Калининградский фермер третий год не может получить вознаграждение за найденный клад

В Калининградской области жители ежедневно находят сотни исторических артефактов, но лишь единицы передают в музей. Люди, которые это делают, достойны всяческого уважения и восхищения. И, безусловно, вознаграждения. Вот только, как оказалось, получить его практически невозможно, рассказал «АиФ–Калининград».

Обещанного 3 года ждут

В августе 2021 года журналисты «АиФ Калининград» рассказали удивительную историю: 33-летний слесарь «Водоканала» калининградец Василий Бабич нашёл на грядке с картошкой старинный золотой браслет вождя.

Фермер собирал со вспаханного поля камни и вдруг обнаружил артефакт прямо под ногами. Василий Васильевич сразу понял, что это драгоценный металл, ведь по роду своей деятельности видел разные окиси — бронзы, латуни. Подумал, что это дверная ручка. Неделю она валялась на переднем сиденье в автомобиле, пока её случайно не увидел друг Владимир. У него тётя работает в областном историко-художественном музее, она и рассказала о находке археологу Константину Скворцову. Он сразу же позвонил. А когда ему показали «дверную ручку», от волнения побледнел. Оказалось, это очень редкий золотой браслет с колбовидными окончаниями, и ему примерно 1900-1600 лет.

Василий решил поступить честно: сдать браслет (он весит 158 граммов) государству и получить законные 50%. Калининградец создаёт эко–ферму — работает ради будущего двух своих дочек. Хозяйство расширяется, деньги необходимы позарез. Но с момента обнаружения находки прошло почти 3 года, а вознаграждение он так и не получил.

«Занимаюсь своим делом. Пробурил на участке скважину. Посадил 325 деревьев: сотню яблонь, вишню, черешню, грецкий орех. Хочу ещё добавить к ним сливу, персики, абрикосы, облепиху. В прошлом году вырастил около 250 арбузов. Знакомые приезжали из Казахстана и Киргизии, говорят: «Сладкие, как дома». Специально смотрел видео, как выращивают ультраскороспелые сорта в Сибири. Самым сладким оказался советский «Огонёк». На этот сезон подготовил семена на 1 000 «полосатиков». Поставил парник с огурцами, посеял зелень. Планирую делать систему экологического земледелия. Собирал информацию по крупицам: читал научную литературу и практиков; систематизировал. В Европе эко-продукция высоко ценится. У нас с советского времени есть такие наработки, но их редко используют. Семена сейчас высокопродуктивные. Чтобы поддерживать такой темп, приходится использовать минеральные удобрения. Думаю над тем, как сделать, чтобы минимум вреда земле было. У меня высшее экономическое образование, понимаю потребности страны — нужно закрывать дыры в агропроме. Когда купил первые 6 соток, понял, что это мало. Взял второй участок — 2 га. Но там проходил нефтепровод «Лукойла», пришлось продать землю компании. Сейчас у меня 5 га. На участке стоит бытовка. Хочу поставить овощехранилище. Мечтаю его электрифицировать. Чтобы запустить полный производственный цикл, нужны немалые суммы. Только материалы для парника мне обошлись в полмиллиона. Тружусь на двух работах. Помимо слесарного дела укладываю тротуарную плитку. Жаль, нет времени в полную силу заниматься фазендой. Деньги от продажи браслета были бы для моего хозяйства хорошим подспорьем.

Лет через десять смогу зарабатывать те же миллионы на своей ферме. Я пообещал Константину Скворцову. Он очень хочет, чтобы был создан прецедент. Чтобы люди поняли, что нужно поступать честно. Чтобы историческое наследие сохранилось в области. А, раз пообещал, слово нужно держать.

Ходил в администрацию поселения за разрешением, но отказали. Насчет электричества я подсчитал: если самому заказывать проект, самому подключать, это обошлось бы в 800 тыс. руб. «Россети» просят 2,5 млн. Было бы у меня электричество, я бы поставил автоматику на проветривание, полив. Ёмкостей у меня на 120 кубов. Чтобы их наполнить, нужно 40 часов. Через генератор — тяжеловато».

Если Василий Бабич мечтает об автоматизации своей фермы, то научный сотрудник Института археологии РАН Константин Скворцов мечтает увидеть найденный им браслет в витрине одного из калининградских музеев.

Однако 3 года он не может отдать государству то, что ему принадлежит и получить то, что ему положено от государства. Созванивается с органами УМВД, там говорят: мол, мы готовы взять на ответственное хранение, но как дать делу ход — не знаем. А смысл отдавать, если артефакт будет лежать годами среди вещдоков? Ситуация абсурдная, тупиковая. Я прошу у представителей власти переговорить с МВД. Пока решения нет, — говорит Константин Николаевич.

