Эпохи звука: история и коллекция музея аудиоаппаратуры "Дом винтажной музыки"

"Дом винтажной музыки" - музей и культурное пространство, где собрана самая большая в мире историческая коллекция аудиоаппаратуры, от первых граммофонов и ламповых радиоприемников, до японских "бумбоксов" 80-х годов. В трех зала музея представлены 270 экспонатов трех эпох музыкальной индустрии (механической, ламповой и транзисторной). Всего же коллекция "Дома" насчитывает более 400 экспонатов, отражающих историю записи и воспроизведения звука. Основательница и директор музея Кристина Беленькая рассказала "Российской газете", как появился музей, насколько важно, чтобы все его экспонаты "звучали", и почему старинная аудиоаппаратура ничуть не хуже современной.

Первый вопрос про место, где мы сейчас находимся. "Дом винтажной музыки" - культурное пространство или все-таки это музей с опциями, с кафе, с лекционным залом? Какая концепция изначально задумывалась?

Кристина Беленькая: Главная часть "Дома" - это все же музейная коллекция. Мы позиционировали себя долгое время как музей и, наверное, остались бы в таком статусе, если бы понимали, что сможем зарабатывать только как музей. Но музеи у нас (да и большая часть музеев в других странах) может функционировать или на государственные дотации, или на деньги спонсоров и меценатов, поскольку никакое количество входных билетов не может материально обеспечить жизнь музея. Поэтому в нашем случае единственным способом выживания стало дополнение его содружественными опциями, а именно - концертным залом, магазином пластинок и кафе, которые и обеспечивают жизнь музея. Ну и плюс к этому, такая мысль возникла еще в момент нашего первого музейного проекта на ВДНХ. Там был только музей, но очень быстро посетители, которые приходили к нам, говорили: "Как у вас прекрасно. Все чудесно, но вот чашку кофе выпить негде, а очень хочется". Мы уже тогда понимали, к чему мы должны прийти. Поэтому это и одновременная необходимость, и пожелание наших гостей. Та бизнес-модель, при которой наш проект может выжить.

Как родилась ваша коллекция?

Кристина Беленькая: Основу коллекции заложил мой супруг Алексей. Он начал собирать виниловые пластинки еще с юности. После появился интерес к разному типу аппаратуры. Это очень долгая, более чем 20-летняя история, но сама идея музея, которая возникла у меня, еще какое-то время отвергалась супругом. Он опасался за сохранность коллекции. Мне потребовалось много усилий, чтобы убедить его в том, что таких рисков нет и к нам придут те, кто будет интересоваться историей аудиотехники. Моя заслуга лишь в том, что я структурировала коллекцию, систематизировала, упаковала, придала этому вид законченного проекта, создала социальные сети, создала к проекту внешний интерес и так далее. Так что можно сказать - это семейный продукт.

А для коллекционера важно, чтобы люди видели его коллекцию, или просто сам факт обладания какими-то уникальными артефактами уже достаточен?

Кристина Беленькая: Мало коллекционеров задумываются о том, что будет с их коллекцией. Ими, как правило, движет страсть. Все коллекционеры - люди страстные, и в попытке собрать какое-то количество нужных им артефактов они совершенно не задумываются о том, что будет дальше. Я знаю большое количество коллекционеров, на которых мне просто больно смотреть, потому что они сидят на очень интересном материале, но вокруг них никого нет, кроме их предметов коллекции и их самих, потому что, как правило, мало близких, готовых разделить эту страсть и предоставить все жилое пространство во имя этой коллекции. Мало детей, которые готовы двигать это дело дальше. Как правило, коллекционеры - люди глубоко одинокие, и, находясь внутри своей страсти, они не понимают, что делать дальше. А для меня важно, какая судьба ждет нашу коллекцию.

Я противник бездумного собирательства, и как раз "Дом винтажной музыки" - это инициатива, чтобы не дать коллекции пропасть. Очень хотелось, чтобы это было частью нашей культурной жизни, чтобы это было именно в Москве, в нашей стране. Несмотря на предложение продать ее в другую страну - а на нас выходил коллекционер, который хотел купить ее целиком - мы ее не продали, потому что очень хотели, чтобы она была доступна именно в России, в нашем городе. Чтобы мы могли гордиться, чтобы люди могли приходить сюда. И любой из нас мог бы сказать: "А вот только у нас в Москве такая есть штука". Я считаю, что именно этот путь правильный.

Вся аппаратура, выставленная в музее, в рабочем состоянии, даже та, которой более ста лет. Такова концепция музея?

