Нет только эсминца «Вороватый»
На пятом году конфликта на Украине юридическая война с Россией превращается для Киева еще в один фронт. 5 июня суд в Голландии принял решение об аресте активов российской компании «Газпром» по ходатайству украинской компании «Нафтогаз». Начало же этому было положено еще в мае, когда Третейский суд в Гааге впервые в истории обязал Россию заплатить компенсацию в 159 миллионов долларов украинским компаниям из-за присоединения Крыма. Украинская государственная компания «Черноморнефтегаз» — дочернее предприятие Нафтогаза — стала самым крупным и самым скандальным активом, конфискованным Россией в Крыму. Планировалось, что к 2020 году Черноморнефтегаз должен был достигнуть добычи в 5 млрд кубометров и обеспечивать своим газом весь юг Украины, а добычу он вел на всем украинском черноморском шельфе. Для этого в 2011 году для компании на деньги Нафтогаза по 400 миллионов долларов за единицу купили две новые плавучие самоподъемные буровые установки (СПБУ) и с их помощью начали разрабатывать крупнейшее Одесское месторождение. К 2014 году половину добычи Черноморнефтегаза обеспечивало как раз именно оно. Тогда на платформы у берегов украинской Бессарабии и высадились «вежливые люди» в российской военной форме и с оружием — по данным международной расследовательской группы InformNapalm, это были военнослужащие Псковской дивизии ВДВ. Буровые платформы и месторождение были захвачены, и с тех пор под охраной военных кораблей РФ уже «крымский» «Черноморнефтегаз» четвертый год ведет добычу около 1 миллиард кубометров газа в год. О ходе тяжбы по этому иску «Спектру» рассказала директор украинской компании «Черноморнефтегаз» Светлана Нежнова, которая является ключевым свидетелем Украины в деле о национализации Россией имущества компании в Крыму. (В тексте речь идет об украинской компании: в Крыму также есть российская компания «Черноморнефтегаз», ее возглавляет Игорь Шабанов — прим. «Спектра»). «Спектр»: Светлана, о чем вы беседовали с арбитрами в Гааге? Светлана Нежнова: Я ездила давать показания в Гаагу на прошлой неделе. Я корпоративный свидетель по данному делу, арбитры задавали мне немало вопросов, но все эти вопросы связаны с тем, что они хотят разобраться в ситуации, что произошло с предприятием во время оккупации. Соответственно были даны все ответы и теперь мы будем ждать решения арбитража, чтобы перейти к расчету убытков по этому решению. Международные суды — это не быстрый процесс, но в нашем конкретном случае, как ни странно, неучастие России в арбитраже ускорит дело хотя бы потому, что те же прения будут короче. Россия заранее заявила, что не признает его результаты и не будет выполнять решения арбитража. Но есть международные механизмы возмещения убытков и есть имущество Российской Федерации в тех странах, которые признают решения Гаагского трибунала. И есть же еще один суд, который ведет МИД Украины по нарушению Конвенции по морскому праву от 1982 года, и вот там Россия будет скорее всего участвовать. Иначе их могут просто исключить из всех международных конвенций, к которым они присоединились. А там как раз речь пойдет о полезных ископаемых, рыболовстве, препятствии судоходству, Крымском мосте, ну и о морской инфраструктуре по добыче газа в том числе. Там 19 февраля 2018 года украинская сторона подала в суд меморандум с изложением всех свидетельских показаний, теперь российская сторона имеет три месяца на изучение материалов и формирование своей позиции. Интересы как МИДа, так и Нафтогаза в нашем суде представляет американская юридическая компания Covington & Burling LLP. — А почему так поздно иски в суды пошли? — Тут нужно понимать, что после оккупации Черноморскнефтегаз вышел из Крыма не только без активов, но и без документов. Документов не было вообще никаких — ни спецразрешений на пользование недрами, ни документов на собственность на имущество, ни документов, подтверждающих право собственности на корабли. И, конечно, чтобы