Средство от опустынивания: ученые рассказали о новом проекте поворота северных рек

Идея с поворотом российских рек в южные регионы получила недавно второе дыхание. О ней говорили на последнем заседании научного совета отделения наук о Земле РАН «Водные ресурсы суши». Научный руководитель Института водных проблем РАН Виктор Данилов-Данильян в беседе с обозревателем «МК» объяснил, почему этот вариант, отвергнутый научным сообществом в далекие 1980-е годы, вновь стал актуален как никогда.

Переброска части стока российских рек в Казахстан и Среднюю Азию («поворот сибирских рек») — это один из крупнейших неосуществлённых советских проектов. Он был направлен на обеспечение водой самых засушливых регионов Советского Союза. Солнца там много, а пресной воды мало, – вот и придумали ученые перекинуть сток полноводных сибирских рек в пустыни Средней Азии, чтобы выращивать побольше хлопка. 

О такой возможности еще в 1948 году в письме Иосифу Сталину написал академик, географ и геолог Владимир Обручев, но вождь народов не уделил проекту особого внимания.

Однако тема эта так понравилась (в основном представителям южных районов страны), что ее поднимали потом не раз на всесоюзных совещаниях в Ташкенте, Алма-Ате, Москве, Новосибирске. Понадобилось больше 20 лет, чтобы в 1970 году ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление № 612 «О перспективах развития мелиорации земель, регулирования и перераспределения стока рек в 1971—1985 годах». В нём была объявлена первоочередная необходимость ежегодной переброски 25 кубокилометров воды (объем крупного водохранилища) к 1985 году.

Трасса была выбрана к 1976 году, началось поэтапное разработка проекта, но 14 августа 1986 года было решено прекратить все работы. Противники переброски воды сибирских рек утверждали, что он катастрофичен с экологической точки зрения. 

– Виктор Иванович, расскажите, в чем заключалась катастрофичность прежнего плана?

– Сразу отмечу, что, по моему мнению, на данный момент для нашей страны более актуальна переброска рек не из Сибири в Среднюю Азию (Нижняя Обь — Аральский регион), а с севера в южные регионы Европейской части Российской Федерации, где идёт процесс опустынивания, где повсеместно отмечается водный кризис.

Теперь о той критике «поворота» сибирских вод, что была. Заметьте, только сибирских, потому что технико-экономическое обоснование (ТЭО) именно этого проекта поступило на госэкспертизу Госплана СССР в 1980 году. Проект же северной переброски так до госплановской экспертизы и не добрался. 

Основных направлений критики было два: негативные экологические последствия и слишком высокая стоимость. На стоимость среди публики, которая тогда бушевала с протестами, мало кто обращал внимание. А вот прогнозы об экологических последствиях сыграли свою роль. И, надо сказать, они были небеспочвенными. Если иметь в виду канал, который предполагалось строить, это была бы целая река, протекающая в открытом земляном русле длиной более 2,5 тысячи километров, шириной 100 с лишним метров, глубиной в 9 метров. Специалисты тогда рассчитали, что фильтрация (то есть просачивание воды в почву) вместе с испарением в таком канале «украли» бы из него порядка 50 процентов влаги! До недавнего времени Северо-Крымский канал характеризовался именно так. А Большой Каракумский канал (наряду с китайскими это одна из самых протяженных искусственных рек в мире) и сейчас так характеризуется.

 Справка «МК». Поступление воды на орошение сельхозземель Крыма по Северо-Крымскому каналу было прекращено украинскими властями в 2014 году, но восстановлено в апреле 2022 года. После разрушения войсками ВСУ Каховской ГЭС в июне 2023 года канал не может работать. 

Экологические последствия от такого объема потерь воды действительно были бы очень серьёзными. Это и подтопление территорий, и заболачивание окрестных земель, и деградация окружающих экосистем! 

На прошедшем заседании ОНЗ РАН участники вновь признали наиболее перспективными проектами перераспределение части стока Оби в Аральский регион на границе Узбекистана и Казахстана и рек Печоры и Северной Двины в бассейн реки Волги и далее в Приазовье. Что изменилось с 1986 года?

– Очень много чего в мире изменилось. Во-первых, изменилась ситуация и в Центральной Азии, и особенно на юге Европейской части России, где, конечно, дефицит воды стал ощущаться гораздо сильнее, а что касается новых российских регионов, то тем более. Процесс опустынивания там идёт полным ходом. Если не помочь им с водой, пустыня «откусит» у нас значительную часть плодородных земель. Самая яркая иллюстрация — это наша река Дон, который преимущественно из-за природных причин за последние 40 лет потерял почти 40% своей водности. И если водоносность Волги или уровень Байкала проявляют какую-то цикличность, то с Доном, похоже, цикличности нет — это тренд, который длится долго и будет продолжаться. Для того чтобы хотя бы сохранить то, что мы сейчас имеем, придётся принимать очень серьёзные меры по наведению порядка в водном хозяйстве. И в этом нам поможет еще одно изменение – радикальные перемены в технологиях.