Кристина Беленькая: Да. У нас все же музей аудиоаппаратуры. И если наши экспонаты не будут звучать, сама идея "Дома винтажной музыки" теряет смысл. Большинство наших экспонатов визуально тоже привлекательны, но все же их создавали для того, чтобы записывать и воспроизводить звук. Более того, у меня даже создается впечатление, что если какой-то экспонат долго не играет, то он на нас "обижается" и ломается чаще, чем те, которые играют регулярно. И еще немаловажный момент. 100, да и 50 лет назад, концепция создания бытовой техники была другая. Она должна была служить долго и была намного надежнее, чем та, которая производится сейчас. В нее не закладывалось запланированное маркетологами устаревание, которое закладывается в конструкцию и материалы сейчас.

Как вообще удается восстанавливать и реставрировать технику, которую вы приобретаете? Она же попадает к вам в разном состоянии?

Кристина Беленькая: Слава Богу, что есть люди, которые любят и умеют ремонтировать такую аппаратуру. Мне поначалу казалось, что те, кто занимается ремонтом такой техники, это должны быть такие "старые мастера" с очками, замотанными изолентой. Но нет, это, как ни странно, молодые и увлеченные люди, которые просто обожают технику, разбираются в ней и действительно качественно ремонтируют. У нас есть мастера, которые занимаются только механикой. Это касается граммофонов и подобных аппаратов. Отдельно есть мастер, который реставрирует корпуса, делает все, что касается работы по дереву. Отдельно есть специалист, который занимается ламповой техникой, и отдельно есть мастер, который ремонтирует "современную" транзисторную аппаратуру.

Запчасти мы раньше приобретали по всему миру, на eBay и других подобных площадках. Сейчас с этим, разумеется, сложнее. И с оплатой, и с транспортировкой. Так что приходится иногда заниматься каннибализацией аппаратов, снимать запчасти с тех, что не выставлены в музее. Но какие-то детали достаем по-прежнему. В общем, пути и способы разные. Немало устройств нам подарили. Мы сейчас, правда, уже стараемся в большинстве случаев отказывать, так как предлагают в основном типовые устройства. Но если вдруг какой-то уникальный аппарат попадется, то, конечно, независимо от того, в каком бы состоянии он ни был, мы его возьмем и уже затем будем думать, что с ним делать.

В мире существует немало частных музеев, но за их созданием стояли даже не миллионеры, а миллиардеры. Как удалось собрать вашу коллекцию?

Кристина Беленькая: В отличие от яиц Фаберже или сверхдорогих картин у нас в музее выставлено то, что сейчас называется потребительской техникой/электроникой. Это, по сути, бытовые приборы, которые в основном производились серийно, и так или иначе люди могли себе позволить их приобретение. Да, это стоило и стоит определенных денег, но коллекция собиралась больше двадцати лет, так что это растянутые во времени приобретения. Все же основа нашей коллекции - не деньги, а время и усилия. Многие вещи нам действительно отдавали в дар, но в таком состоянии, что на тот момент их стоимость равнялась нулю. Мы просто их восстановили. Но ваш вопрос интересный. Нам трудно представить будущее этой коллекции в собственных руках, просто потому что мы не миллиардеры и даже не миллионеры. Самостоятельно этот проект тянуть тяжело, и мы не скрываем, что было бы легче, если бы музей был поддержан в какой-то форме государством, бизнесом или меценатами.

Для большинства музеев настоящим вызовом являются их запасники, поскольку размеры коллекции почти у всех превосходят размеры выставочных площадей. Из-за этого нередко устраиваются выставки в разных городах, где выставляются экспонаты из запасников, такие своеобразные музейные гастроли. А у вас есть такая проблема или вам удалось выставить всю коллекцию?

Кристина Беленькая: У нас больше 400 экспонатов в наличии, но всего лишь 270 с небольшим поместилось в экспозицию, и тоже есть резервы, тоже есть вещи, которые не выставлены. Да, среди них есть те, которые не являются ультраценными. Например, для того, чтобы продемонстрировать звучание магнитолы, мне не нужно их 20 штук, пусть и разных, ставить в экспозицию. Но есть среди тех, для которых не хватило места в экспозиции, редкие и уникальные экземпляры. Однако, пока, увы, для выездных выставок ресурсов нет. Это очень дорогая история.

История аудиотехники тесно связана с США, Европой, Японией. С теми странами, с которыми у РФ сейчас сложные взаимоотношения. А как вообще тогда в такой ситуации пополнять коллекцию или закупать комплектующие для ремонта?