это все для такого большого предприятия восстановить понадобилось какое-то время. После того как были восстановлены документы, было необходимо собрать доказательства того, что в каждый момент там находятся именно российские военные, а никакие не другие. Нужны были мониторинговые миссии с правоохранительными органами, пограничниками, видео, аудио, фотофиксацией всего. Это тоже определенная часть работы. — Вы лично участвовали в мониторинговых миссиях? Вот так садились в пограничный катер и?.. — Ну, я лично всего три раза в этом участвовала. И садилась я на корабль, на катере шесть часов по морю идти как-то некомфортно. И от Одессы, а один раз от Скадовска, шли к месторождению, которое расположено в морской экономической зоне Украины. В этом-то и уникальность истории, понимаете? Они захватили Крым, а потом стали добывать газ в морской экономической зоне Украины у берегов Одесской области, потому что оккупационным властям Крыма нужно как-то газом население обеспечивать. Поскольку других вариантов нет, под охраной оружия, эксплуатируют Одесское месторождение. — А других нет месторождений? — Введенных в эксплуатацию 9 месторождений, а всего у Черноморскнефтегаза 12 разрешений на пользование недрами и 10 месторождений. Украина планировала развивать шельф и всю морскую инфраструктуру для добычи на шельфе создавала. У нас 32 плавсредства было вместе с буровыми установками. У нас 4 буровые установки были — две постарше 80-х годов еще, а две новые, купленные в 2011 и 2012 году. Каждая по условиям договора около 400 миллионов долларов стоила. — Наблюдаете за своим имуществом? — По кораблям мы что сделали? Сразу в сентябре 2014 года восстановили свидетельства права собственности и хождения под флагом Украины. И закрепили их за портом Одесса (раньше они за Черноморском и Севастополем числились). Соответственно мы обезопасили их от сдачи в аренду по всему миру. Потому как у судов нет теперь легальных документов и тот «Черноморскнефтегаз» включен в санкционные списки США, ЕС и Японии. Ну, а последнее, что сделали по кораблям — подали их в международный розыск, Интерпол, везде! Ну, чтобы закрепить еще эти позиции. Интерпол по всем странам разослал письмо со всеми данными украденных у нас кораблей, чтобы они не могли заходить в порты. Они на протяжении всего этого времени пытаются либо по недрам, либо по кораблям как-то свои права узаконить. По буровым… Приплываем мы на мониторинговой миссии к месторождению, рассматриваем нашу буровую. А это СПБУ пятого поколения, названия у одной «Петр Годованец», вторая — «Украина». Они зарисовали краской «Украина», написали «Крым-1», но от этого ее документы же не поменялись! И стоят наши буровые с нарисованными «Крым-1» и «Крым-2» одна на Одесском месторождении сейчас, другая — поближе к Крыму. Потом они хотели поставить российский морской регистр на эти корабли. Но он же «белый», открытый — его весь тогда можно было отдать под санкции, и все российские корабли по всему миру имели бы неприятности. Соответственно, защищая свой морской регистр с кораблями, они все плавсредства Черноморнефтегаза поставили в речной регистр, потому что он вроде как «внутренний». При этом при регистрации у плавсредств изменены технические характеристики, но это все внутренние документы, которые Российская Федерация сама для себя придумала и выдала. В международном плане эти документы использоваться не могут. А для нас подобные факты — лишнее доказательство в международных судах. Потом они закон в 2014 году приняли о том, что спецразрешения на недра в Крыму выдается РФ. Но дело в том, что если на Украине это открытый реестр, куда мы можем завести код ЕДРПО официального украинского Черноморнефтегаза и там на нас 21 спецразрешение пролонгированное до конца оккупации специальным решением, то у них это все закрыто. Теперь они «международные» аукционы собираются делать на наши недра. Очень быстро прошли по законодательному пути — 31 декабря 2017 зарегистрировали