«Юрист мне пояснил: процедура сложная. Чтобы реализовать право Бабича по закону, нужно проделать кучу движений. В первую очередь — доказать, где и когда он нашёл браслет. Не представляю, как в принципе это сделать: Василий должен был постоянно ходить с камерой на лбу? Затем необходимо сдать вещь на хранение. Пойти с фотографиями и свидетельскими показаниями в суд. После этого суд назначит экспертизу. Эксперт должен оценить, представляет ли находка историческую ценность. Суд должен присудить владельцу 50% и обязать государство или какую-то из структур заплатить эти деньги. Люди дожидаются таких решений годами. Будет ли простой фермер годами ходить на заседания в суд — сомневаюсь. У Василия на это нет времени.

И ведь продают. Взять, к примеру, случай в Жуковке Озёрского района, где мужчина якобы «под забором» нашёл римские монеты. Он спокойно реализовывал их в течение года через интернет–сайты. Нашёл бы Василий контейнер с золотыми слитками, представителям государственных структур было бы гораздо интереснее.

Он родом из Гутского времени, когда осуществлялись погребения знати — вождей и королей... Уже давно лежал в музее на красивом бархате, в свете софитов. Радовал бы посетителей блеском. И чем быстрее он там появится, тем будет радостнее. Для меня эта история — открытый гештальт. Буду прилагать все усилия, чтобы сохранить эту вещь для будущих поколений.

Есть идея обратиться к спонсорам, чтобы выкупили браслет ниже стоимости и передали в музей».

Система против топора

Ситуация, когда жители отдают столь ценные находки государству — случай редкий. Так, недавно в фонды Калининградского историко–художественного музея военный пенсионер Владимир Разживин принёс каменный сверлёный топор–молот.

«У меня участок в садовом обществе между станциями Голубево и Цветково, — рассказал он. — С одной стороны — небольшая лесополоса. Там садоводы берут торф для грядок. У нас на участке — сплошная глина, поэтому я тоже за ним хожу. В этот раз копнул на глубину около метра. Гляжу: на лопате нечто округлое. Сразу понял, что это каменный топор. Посмотрел по сайтам — действительно, предмет археологии. Боевой топорик — шлифованный — очевидно, принадлежал не рядовому составу. Как правило, такие топоры захоранивали вместе с воином в могиле.

Супруга и дочка с моим мнением согласились: мол, сам нашёл, сам и решай. Связался по Интернету с музеем, меня пригласили. Хотел передать находку молча, без лишнего шума, но без огласки не обошлось».

Замдиректора КОИХМ Анатолий Валуев пояснил, что такие каменные топоры-молоты появились в древности на территории нашего края в конце эпохи камня — позднем неолите (IV-III тыс. до. н.э.). Они также широко использовались и в более позднее время — эпоху бронзы. Их использовали и как боевое оружие, и как средство для охоты. Находка дополнит экспозицию музея «Путешествие за грань» (0+), где представлены наиболее интересные предметы из богатейшей археологической коллекции КОИХМ.

Несколько недель назад другой калининградец принёс в тот же музей наконечник копья эпохи бронзы. «Сам нашёл, сам пришёл, сам передал, — говорит Константин Скворцов.

«Такие эпизоды происходят раз в 5 лет, а калининградцы находят раритеты каждый месяц — наверное, через день. За 150 лет существования археологии как науки не было такого интереса к любительской археологии, как за последние несколько десятилетий. Раньше всё спокойно лежало в земле. Чтобы это достать, нужно было вскопать поле лопатой. Но во второй половине 90-х многие начали активно пользоваться приборами. И сейчас металл легко выбивается из земли. Благо, если 10% из всех находок попадут в коллекции. Остальное выкидывается.

Понимаете, каков уровень образования этих людей?! Создаётся такое впечатление, что все мы — результаты отрицательной селекции. Глупеем на глазах».

В интернете, действительно, полно объявлений о продаже раритетов, особенно в нашей области, где в приборовый поиск вовлечены тысячи людей, причём, всех специальностей: от безработных до представителей властных структур.

«Видишь очередное объявление о продаже и недоумеваешь, — продолжает Скворцов. — Россия подписала конвенцию об обороте предметов истории и археологии. Там чётко сказано: их продажа запрещена. Но, к сожалению, наше государство всегда озабочено чем–то другим. Поэтому возможны такие вот странные; на мой взгляд, преступные вещи. Нужно понимать, что любые исторические находки — собственность общества.