Кристина Беленькая: С точки зрения пополнения коллекции мы поставили все на паузу. Не то что на паузу, а даже на стоп. Потому что, если наш проект не получит масштабирование, а такая идея у меня в голове есть, то нам не нужно ни одного больше предмета. С точки зрения того, как мы ремонтируем аппаратуру, я уже упоминала, что если встает необходимость, если мы понимаем, что собственными ресурсами мы не можем ремонт обеспечить, то включаются помощники, друзья, достается деталь за границей, это все как-то перемещается сюда. Сейчас это сложно, не буду скрывать. Если бы мы пытались нашу коллекцию собирать в современных реалиях, то ничего бы не получилось. Многие аппараты попали в санкционные списки как техника, запрещенная к ввозу, и пр. Даже старые аппараты. Просто по формальным признакам.

Какие музыкальные предпочтения у основательницы "Дома винтажной музыки"?

Кристина Беленькая: О, меня еще любят спрашивать, какой у вас любимый аппарат. Это как спросить диджея на радио, какую музыку он любит. Я по характеру своей работы постоянно слушаю разную музыку. От старинной, "антикварной", до достаточно современной. И мой плейлист точно так же похож на винегрет. То есть, если я захочу послушать музыку, она будет согласна моему настроению в моменте. Это может быть и Чайковский, а может быть и "Рамштайн". Создавая наш музей, наше пространство, мы понимали, что если мы будем придерживаться определенного музыкального (и только) стиля, то привяжемся к определенной эпохе. И, например, если все сделать в стиле модерн, начала ХХ века, то куда тогда девать прекрасные японские магнитолы? Они будут диссонировать.

Поэтому наш интерьер нейтрален, а говорит за себя сама аппаратура. Мы разделили ее по эпохам. Поэтому наши залы, они такие разные и соответствуют той эпохе, какой принадлежит определенный аппарат. Посетителям легче ориентироваться, находясь в таком пространстве. Сразу считывается определенная эпоха. И то, что играют наши экспонаты в каждом зале, соответствует той эпохе, которой они принадлежат. Было бы странно, если бы ламповый приемник или проигрыватель 40-годов играл бы Mia Boyka или кого-то из современных рэперов.

Удается следить за тем, как развивается современная аудиотехника, хотя бы аналоговая? Вам нравится, как звучит современная аппаратура?

Кристина Беленькая: Я не аудиофил. Современная Hi-Fi техника объективно звучит хорошо… но одинаково. Для меня она только визуально отличается. Если бы я сейчас хотела себе приобрести аппаратуру, то подходила бы к этому вопросу с точки зрения дизайна, ну и руководствуясь финансовыми соображениями, так как ее стоимость может уходить в бесконечность Иногда аудиоаппаратура превращается в игрушку для удовлетворения амбиций и демонстрации социального статуса ее владельца, как, например, и дорогие автомобили.

Официальным рождением Hi-Fi считается 1974 год, когда Deutsches Institut für Normung (DIN) принял стандарт DIN 45500. Формально именно с тех пор появилась Hi-Fi-аппаратура, которая у всех ассоциируется с качественным звуком. А что вы думаете по этому поводу? Действительно хороший звук появился в 70-е годы? Или все-таки раньше?

Кристина Беленькая: Смотрите, вот мы сейчас услышали разный звук, начиная с фонографа Томаса Эдисона. Я считаю, что даже если ты слушаешь Вертинского на граммофоне, где нет никакого High Fidelity, а просто прямой звук, ты слушаешь его именно в том виде, в каком его слушали люди в то время. Можно ли сказать, что мы не испытываем от этого удовольствия? Нет, конечно. Немаловажно и аудиовизуальное восприятие музыки. Пластинку для граммофона или патефона такой, какой мы ее слышим на этих аппаратах, задумывали люди в тот момент времени и именно для этих устройств. И слушатели наслаждались именно этим звуком, этой музыкой. Она звучит совсем не хуже, чем современные записи. Она звучит прекрасно, классно. Просто она звучит иначе. Это вопрос настроения, состояния. Вопрос лишь в том, какой эмоциональный опыт ты хочешь получить от музыки. Чего ты хочешь. Можно закрыться в специальной аудиокомнате с суперколонками и слушать The Wall, попивая кофе. Отлично. Но можно послушать на граммофоне Вертинского и получить не меньшее удовольствие, пусть и не в формате Hi-Fi.