изменения в принятый в 2015 году закон, а весной приняли. Написали, что не меньше 50% в предприятии, заходящем на аукцион, должно быть в собственности Российской федерации. Я предположила, что таким образом как-то пытаются Одесское месторождение для себя «узаконить». Посмотрим, как они будут проводить аукционы на недра, принадлежащие Украине. Любое предприятие, которое зайдет на аукцион, тут же попадет под санкции. И если предположить, что они что-то проведут, то, я думаю, в аукционе примут участие компании, которые специально будут созданы под это дело. — Как это женщине плыть на вооруженном пограничном корабле? Не было страшно? — Слушайте, но злость же есть большая, когда ты смотришь на имущество, которое принадлежит предприятию, и видишь, как наше названия корабля «Сиваш» вдруг закрашено российским флагом! Как это не показать миру и в международных судах? Да, там есть российские военные корабли, боевые самолеты, которые поднимали во время одной из мониторинговой миссии и направляли на наш корабль. Там на буровых военные и с гранатометами, и с самым современным оружием, которые они направляют в нашу сторону. Откуда мы про это знаем? Украинский самолет все это снимает. Там жилой блок есть, и сверху этого блока вертолетная площадка расположена. И вот на этой вертолетной площадке они раскладывают свое оружие и направляют в сторону корабля. Гранатометы какие то, трубы военные какие-то. Фотографии хорошего разрешения видны знаки различия, шевроны. Сейчас нам не дают подойти ближе, а в первую миссию мы приблизились на где-то 500 метров и покружили там вокруг. Так они очень испугались и именно тогда самолеты подняли. А так теперь ближе 1,5 или 2 километров нас стараются не подпускать, военные корабли их направляются к нам, начинают маневрировать, угрожать столкновением, при полном молчании в эфире. Морская стационарная платформа приспособлена к жизни людей на ней, а есть блок-кондуктор — это металлическая конструкция, на которой жить нельзя. Так вот в последней миссии мы обнаружили, что они и там военных разместили. Одесское месторождение они охраняют очень хорошо! Последний радиоперехват, который был при нашем приближении: «Прячь военных!» Они уже поняли, что мы это все показываем миру и готовим к международным судам. Я не хотела бы сейчас говорить, как мы определяем части, которые там «воюют», и как мы это все отслеживаем. Деликатный момент. Но боевые корабли эти… Такие красавцы, в полной боевой готовности, есть на что посмотреть! У нас есть их названия, интересные такие — «Пытливый», «Сметливый». Нет только какого-нибудь эсминца «Вороватый», подошло бы хорошо к ситуации. — А правда, что добыча упала к 2018 году под руководством россиян? — Правда. План у них добывать 1,4-1,5 миллиарда кубометров, а остальную массу до 4 млрд будут накачивать из РФ. Им не выгодно разрабатывать шельф — капиталовложения, сложные технологии, основное Одесское месторождение, которое явно украинское и разворачивающиеся международные суды… РФ сейчас просто забирают все ресурсы, которые есть. А себе планируют, что будут запитывать Крым газом с России. Газопровод уже построен с Краснодарского края на Крым, построены ответвления этого газопровода в Крыму. Последнего директора оккупационной компании «Черноморнефтегаз» сняли за то, что этот газопровод до сих пор не введен в эксплуатацию. Это не то седьмой, не то восьмой администратор компании, которого они сменили за четыре года, у меня где-то список этих «красавцев» есть. Есть список из 20-ти компаний, что строили этот газопровод и мы сейчас занимаемся активно процессом, чтобы их санкции тоже не обошли. В России переизбыток своего газа и его просто будут качать сюда. А двукратный рост потребления газа Крымом связан с тем, что они его собираются сжигать для добычи электроэнергии. Две парогазовых установки поставили в Симферополе и Севастополе и собираются сжигать там газ. Никакой экономической составляющей в жизни Крыма больше нет.
