Депутат из Башкирии рассказал о борьбе с "черными" копателями

В плотном графике депутата Госдумы РФ от Башкортостана Зарифа Байгускарова трудно выкроить время для встречи с журналистами. Но для редакции "Российской газеты" в Уфе член комитета по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды всегда делает исключение.

Зариф Закирович, вы автор многих законодательных инициатив. Как из достаточно частных вопросов появляются общефедеральные темы?

Зариф Байгускаров: Был хороший опыт работы в комитете по государственному строительству и законодательству. Это было мне близко, я юрист по образованию, работал судьей, и совершенствование кодексов: уголовного, уголовно-процессуального, гражданского и других - было мне интересно. Переход в комитет по экологии не был простым, но здесь я оказался, наверное, нужнее. За прошлый год нам - депутатам от Башкортостана - удалось сделать очень много для республики, в том числе по реализации нацпроекта "Экология". Вижу изменения и рад, что являюсь автором или соавтором многих инициатив. Уверен, они принесут пользу.

В ваших выступлениях часто звучит тема незаконной разработки недр...

Зариф Байгускаров: Так называемые "черные копатели" - это актуальная тема не только для Башкортостана, но и для всей России. Еще в 2019 году я подготовил проект закона об обязательной рекультивации испорченных земель недропользователями. Начался ковид, в этой сложной ситуации было решено отложить его рассмотрение. Летом прошлого года я вновь поднял этот вопрос - тянуть дальше нельзя. Все члены комитета поддержали мою инициативу. Был подготовлен обновленный проект закона, проведен ряд совещаний с участием руководителей федеральных министерств, надзорных органов, Центробанка России и, конечно, представителей общественных организаций, предприятий-недропользователей. Мы скрупулезно обсуждали каждый вопрос. Потому что решение касается многих, речь идет о природоохранных мероприятиях, которые стоят немалых денег.

Расскажите коротко о сути законопроекта.

Зариф Байгускаров: Перед выдачей лицензии, будь то добыча золота или камня-плитняка, песка, глины или чего-то еще, когда уже известны примерная площадь работ, глубина разработки, должен быть представлен проект, в котором также имеются расчеты по рекультивации земли. К примеру, добыча будет проводиться на пяти гектарах земли, по предварительным подсчетам на восстановление может потребоваться около пяти миллионов рублей. Предприятие внесет эту сумму в экологический фонд, которая будет храниться в банке под процентами. По окончании добычи, если рекультивация проведена и принята комиссией в составе экологов, представителей Росприродназора, муниципального образования, компания сможет забрать средства с процентами из фонда. Если же она этого не сделала - сбежала, ликвидировалась, уклоняется от рекультивации, то эти деньги перейдут в субъект РФ, на земле которого велась разработка, и на эти средства все равно будет проведена рекультивация испорченной земли. Есть и альтернативный второй вариант: гарантия одного из крупных системообразующих банков. Выбор будет за недропользователем, но будет гарантия, что земли после добычи будут восстановлены.

Когда речь идет о незаконных разработках, часто говорят именно о золоте. Иногда кажется, что тут у нас практически Эльдорадо. У нас действительно много этого металла?

Зариф Байгускаров: Золото у нас есть, и добывать его очень выгодно. Я всегда говорю, что природное богатство нашей республики - это и проблема нашего народа. Если мне память не изменяет, только в Баймакском районе в годы Великой Отечественной войны добыли около семи тонн золота. А начинали разработку еще в восемнадцатом веке. Между прочим и по этой причине мелеет озеро Талкас - еще одна моя личная боль.

Мы знаем, что к Талкасу у вас особое отношение. Какие вопросы по нему удалось решить за год?