– Что же вы предлагаете?

– Рассмотреть, изучить возможность переброски части стока северных европейских рек в бассейн Волги для водоснабжения Калмыкии, Ставропольского края и других окрестных регионов, а также построить водовод «Волга–Дон-2». Кстати, проект такого канала существует и даже понемногу реализуется.

– А как же все-таки быть с возможными подтоплениями в результате переброски теперь уже северных вод?

- Как я уже говорил, раньше задумывался канал с открытым руслом, при котором фильтрация и подтопления были бы неизбежны. На рубеже веков, в начале нулевых годов стали поговаривать о железобетонных трубах, а теперь речь идёт уже о пластиковых трубах и даже о трубах из недорогих композитов. Из пластиковых труб, которые можно пустить под землёй, практически нет испарения и фильтрации. В холодных регионах глубина их залегания может быть где-то 2–2,5 метра, там, где потеплее – 1,8 метра, южнее – и того меньше. Потери воды при таком водоводе составят всего около 2 процентов. Есть разница с 50 процентами?

– Но есть, наверное, еще одна преграда. Если в советские годы средства на «поворот рек» были не самым главным аргументом, то сейчас они могут сыграть решающую роль.

– Если старый проект открытого канала дал бы эффект только после полного завершения строительства (его строили бы минимум 15 лет), то трубы можно тянуть отдельными «очередями». Протянули одну очередь из 7–8 «ниток» труб трёхметрового диаметра на 5 миллиардов кубометров воды в год, и по ней сразу потечёт вода. Дальше можно расширять пропускную способность по возможности, – следующая очередь нитка пройдёт рядом с предыдущей, вдоль нее, при этом строительная инфраструктура останется от первой очереди, и сооружение второй будет значительно дешевле.

— Есть ли уже пример использования таких труб для переброски воды у нас или за рубежом?

– Не так давно трубы диаметром 3 метра были испытаны на Акуловском водоводе под Москвой. Он, конечно, коротенький, но для проверки механических и химических свойств трубы вполне годится, и справляется отлично.

– Как может выглядеть на карте водовод от северных рек?

— Эта система может начинаться с трубопровода в верховьях или среднем течении Северной Двины или Печоры. Их вода поступает в реки Волжского бассейна через притоки Камы в саму Каму, а дальше по Волге спускается вниз. Она, конечно, великая река – наша Волга, но дополнительные кубокилометры воды и ей не помешают, – это будет очень кстати и для судоходства, и для рыбного хозяйства. Вода благополучно достигнет её низовьев на юге, и там будет разобрана на орошение окрестных регионов и на запад – в бассейн Дона.

– Почему высыхает Дон?

– Причин тут несколько – от изменения климата до военных действий, в результате которых перестал работать канал Северский Донец (это главный приток Дона) – Донбасс. Украинские власти перекрыли его, как только наши войска освободили Мариуполь. Но даже если полностью восстановить этот канал, воды все равно будет не хватать, когда мы говорим не только о доступности воды для населения, но и о развитии территорий.

– Что будет, если Дон не напитать водой?

- Тогда надо готовиться к худшему в связи с дальнейшим снижением его водоносности. Если это будет продолжаться 20-30 лет, то постепенно начнется деградация почв. Гумус, который содержится в чернозёмах, минерализуется, и плодородие пропадёт.

– То есть, сколько потом уже ни лей, почвы уже не восстановятся?

— Нет, быстро не восстановятся. Для этого нужны минимум сотни лет.

— Крым, насколько я понимаю, тоже остро нуждается в воде...

— «Внешняя» вода туда может поступать через Северо-Крымский канал из Каховского водохранилища (которое сейчас уничтожено) или при помощи насосной станции из Днепра, это раза в 3–4 меньше, чем давал Северо-Крымский канал. Но кроме того, воду можно поискать и в самом Крыму.

— Найти артезианские воды?

— Да. Подземную воду в Крыму берут и сейчас, но похоже, что знают о ней очень мало. Есть у нас люди, которые прекрасно умеют делать геологоразведку на воду, но предложения привлечь их для решения крымских водных проблем как-то пока не получили отклика.

– Раньше артезианские скважины искали при помощи виноградной лозы, а сейчас как это делается?

- Информацию о возможных местах залегания водоносных подземных источников получают при помощи аэрорадиомагнитной разведки. Делается это при помощи вертолёта, к которому подвешивают все необходимые приборы, и он сканирует территорию. Так собирается первичная информация, обработка которой даёт представление о структурах, залегающих на глубине до 300 метров. Это сложная компьютерная обработка. Алгоритмы для неё разрабатывают в Институте проблем управления РАН.