региолекта создать нельзя.

«Язык возникает в результате унификации народной речи, — говорит Теркулов, — в результате стирания языковых различий между диалектами под влиянием единого литературного стандарта. Речь регионов сейчас менее различается, чем в то время, когда основной территориальной формой существования национального языка был диалект, и это закономерное следствие языковой конвергенции в пределах национального языка. Появление же новых языков возможно только на базе дивергентных процессов, к которым региолекты не имеют никакого отношения».

Словник

Можно писать множество общих слов, пытаться разъяснить читателю, что же такое региолект, можно ссылаться на учёных и искать подтверждение, почему надо изучать особенности региональной речи, но ничто не отменит речи, пробуемой на вкус. Вот вам, дорогие читатели, несколько десятков региолектных слов (всего филологами на сегодняшний момент зафиксировано более 650 слов, характерных для донецкой речи). Дончанам все они знакомы, более того, дончане их любят. Я надеюсь их полюбите и вы. Аполо́нник, ополо́вник — половник. Бакла́жка — пластиковая бутылка. Брасма́тик — 1) тюбик туши для ресниц; 2) сама тушь. Гайгу́й — вечеринка. Гаплы́к — конец, провал. Га́пнуться или гэпнуться — упасть. Гармы́дер — беспорядок. Зме́йка — застёжка-молния. Каву́н — арбуз. Кавуни́ха, кавуни́ца, кавуны́ця, кавуны́чка — арбуз, определяемый покупателями как «кавун-девочка», немного сплющенный и широкий в нижней части, с большим пятнышком напротив хвостика, очень сладкий. Керпа́тый — курносый. Кинде́йка — маленькая комната, тесное помещение. Клеть — 1) подъёмное устройство для транспортирования шахтных вагонеток и людей (шахт.); 2) кладовая. Коного́нка — 1) шахтёрский фонарик, надеваемый на каску; 2) фонарик, надеваемый на голову; 3) фонарик. Копёр — 1) сооружение над шахтой с подъёмником клети; 2) перен. — всё, что возвышается. «Что за копёр ты соорудила на голове?». Копы́тные — 1) часть оплаты труда шахтёра: компенсация за проход от клети к месту работы; 2) сдача, оставляемая как вознаграждение тому, кто сходил за покупкой. Крот — 1) шахтёр; 2) болельщик футбольного клуба «Шахтёр»; 3) игрок этого клуба. Лавру́шка — лавровый лист. Лу́тка, лу́дка — дверной косяк. Мря́ка — 1) мгла, туман; 2) мелкий густой дождь. Навести́ — заварить чай, растворимый кофе. Надухопе́риться — надушиться, опрыснуть себя духами или чем-либо душистым. Насы́пать (борща, супа) — налить. Ны́шпорить — суетясь, выискивать что-либо, шарить, ковыряться в чём-либо. Обра́тка — 1) ответный выстрел артиллерии; 2) поездка с Украины в Донецк (в речи перевозчиков). Отлы́гать — 1) прийти в себя; 2) выздороветь. Охоло́нуть — 1) остыть; 2) замёрзнуть. Па́йта — тёплая весенне-осенняя кофта.