Зариф Байгускаров: Представляете, раньше на его берегах росли шикарные лиственницы, сосны. Их варварски вырубили. Приезжая отдыхать на единственное в округе глубоководное природное озеро, люди оставляют горы мусора. Исчезает рыба, мелеет водоем, зарастая травой. По итогам неоднократных встреч Росрыболовство в этом году пообещало внепланово с помощью специальной техники провести очистку озера. После этого запустим рыбу - это будет препятствовать зарастанию травой. Все это происходит под пристальным вниманием ученых. Радует, что общественность активно подключается к процессу. Уже пять лет мы проводим там экологические субботники, собираем при этом до 150 мешков мусора. В прошлом году посадили 200 сосен, оградили их. Я убежден, что вокруг Талкаса, с включением хребта Ирандык, нужно создавать национальный парк, дав статус особо охраняемых природных территорий. Так мы сохраним это уникальное место для будущих поколений. Кстати, очередной субботник на берегу озера Талкас пройдет 19 апреля.

Вопрос мусорных свалок тоже постоянно в экологической повестке. Как решается?

Зариф Байгускаров: Впервые мы получили порядка полутора миллиардов рублей из федерального бюджета на их рекультивацию. Средства пошли на рекультивацию про-блемных свалок в Баймаке, Сибае, Стерлитамаке, Благовещенске, Давлеканово, Кумертау. Они накапливались там по 40-50 лет. Я проехался по ним, оценил состояние: теперь даже незаметно, что раньше тут лежали горы мусора. Растет трава. Через четыре года эту землю можно будет использовать для хозяйственных нужд, кроме строительства. Замечания есть, но работа по их устранению ведется. Мне есть с чем сравнить. По поручению руководства Госдумы я проверил качество рекультивации шести свалок в Оренбургской области. Там совсем иная ситуация. Часть выделенных средств использована не по целевому назначению. По этим фактам в настоящее время идет проверка правоохранительных органов.

Но по мусору на самом деле очень много вопросов: строительство и деятельность мусоросортировочных комплексов, организация работы регоператоров. К примеру, ко мне пришло коллективное обращение от них. Рассказывают, что их начали штрафовать за превышение нагрузки на ось мусоровозов. И штрафы - от 200 тысяч рублей. В день работы автомашин только одного регоператора "Эко-Сити" штрафы могут составить 6-7 миллионов рублей. Но ведь в то время, когда они закупали спецтехнику, таких требований не было. И конструкция автомобилей не была рассчитана под новое законодательство. А камеры у нас теперь везде, соответственно, и штрафы будут идти постоянно. Это ведет к тому, что перевозчики начинают искать лазейки: объезжать камеры, закрывать номера. Какой выход? Они просят поднять стоимость услуг для людей за вывоз мусора. На это мы не пойдем, это дополнительная нагрузка для жителей. Регоператоры говорят, что, если решение не будет принято, они будут вынуждены прекратить сбор и вывоз мусора.

Я выступил по этой проблеме в комитете Госдумы. Меня поддержали коллеги, совместно разработали проект закона и его приняли. С первого апреля он вступил в силу: в течение трех лет регоператоров штрафовать не будут. В то же время мы пригласили министра промышленности России для решения вопроса о производстве мусорных машин, соответствующих требованиям. Он сообщил нам, что ведутся переговоры с КамАЗом. Есть надежда, что через пару лет у нас такая спецтехника появится.

Сейчас мы хотим принять закон, обязывающий регоператоров убирать мусор возле контейнеров. Сегодня это возложено на муниципальные образования и на сельские советы. Но у них недостаточно средств и людей для этого.

Где взять деньги - вечный вопрос для муниципалитетов. У них много обязанностей, но мало инструментов...

Зариф Байгускаров: Года четыре назад мы инициировали создание Экологического фонда. Он состоит в том числе из штрафов за нарушение экологии. Они "окрашены", то есть их нельзя использовать на другие цели. В прошлом году там собралось порядка 300 млн рублей. Они частично идут в муниципалитеты, частично - в субъекты.

В настоящее время мы начали рассматривать проект закона, согласно которому средства из этого фонда можно будет направить на рекультивацию незаконных свалок. Также проектом закона обязываем собственников и арендаторов земель ликвидировать мусорные свалки, находящиеся на этих землях. Почему мы хотим внести эти изменения? Сегодня ликвидация свалок возложена на муниципальные образования, но у них нет средств на их ликвидацию.