У нас в стране крайне мало позитивных историй, больше негативных — люди «поднимают деньги» на добыче и продаже исторических артефактов. Взять, к примеру, Волниковское дело, когда «чёрные копатели» пытались переправить за рубеж золотые вещи эпохи Великого переселения народов. Совершенно дикая история произошла в 2019 году в Курске (об этом писала «КП»). Семья Снегирёвых обнаружила под полом в собственном доме 260 золотых монет Российской империи чеканки конца ХIХ — начала ХХ века в старинной бутылке. Их прабабка лечила людей, люди несли ей монеты. Снегирёвы сдали клад государству, однако по пути на экспертизу, к удивлению сотрудников Гохрана, золото «превратилось» в гаечные ключи и канцелярский степплер. Следственный комитет РФ завёл дело о пропавшем кладе, но концов так и не нашли.

Тогда как любой клад — это книга. Если его не расформировали, можно по тем же монетам сказать, как он попал в землю, при каких обстоятельствах, с чем это может быть связано. А у нас все растаскивается, хранится в частных коллекциях. Те, кто так делает, лишают страну будущего. Верят в Мамона, поклоняются деньгам. Россияне любят приводить в пример британское законодательство. Так там, если не предъявил находку корнеру в оговоренный срок, можно попасть в тюрьму. Корнер оценивает вещь. Музей или государство выкупают. Если предмет не имеет ценности, он возвращается тому, кто его нашёл. Это правильный подход к делу, но у нас подобная статья за сбыт исторических ценностей «недействующая». Считается: памятник разрушил — не человека убил. Но есть потери невосполнимые. В блокаду, в Ленинграде, сотрудники Всесоюзного института растениеводства умирали от голода, но уникальную коллекцию семян не тронули. Такие были люди».

На откуп застройщикам

Обыватели часто говорят: мол, если археологи так заинтересованы в сохранении культурного наследия, пусть пошевеливаются. Но не всё так просто. По закону, археолог не может взять лопату и начать рыть, где ему вздумается. Он должен составить т. н. «открытый лист». Федеральный Минкульт должен заключить соответствующий контракт. Кто-то должен за эту работу заплатить. Сделать топографический план местности, нанять рабочих. Проделать шурпы. Всё зарисовать, сфотографировать и по окончании работ отчитаться.

Более того, издаются законы и постановления, которые затрудняют эту работу. Взять, к примеру, Постановление правительства РФ «Об особенностях порядка определения наличия или отсутствия объектов, обладающих признаками объектов археологического наследия», вступившее в силу в феврале. Этот документ полностью отменяет археологические разведки для выявления наличия или отсутствия культурного слоя памятников. Теперь можно строить на глубину до полуметра, поскольку считается, что культурного слоя там нет. Задачу выявления этих памятников и решение, тратить ли деньги на их изучение, переложили на заказчика строительных работ. Будет ли бизнес останавливать стройку ради науки — вопрос риторический.

«Для Калининградской области — это катастрофа, — считает Константин Скворцов. — Все исторические памятники, исследованные в довоенный период, до 1945 года, в нашем специфическом регионе на учёте не стоят. А это 90% от их общего количества — не менее 20 тысяч памятников! По новому постановлению, им автоматически подписано уничтожение. В материковой России ситуация с памятниками лучше. Там поставлено на учёт 50–60% памятников.

В Службе госорганы объектов культурного наследия нет и 10 инспекторов, которые ездили бы на казенных машинах по всей области и фиксировали бы памятники. Проблема тянется с советского времени. Археологи из Москвы и Питера работали в нашем регионе, в среднем, месяц в году. Большой энтузиаст, археолог Владимир Кулаков объездил пару сотен памятников, а их тысячи.

Эта собственность – невосполнимый ресурс. Выкорчевал — назад не вернуть. Наряду с остальными разрушаются и древнерусские памятники — «живые» свидетельства о контактах между пруссами и белой Русью, Киевом. Хотя бы их нужно спасти. Даже в годы войны, когда была страшная разруха, находили ресурсы для проведения раскопок. Нужна политическая воля руководства области, чтобы проводить эти работы. Есть реальные находки, которые могут много чего рассказать. Сейчас принимают «бескомпромиссные» законы без региональных различий. А каждый регион особенный, и с этим нужно считаться».

Калининградец нашёл на картофельной грядке золотой браслет, которому 1 800 лет.